Время химер - Бернард Вербер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Джонатан объясняет ей, как спускаться плугом, используя палки, и как закладывать виражи. Она старается, но часто падает.
– Ты слишком напряжена. Расслабься, доверься склону.
Офелии удается преодолеть страх, она уже получает удовольствие от скольжения по снежной целине.
– Отлично! Так и продолжай.
Джонатан показывает ей правильную позу, учит сохранять равновесие, чтобы можно было в любой момент притормозить или остановиться.
– Это проще, чем я думала! – радуется Офелия.
Чем меньше она боится, тем больше расправляется ее лоб, брови уже не хмурятся, на губах играет улыбка.
– Я готова попробовать спускаться, как ты, на параллельных лыжах. Покажи!
Джонатан не жалеет времени, доводя до нее принцип виража на параллельных лыжах. Она осваивает движения, свыкается с ощущениями. Проходит полчаса – и они дружно выполняют слалом[57]. На террасе около заброшенного ресторана они делают передышку.
– Мне начинает здесь нравиться, – сообщает Офелия.
Над ними проносится четверка Ариэлей – Гермес и его спутники, решившие разведать Монблан.
– А они красавцы, эти белокожие люди – летучие мыши, – говорит Джонатан.
– Среди маминых теорий есть одна, всегда меня интриговавшая: что у матери-природы есть секретный проект – создавать красоту. Этим мама объясняет существование великолепных бабочек и цветов.
– Милая теория, но разве понятие красоты не субъективно? К тому же эстетическая функция растений и животных преследует, по-моему, одну цель: цветы привлекают своей красотой насекомых-опылителей, птицы-самцы заливаются пением, чтобы приманивать и оплодотворять самок.
– Бесспорно! Но взгляни на эти прекрасные заснеженные вершины. Эстетика женщин-гор, как мне кажется, не приманивает мужчин.
Оба от души хохочут.
– Если бы нас навестили инопланетяне, то они вполне могли бы счесть это уродством, – продолжает Джонатан. – Впечатление эстетического совершенства может проистекать всего лишь из присущего природе разнообразия. Ты приходишь перекусить в кафе самообслуживания, видишь большой выбор блюд, и какие-то обязательно нравятся тебе больше других. Ты не жалеешь похвал для этого кафе, хотя это далеко не гурманский ресторан.
– Логично, – соглашается Офелия. – Ну, продолжим спускаться? Я за спуск покруче, чтобы быстрее ехать. Есть такой?
Джонатан смеется.
– А ты смелая! Но при этом способная и находчивая. Круче так круче!
Они мчатся вниз по девственному снегу. Снова остановившись, чтобы полюбоваться пейзажем, они видят уже два десятка Ариэлей, летящих к горе Монблан.
– Невероятно! – Джонатан поражен роем гибридов в небе.
– Думаю, Гермес уговорил целую группу обследовать вершину.
Она машет Ариэлям рукой, их глава, предводитель эскадрильи, отвечает на приветствие мертвой петлей.
– Как ты их различаешь? Для меня все они на одно лицо…
– Чем больше общаешься с ними, тем лучше различаешь. Гермеса я узнаю издали, он крупнее остальных, и у него особая манера полета, он вот так машет крыльями…
Она изображает руками нечто грациозное.
– Это как узнавать человека по походке или рыбу – по манере плавания.
Джонатану занятно слышать такое сравнение.
– Почему он взял имя бога с Олимпа?
– Так нарекла его мама.
Гермес исполняет все более замысловатые па в воздухе, чтобы их впечатлить.
– Кажется, твоя мать сильно привязана к своим химерам, – замечает Джонатан.
– С самого их рождения она твердит, что она не Франкенштейн, она не боится своих творений, а любит их, как… как…
– Как своих детей?
– Может, даже сильнее, – отвечает Офелия. – Благодаря Гермесу мы познали невероятное чувство полета. А мама обожает летать.
Гермес описывает в небе прощальный вираж, возвращается на свое место ведущего и исчезает со своими Ариэлями вдали.
Офелия машет им вслед.
56
ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: химеры
Слово «химера» происходит от греческого Khimaira, это персонаж древнегреческой мифологии с телом козы, головой льва и хвостом змеи. Гомер в своей «Илиаде» упоминает как раз такого, выращенного царем Амисодаром.
Но в древнегреческой мифологии химер множество. Взять кентавров: торс и голова мужчины, все остальное – как у коня. Кентавры – неистовые сексуальные маньяки и пьяницы. Один из самых известных кентавров – Несс, он пытается похитить жену Геркулеса, но тот вступает в бой и убивает его. Или Минотавр с телом мужчины и головой быка, плод любви жены критского царя Миноса и белого быка. Наконец, сатир с торсом и головой мужчины, но с козьими ногами и рогами. Он одновременно смешон и похотлив.
Среди самых известных химер – героев мифов друг бога Пана[58] Эгипан[59] и страж рек Марсий[60], играющий на двойной флейте.
В египетской мифологии Бастет, богиня с телом женщины и головой кошки, – защитница беременных и детей, гарант радости в семейном доме.
У сирен туловище и голова женщины, а вместо таза и ног – чешуйчатое рыбье туловище. Среди самых известных назовем Тельксиопу, завораживавшую своим волшебным пением людей, белотелую Левкосию и Аглаопу, красивейшую из сирен.
Гарпии из древнегреческой и древнеримской мифологии имели женское тело и орлиные крылья вместо рук. С их помощью боги осуществляли свою месть. Гарпии пожирали все, не трогая только экскременты.
Одна из известнейших химер – сфинкс, сын Химеры[61] с туловищем и лицом женщины; задняя часть тела у него львиная, а еще у него птичьи крылья. Сфинкс пожирает людей, которые не могут решить загадки, которые он задает. Он знаменит тем, что потерпел поражение от Эдипа, нашедшего решение его загадки о человеке.
В индуистской мифологии Ганеша – сын Шивы и Парвати. У него туловище толстого ребенка и голова слона с одним бивнем. Это бог мудрости, ума и юмора.
В скандинавской мифологии берсерки – воины, в которых вселяются духи животных: кабана, волка, медведя. В разгар боя голова разъяренного берсерка превращается в голову одного из этих трех животных.
Среди недавно появившихся химер назовем человека-мотылька Мофмана с телом человека и крыльями мотылька, якобы замеченного в Пойнт-Плезанте в американском штате Западная Виргиния в 1966 г., теперь его статуя служит туристической достопримечательностью. Там ежегодно устраивают фестиваль в его честь.
Энциклопедия относительного и абсолютного знания
57
Малолетние Ариэли носятся и вертятся в небе, как пташки. Некоторые катают сверстников-Сапиенсов, те в восторге.
Идут дни, Ариэли приживаются в Валь Торансе гораздо легче, чем могла надеяться Алиса.
Бенджамин Уэллс был прав, после Третьей мировой войны городок стал развиваться. Прибытие президента, министров и военных привело к всплеску активности во всех отраслях деятельности, развилось сельское хозяйство и местные ремесла. Здешние жители ни от кого не зависят по части энергии благодаря гидроэлектростанции на плотине. Многие ничуть не горюют, что им больше нет пути на западные равнины, где можно облучиться или столкнуться с опасными мутантами. Этот осколок жизни над облаками превратился в сказочное убежище.
Джонатан не
