Дрон - Сергей Макаренко

Взвыв еще более диким воем, пес сорвался с места и понесся прочь, поднимая перед собой волны леденящего ужаса и исторгая замораживающее пламя. Глядя на удаляющегося зверя, Андрей пытался бороться со скручивающей его силой. Его спасало пока то, что он снял не все щиты со своего сознание. Поэтому поступь поглощающей чужой воли не так стремительно продвигалась вперед. Звук, заполняющий сознание и похожий на набатный бой, продолжал все усиливаться. Андрей чувствовал, что начинает проигрывать схватку, и его все больше и больше начинает захлестывать чужеродная сила. Не успевая возводить новые защитные редуты, которые сила сметала один за другим, человек продолжал отступать, погружаясь в себя глубже и глубже. Он снова ощущал себя в плотном кольце объятий белоснежного тумана, который поглощала наступающая черная волна ужаса. Ни боль, ни злость, ни отчаяние не могло помочь остановить наступающий натиск отравляющего страха.

Андрей представлялся себе пешим воином, скрестившим свой серебреный меч с черным всадником, атакующим своим длинным клинком объятым черным пламенем. Мечник успевал отразить тысячу атак, но следующий выпад черного рыцаря был столь стремительным, что чтобы избежать встречи с пламенным лезвием, приходилось отступать на шаг назад. Выпадов становилось все больше и больше, и всадник все увереннее и уверение шел вперед. Несмотря на все искусство мечника, который был подобен ураганному ветру, отбивая град, сыпавшись ударов, он никак не мог нанести ответный выпад, чтоб хоть как-то замедлить свое отступление. На этот раз грубая сила и яростный напор были сильнее искусства. Казалось бы, что ничего нельзя сделать и ничего уже не противопоставить черному клинку, который уже превратился в сплошное пламя, сметающее все на своем пути и неуклонно стремящегося к своей цели.

Андрей понимал, что еще совсем немного, и чужая воля проглотит его, впитает как жадная губка и выпьет всю его сущность до дна. Поэтому возводя небольшие преграды с невероятной скоростью, так, что бы каждый новый щит, закрывал собой старый, до которого еще не успело добраться разрушающие их пламя. На грани истощения и безумия своего внутреннего духа, не раз закаленного в боях, он в первый раз, наверное, не знал что делать. Он понимал, что каждый шаг назад приближает его к поражению, но он не мог, ничего сделать, поэтому продолжал создавать все новые щиты. От созидания новых и новых щитовых барьеров, он стал злиться. Злиться не на силу, атаковавшую его, а злиться на себя. За то, что он так постыдно бежит и ничего не может сделать. Эта сжигающая злость, зародившая где-то в далеких глубинах сознания, перерождалось в могучую силу, которая стремилось на встречу врагу. Подхватив эту силу, и закрутив вокруг себя как ураганный вихрь смерча, который стал впитывать в себя разлитый вокруг белесый туман. Закрученная воронка стала крепнуть и наполняться силой. Эта безумно-вращающаяся воронка, походила на искрящееся облако зверя, только более бурно кипящее и извергающее из себя разряды. Черное пламя, сметавшее последние барьеры уже неслось навстречу во главе с черным всадником. Мечник, к моменту, когда рухнул последний возведенный щит, уже раскрутил серебристый смерч с невероятной скоростью. После чего, так же как и Черныш, со всей своей силой, направил его, как остроконечное копье, к приближающемуся рыцарю. Всадника, пытавшегося отбить или отклонить это разящее копье, подхватила волна серебреного потока, увлекая за собой. А вслед за ним сворачивая все остальное ступавшее за ним пламя, понесла их в обратном направлении. Ураганный вихрь, сметая все остатки черной заразы, очищал сознание от порабощающей его силы. Но освободив разум от лап чужой воли, серебреное копье не остановилось. Оно, все также, набирая силу и скорость, понеслось туда, откуда пришла черная волна. Андрей, следуя за копьем, выбрался за рамки своего сознания, попав в мир новых красок и цветов. Новое зрелище разноцветных линий, переливающихся в различных направлениях, разбросанных в различных местах красочными полянками, сильно притягивало к себе. Воздух, с застывшими в нем темными и светлыми сгустками, струящиеся потоки, подобные на бурлящие реки, а также огромное количество меняющихся цветов и красок, меняющихся различными рисунками, изгибами, поворотами и еще разнообразное множество новых картинок заворожило Андрея. Картина подобная, кисти сумасшедшего художника, казалось до боли знакомой, но он, никак не мог вспомнить, где уже мог ее видеть. Отбросив попытки вспомнить, а также созерцание окружающего пространства, он бросился в след удаляющемуся серебреному вихрю, уносящему темное пятно. Ощущая легкость, а также отсутствие своего тело, что даже не удивило его, и, повинуясь желанию мысли, он стал приближаться к удаляющемуся искрящему потоку. Как ни странно, но, ни его серебреное копье, ни черное пятно, закрученное им, не изменили своего цвета и остались такими же.

Летя мыслью за копьем, которое на своей стремительной скорости еще успевало впитывать в себя небольшие потоки различных линий и сгустков, Андрей продолжал мчаться все дальше. Вот, впереди, замаячило размытое большое пятно, куда неслось его копье. Уже даже на таком, далеком расстоянии, чувствовалось исходящая от него скрытая угроза. Вихрь, уже вплотную приблизился к сплошной стене, и казалось, сейчас разобьется о ее неприступность. Но врезавшись в сплетение переливающихся черных линий, серебреный ураган прорвал их как мощный таран, оставив зиять в ней широчайшую дыру. Летя за своим остроконечным копьем, Андрей, не переставал удивляться окружающему его пространству, которое было переплетено невообразимой паутиной различных серых нитей, в которых пульсировала сила. Но, несмотря на всю силу, текущую в этих направленных серых потоках, вихрь рвал их и сметал со своего пути и стремился дальше.

Следуя все дальше за своим смерчем, который, чуть замедлившись, все же рвал встречные заслоны, словно карточный домик, Андрей увидел серое пятно, от которого исходил исток пытавшейся пленить его силы. Нашедший свою цель, остроконечный смерч, взорвался раздирающим вихрем серебреных брызг. От взрыва, от которого во все стороны пошла взрывная волна, разорвало тонкую грань пространства, разделяющую обычный мир и новый мир цветов и красок.

Открывшаяся картина просто потрясла и так уже немало видевшего человека, но подобное жуткое зрелище он видел впервые. В открывшемся проеме, он увидел обширный зал, с высокими колонными, терявшимися где-то под его створчатыми сводами. По центру зала, стояла пирамида, на вершине которой стояла красивейшая арка, украшенная различными вырезами на ее колонах. Под аркой, на толстых цепях, свисал золотой диск, с черной сердцевиной. Из центра пирамиды струился фонтан крови, который орошал своими объятиями обе стороны диска, после чего, вся кровь стекала по угловатым граням пирамиды и собиралась квадратным кольцом вокруг нее. С двух сторон диска стояли жрецы, которые попеременно били огромными молотами в глянцевый центр, от которого исходило дурманящее разум ухо.