Политики, предатели, пророки. Новейшая история России в портретах (1985-2012) - Сергей Черняховский

Несколько лет назад, выступив на одном из российских публичных политических форумов в Ярославле с достаточно интересным докладом, Макфол, чтобы довести его до сведения российского общества, отдал текст для публикации именно в редакцию The New Times, искренне полагая, что это — широко читаемое издание. И не зная, что с таким же успехом его можно было б отдать в, скажем, «Голос коммуниста» — распространяемый таким же тиражом. Хотя и читаемый несколько иной аудиторией.

И он искренне не понимал, что публикация в этом журнале создаст для этого доклада образ ангажированности и нереспектабельности, а самого Макфола в глазах общества поставит в один ярд с Новодворской — то есть выведет в число либерал-маргиналов — хотя Макфол таковым на деле не является. С Макфолом произошло то же самое, что происходит со многими российскими политиками: в какой-то момент они начинают мнения и оценки своего окружения принимать за мнение всего общества или, как минимум, его большей части.

Проблема, ошибка и беда Макфола оказалась в том, что он узкую группу крайне непопулярных и мало кого представляющих принял за Россию и российское общество. И стал смотреть на происходящее в России глазами этой группы. Не понимая, что симпатию и любовь к России перенес на тех, кто самой Россией отторгаем и презираем, а во многом откровенно и враждебен.

Сегодня — это ошибка Макфола и проблема российско-американских отношений. Ему нужно просто понять, что он пытается судить о России по тому объекту, который ни Россию, ни российское общество не представляет. Его право, с кем ему дружить — но не стоит судить о положении в стране по слухам и выдумкам, которые тебе пересказывают приятели, рассчитывающие заслужить твое внимание своей мнимой осведомленностью.

Эрудит

«Линкольну, человеку, который встал во главе группы фермеров и торговцев и поднял революцию против целой империи…»

Барак Обама, 44-й президент США,19.01.09[14]

И Обама тоже его любит. Только встает вопрос: а знает ли он на самом деле, кто такой Линкольн? Вообще, о том, насколько хорош средний уровень американского образования — споры идут давно. О том, как Буш путался в названии стран и с трудом произносил имена их руководителей — насмешек и шуток было не мало. Что в августе 2008 года американцы так нервно отреагировали на действия российских войск на Кавказе потому, что панические заявления Саакашвили о вторжении танковых армад России на территорию Грузии восприняли как информацию о введении сотен российских танков на территорию Джорджии — тоже давно отмечено. Курьезы в политике и с политиками случаются часто.

Но подчас незнакомство политиков и государственных деятелей с историческим материалом дорого обходится стране, которую они возглавляют.

В свое время Михаил Горбачев, перед визитом во Францию, еще в начале своего бесславного и трагического правления в духе политики открытости, решил ответить на вопросы французских журналистов в эфире телевидения. И апофеозом его исторической и общекультурной безграмотности, на которые тогда почти никто не обратил внимания, был его ответ на вопрос о том, какие достопримечательности Парижа он хотел бы осмотреть в во время своего визита.

Он тогда ответил, что его «Больше волнует современность, нежели история», и что исторические достопримечательности Франции ему не интересны.

Его ответ тогда показал, что, во-первых, он просто не знает, какие в Париже есть достопримечательности — иначе хоть что-то назвал бы хоть в знак вежливости к стране, в которую он едет.

Во-вторых, он показал, что даже не понимает, что не прилично не знать историю и культуру страны, в которую ты едешь и не уметь как минимум показать, что ты хоть что-то о ней знаешь. В советское время выезжающие за рубеж непременно проходили собеседования в райкоме партии, где выявлялось, в частности, что они знают про страну своей поездки. Проходи Горбачев такое собеседование — он с таким ответом просто не был бы допущен райкомом к выезду за рубеж.

В-третьих, это показывало, что он не только не знает, что в Париже находится (даже на уровне исторических названий, упоминаемых Дюма), но и не представляет, что такое Париж для европейской культуры, что, в конце концов, сам с одной стороны не является европейцем, с другой — является просто неграмотным, необразованным человеком, в первую очередь, в истории и культуре.

В-четвертых, что он является не просто невежей, но и невеждой, то есть он не только не знает того, что должен знать грамотный человек, но и не знает, что это знать нужно и знать это не желает — поскольку перед публичной встречей с журналистами страны, в которую едешь уж никакого труда не составляло заказать в аппарате ЦК справку о том, что там в Париже есть интересного — но он и это сделать не догадался.

Но история есть, прежде всего, пространство политического опыта. Не зная историю и не понимая ее политического значения, нельзя эффективно управлять страной, особенно если берешься осуществлять в ней коренные социальные, экономические и политические перемены.

Результат — очевиден и понятен.

Но это все-таки в прошлом. От страны, которую возглавлял тогда Горбачев, осталось то, что осталось.

Зато в сегодняшнем — Барак Обама, 44-й президент Соединенных Штатов Америки, человек, породивший во всем миру волну страстного обожания и интереса к себе, человек, который пообещал вернуть Америке ее мечту. И даже — справиться с мировым кризисом.

Человек, который хочет идти путем Рузвельта и Кеннеди. Человек, который более всего почитает Линкольна.

И вот этот человек, выступая в канун своей инаугурации у памятника своему политическому образцу и историческому герою — последний, бесспорно, заслуживает почитания и подражания — выступая перед памятником ему, на котором написано «Спасителю Союза», и явно претендуя на то, чтобы спасти этот Союз еще раз — произносит, судя по информационным сообщениям, следующие слова:

«На нашему пути будут и ошибки, и неудачи. Время испытывает нашу нацию. Несмотря на все это, несмотря на масштабность задач, которые ждут нас впереди, я полон уверенности: мы выдержим испытания и будем достойны мечты отцов-основателей нашей страны. Возле мемориала Линкольну, человеку, который встал во главе группы фермеров и торговцев и поднял революцию против целой империи, я вижу вашу решимость и непоколебимую веру в возможности Америки»[15].

Очень красиво. На уровне уже проявившегося в избирательной кампании красноречия Обамы. В духе американской традиции. Стилистически напоминает текст Декларации независимости. Вполне соответствует стилю и пафосу самого Линкольна.