Очерки по истории КАЗАНСКОГО ХАНСТВА - Михаил Худяков

— регулярных стрелецких полков, усиление технических средств иностранными инженерами — таковы были успехи русской военной организации в 1550-52 годах, доставившие наконец перевес над казанцами.

Поход от Мурома до Свияжска — впервые пехота шла напрямик, «полем», а не была отправлена по воде — продолжался 24 дня. Огромная русская армия шла тремя путями, по дорогам, пролегавшим по большей части лесами. Трудную задачу составляло снабжение армии продовольствием. Хотя официальный историк писал, что "таковое многое воинство всюду яко богом уготованну пищу обретаху в поли, убо всяким благовонным овощием довляхуся от животных же лоси, яко самозванни на заколение прихождаху, в реках же множество рыб ловяху, от воздуха же множество бесчисленное птиц прилетаху и во всех полцех на землю припадаху, яко сами дающеся в руце человеком на пищу, ими же все бесчисленное воинство не трудно довляется"; с наступлением же Успенского поста вся эта скромная пища, сама падавшая с неба, внезапно исчезла, и на смену ей явилась иная — "егда же[231] приспе пост святые Богородицы, и в ты дни не видаху никакого ж, ни птицы, ни лосей, живущие же в тамошних странах черемиса и мордва и прочие… вся потребная приношаху, хлеб и мед, и говяды, ова дарованием, иная же продаваху",[401] но участник похода дает несколько иную картину: "Аки бы по пяти неделях со гладом к с нуждою многою дойдохом Суры реки великия" — там соединились все части армии, "и того дни хлеба сухого наядахомся со многою сладостию и благодарением, ово зело дорогаго купующе, ово позычающе (заимствующе) от сродных и приятель и другое: бо нам бы его не стало аки бы на 9 дней, и господь бог препитал нас и войско, ово рыбами, ово иными зверьми: бо в пустых тех полях зело много в реках рыб".[402] От Суры "шли есмя с войском 8 дней полями дикими и дубровами, негде же и лесами, а сел со живущими зело мало: понеже у них села при великих крепостях (чащах) ставлены и незримы, аще и по близку ходящим; и ту уже нам привожено и, по странам ездя, добывано купити хлеба и скотов; аще и зело дорого плачено, но нам было, яко изнемоглым от гладу, благодарно; а мальвазии (вина) и любимых трунков (напитков) с марцыпаны (конфетами) тамо не вспоминай! Черемисский же хлеб сладостнейший, паче драгоценных калачей, обретеся".[403] Составитель "Казанского Летописца" также отмечает тягость похода: "Тяжек явися ему (Ивану IV) путь той и всему воинству его: от конских бо ног взимаему на высоту песку и не бе видети солнца и небеси и всего воинства идущаго, и тоска велика все воинство обдержаше; мнози же чсловсцы изомроша от солнечного жара и от жажды водныя, иссохша бо вся дебри и блата, и малые реки польские не тецаху путем своим, но развие мало воды в великих реках обреташеся, во глубоких смутех, но и то сосудами, корцы, и котлы, и пригорщами в час един до суха исчсрпаху, друг друга бьюще и угнетающе и задавляюща; ини же росу лизаху, и тако жажду свою с нужею утоляху".[404]

Благополучно достигнув Казани, русское войско начало осаду, предполагая, в случае надобности, зазимовать. Военный специалист отмечает: "Переходя к рассмотрению влияния инженерного искусства на действия осады, мы с первого взгляда видим, что во время взятия Казани осадное искусство в России находилось в переходном[232] состоянии. Во всех почти распоряжениях и действиях осады по искусственной части, заметно смешение прежнего способа атаки с новым".[405] К числу старых, средневековых приемов, относятся 1) "башни, тарасы и другие принадлежности прежних осад, совершенно оставленные другими народами", 2) обложение города посредством тына и тур, 3) устройство осадной башни огромных размеров. К новым приемам принадлежали 1) применение многочисленной артиллерии, 2) "русские употребили в первый раз закопи или траншеи и повели медленные подступы для приближения к наружному краю рва", 3) применение подкопов и взрывов под стены посредством пороха. Осаду решило именно применение этих взрывов. В лице английского инженера западно-европейская военная техника нанесла поражение искусству восточных народов. Порох дал перевес европейским войскам над туземцами во всех частях света.

Культурное влияние татар на Россию. При переезде из Московского государства в Казанское ханство путешественник попадал в такую же лесную страну, только реки здесь были еще многоводнее, берега их — пустыннее, но общий характер местности не изменялся. Только ниже Казани хвойные леса сменялись лиственными, а приволжские горы еще более выростали. Горная сторона была довольно густо покрыта черемисскими, чувашскими и мордовскими деревнями, разбросанными среди лесов и полей. При завоевании край был страшно опустошен, и Перетяткович говорит: "В XVI столетии в писцовых книгах Казанского и Свияжского уездов встречаем огромное число пустошей, свидетельствующих наглядно о том, что этот край до опустошительных войн, происходивших в нем при завоевания Казани и во время восстаний здешнего населения против Москвы, не был беден людьми".[406] Центральная часть Казанского ханства имела вид довольно культурной страны — обширные распаханные ноля, большие многолюдные селения с остроконечными башнями минаретов, оживленное движение по дорогам, бойкий товарообмен на базарах, зажиточные поместья биков и мурз. Татарские деревни насчитывают жителей тысячами, как напр. по преданию, деревня Ия, после падения ханства распавшаяся на 5 отдельных селений (2 Ия-Баш, 2 Азяка и Иски-Крылай). Цветущее состояние Казанского ханства в эпоху самостоятельности засвидетельствовано кн. А. М. Курбским в описании Арской земли. [233]

Административная организация, сеть казенных учреждений, значительный штат должностных лиц, правильно функционирующая система суда и податных учреждений — все говорило о государственной жизни, не менее организованной, чем в русском Верхнем Поволжьи. Правда, здесь не было каменных крепостей, как в России, не было златоглавых церквей, но зато были изукрашенные нарядными арабесками мечети с высокими островерхими минаретами, имелись ярко расписанные хоромы князей и купцов. Из городов Восточной Европы Казань уступала по величине, населению и богатству только Москве да Новгороду, быть может — Вильне, но не следует забывать, что Казань была на 21/2 века моложе Москвы и лет на 500 моложе Новгорода… Нельзя представлять себе жизнь казанцев, как дикую некультурность. В школах шло обучение грамоте и суфитской премудрости. Грамотность среди татар была распространена довольно широко, так как в каждом селении, где имелась мечеть, существовала также и школа. В крае существовала своя литература, от которой дошли до настоящего времени книги "Нагыдж эль-Фарадыз", «Юсуф», «Бедвам» (книга против язычества), "Башла Гали", "Насыхат эс-Салихин", новогодние песни "Науруз Баиты", сборник стихов "Шагир Булгар Газыларэ" ("Воители из Булгара") и другие, пользующиеся большой популярностью среди казанских татар, но почти не встречающиеся у жителей других стран, имеющих мусульманское население.[407] Культурные связи Казанского ханства с Туркестаном, Персией, Турцией и Аравией не прерывались. Из Персии доставлялись в Казань книги, благочестивые паломники совершали путешествие в Мекку, купцы и дипломаты ездили в Астрахань, Бахчисарай и Константинополь. По Волге шло большое движение торговых судов и плотов. Ближе всего по культуре и по природным условиям к Казанскому ханству стояло Ногайское государство — страна липовых лесов, Южного Приуралья и приволжских степей. Ногайская дорога из Казани в столицу Ногайского княжества Сарайчик и далее в Туркестан являлась важнейшим сухопутным торговым путем.

Татарское население резко отличалось от инородцев своим богатством, зажиточной и комфортабельной жизнью. Эти особенности сохранились казанскими татарами до настоящего времени, несмотря на века унижения[234] и иностранного ига. Старая земледельческая культура болгар нашла себе отражение в национальном весеннем празднике «Сабан-Туй», когда происходят спортивные состязания молодежи — упражнения в беге, борьбе, лазаньи по шестам, в конских ристалищах. Древние пережитки кочевников сохранились лишь в любви к коневодству и в антипатии татарской деревни к древесным насаждениям, в чем как-будто сквозят отголоски воспоминаний о безлесных степях. Сказочный татарский мир легендарной фантастики неисчерпаем, но мы не считаем возможным распространяться о творчестве казанских татар в области народной словесности. В области же материальной культуры им принадлежат затейливые узоры чеканных сосудов, ажурное плетенье ювелирных украшений, стройные шатровые кровли минаретов, красочные переливы материй, тонкие письмена каллиграфических рукописей, сложные арабески книжных миниатюр…