Шахнаме: Иранская летопись Великой империи XII-XVII веков - Г. Носовский

Следовательно, в данном месте иранского Эпоса туранская царица Ференгис является фантомным отражением Девы Марии. А родившийся Кей-Хосров – отражением Иисуса Христа.

□ Важная деталь: иранская поэма утверждает, что Кей-Хосров родился «без отца». То есть когда его отец (Сиавуш) уже умер, погиб от руки врагов. Более того, сказано, что Кей-Хосров родился «из лунного света».

Все это хорошо согласуется с Евангелиями, согласно которым, отцом Христа был Дух Святой. То есть земного отца у Иисуса не было. Кроме того, явление Духа Святого часто изображали в виде луча света, упавшего с небес на Деву Марию. Мы подробно говорили об этом сюжете выше, в предыдущей главе.

□ Фирдоуси сообщает, что Пиран исключительно доброжелательно отнесся к появившемуся на свет младенцу Кей-Хосрову. Он заботится о младенце и старается оградить его от опасности.

Так, по-видимому, на страницах Шахнаме отразился евангельский рассказ об Иосифе, который всячески помогает Марии и спасает свое семейство от врагов.

□ Как сообщает Фирдоуси, юному Кей-Хосрову угрожает смертельная опасность со стороны царя Афрасьяба, врага Сиавуша (отца Кей-Хосрова). Коварный Афрасьяб узнает о рождении Кей

Хосрова и если бы не мольба Пирана, упорно защищающего Младенца, может быть, царь приказал бы убить сына Сиавуша.

Аналогично, по Евангелиям, жизнь Младенца Иисуса оказывается в опасности, поскольку царь Ирод, узнав о Его рождении и что Он объявлен молвой Царем Иудейским, испугался за свой трон и возжелал убить Христа. Ирод отдает приказ солдатам перебить всех вифлеемских младенцев в возрасте до двух лет.

□ Фирдоуси говорит, что Пиран спасает юного Кей-Хосрова, отправив его вдаль, в горы, к пастухам, в пустынные места. Пиран желает уберечь Младенца от гнева Афрасьяба. Якобы отъезд юного Кей-Хосрова происходит с ведома плохого царя Афрасьяба, убившего ранее отца Кей-Хосрова, то есть Сиавуша. Младенца увозят к скотоводам, причем его сопровождает некая кормилица. Имя не названо.

Скорее всего, это – отражение известного бегства Святого Семейства в Египет (то есть на Русь). Бегут – Иосиф и Мария с Младенцем. Ранее мы подробно разбирали много отражений этого эпизода. В том числе и в римской истории, где описывается судьба царственных младенцев Ромула и Рема, оказавшихся в пустынном месте из-за желания плохого царя убить их. Аналогичный сюжет есть и в жизнеописании персидского царевича Кира, см. нашу книгу «Христос и Россия…», гл. 2.

Выходит, что иранский Эпос в данном месте назвал Иисуса – Кей-Хосровом, евангельского Иосифа – туранцем Пираном, а Марию Богородицу – кормилицей (без имени).

□ Андроник-Христос был необычайно высокого роста, см. книгу «Царь Славян». Аналогично, иранская версия подчеркивает, что Кей-Хосров был ИСПОЛИНОМ. То есть, весьма немалого роста.

□ В «византийском» жизнеописании императора Андроника-Христа говорится, что он искусно владел луком. В частности, поражал врагов во время мятежа против него в Царь-Граде, см. книгу «Царь Славян».

Иранский Эпос тоже подробно говорит о луке, сделанном юным Кей-Хосровом «из гнутой жерди и овечьих кишок». Молодой богатырь прекрасно овладел этим оружием и поражал стрелами даже тигров и львов. Неплохое соответствие с описанием «византийского» хрониста Никиты Хониата.

ВЫВОД. Иранская версия рождения и юности Кей-Хосрова является одним из вариантов описания Рождества Христова и юности Иисуса. В дальнейшую «биографию» Кей-Хосрова вошло уже много другого материала из эпохи XIII-XVI веков. Об этом – ниже.

Однако нам еще рано расставаться с евангельскими мотивами в данном разделе Шахнаме. Дальнейшая история Кей-Хосрова тоже содержит следы параллелей с Христом. На сей раз не очень четкие, но все-таки заметные. Задержимся на них.

17. ВОЗВРАЩЕНИЕ ПОВЗРОСЛЕВШЕГО КЕЙ-ХОСРОВА В СТОЛИЦУ – ЭТО ПОЯВЛЕНИЕ ВЗРОСЛОГО ХРИСТА В ИЕРУСАЛИМЕ НЕЗАДОЛГО ПЕРЕД РАСПЯТИЕМ

Через довольно длительное время, после своего пребывания у «пастухов», Кей-Хосров возвращается в царство плохого царя Афрасьяба. При этом Кей-Хосров уже повзрослел. Его приводит все тот же Пиран. Иранский Эпос говорит: «Стал юноша витязю светом очей; любя ненаглядного все горячей, страшась за него, Афрасьяба кляня, ни ночи не знал он спокойной, ни дня; питомцу все силы души посвятил», с. 259-260. Перед нами – еще один штрих в пользу отождествления (в данном месте) витязя Пирана с евангельским Иосифом, заботившимся об Иисусе.

В то же время, тема возвращения Иисуса нам хорошо знакома по Евангелиям. Христос прибывает в Иерусалим уже взрослым, въезжает в город как Царь, под приветственные возгласы народа. При этом в Иудее правит плохой царь Ирод. Считается, что это «не тот Ирод», который был во время младенчества Иисуса. Мы условно называем этих «двух Иродов» так: Ирод Первый и Ирод Второй. Все дело в том, что старинные летописцы, как мы выяснили, иногда путали детство Христа с его Страстями перед распятием. Поэтому в Евангелиях и появились «два плохих Ирода», якобы различные люди.

Итак, согласно иранской версии, Кей-Хосров возвращается в столицу, где его заботливо опекает туранец Пиран. Как мы сейчас увидим, в данном месте персидского Эпоса, «Пиран» является, возможно, отражением прокуратора Понтия Пилата. Напомним, что этот римлянин, занимавший видный государственный пост, отнесся к Христу доброжелательно и даже пытался спасти его от преследований иудейских первосвященников и книжников, требовавших казни Иисуса. Напомним также, что практически все «имена» в Шахнаме являются прозвищами. А потому могли прикладываться к самым разным реальным людям. Так и получилось, что в одной главе «Пиран» – это евангельский Иосиф, а в другой – евангельский Понтий Пилат.

В разделе под названием «Пиран приводит Кей-Хосрова к Афрасьябу» Фирдоуси говорит следующее. Пиран сообщает коварному Афрасьябу, что он придет к нему вместе с Кей-Хосровом, однако просит: «"Меня успокой только словом одним: клянись, что останется он невредим!"… Гнев Афрасьяба утих. И дал он обет властелина святой: … "Клянусь… безвинного юношу не погублю, дыханием гнева его не спалю"…

Умчался Пиран, к Кей-Хосрову спеша… велит он: "ПРИКИНЬСЯ БЛАЖЕННЫМ, смотри! О битве он спросит – про пир говори. Прикинься, как будто не знаешь его. РАЗУМНОГО НЕ ГОВОРИ НИЧЕГО. В речах уничтожив рассудка следы, быть может, сегодня избегнешь беды".

Короною царской украсил Пиран питомца, по-царски стянул ему стан, велел огневого коня привести. И вот уж Пиран с Кей-Хосровом в пути. Как вихрь, ко дворцу Афрасьяба летят. И все на юнца со слезами глядят. "Дорогу! – кричат перед дверью дворца – Вождь юный явился, ИСКАТЕЛЬ ВЕНЦА!"

Вступает в чертог молодой ВЕЛИКАН. Его к Афрасьябу подводит Пиран. Дед глянул – и пот проступил на челе, ОН ВСПОМНИЛ, СТЫДЯСЬ О СОДЕЯННОМ ЗЛЕ. Пиран, между тем, словно ива дрожит от страха, что юноша будет убит. То милость в душе Афрасьяба, то гнев… Взирает владыка, лицом побледнев. На стать и величие богатыря, на эту осанку и поступь царя. Но вот улыбнулся, себя превозмог…

"О юный пастух! – молвил с лаской в очах, – поведай, что знаешь о днях и ночах? Как жил, расскажи мне, в горах, среди стад"… А тот отвечает: "Нет дичи, увы! Нет стрел у меня, лука нет, тетивы".

Царь спрашивать стал, как текут времена, про благо и зло, про его пестуна. Ответ был: "Завидев пантеры приют, сильнейшие даже в смятенье придут".

Расспрашивать стал повелитель юнца про землю иранскую, мать и отца. А тот отвечает: "С неистовым львом не сладит охотничий пес нипочем".

Царь молвил: "Должно быть, в Иран ты готов помчаться, увидеть главу храбрецов?" В ответ Кей-Хосров: "Там, где степь и гора, наездника встретил я позавчера".

Тут царь рассмеялся, от счастья расцвел, с ним ласково снова беседу повел… НАД РЕЧЬЮ БЕССВЯЗНОЙ СМЕЯСЬ, властелин Пирану сказал: "Предводитель дружин, ты прав был, БЕДНЯГА РАССУДКА ЛИШЕН: ему я – о полдне, о полночи он. Ни добрых он дел не свершит, ни грехов. Нет, жаждущий мщения муж не таков! ВЕРНИ ЕГО МАТЕРИ, пусть без забот он в Сиавушгорде отныне живет. Пусть мудрый за ним воспитатель следит, от злых наущений его оградит"…

"Скорей!" – Кей-Хосрова торопит мудрец, и оба покинули царский дворец», с. 261-263.

Дальнейшее персидское повествование о Кей-Хосрове мы обсудим позже. Здесь же скажем, что оно уже не связано с евангельскими мотивами из XII века и отражает более поздние события, скорее всего, из XVI века.

Итак, о чем тут рассказал нам Фирдоуси? После всего того, что было обнаружено нами выше, ответ напрашивается сам собой. Перед нами – преломленный евангельский сюжет, рассказывающий о Христе, Понтии Пилате и царе Ироде Втором. Обратимся к Евангелиям.

«И как настал день, собрались старейшины народа, первосвященники и книжники, и ввели Его в свой синедрион и сказали: Ты ли Христос? скажи нам. Он сказал им: если скажу вам, вы не поверите; если же и спрошу вас, не будете отвечать Мне и не отпустите Меня; отныне Сын Человеческий воссядет одесную силы Божией. И сказали все: итак, Ты Сын Божий? Он отвечал им: вы говорите, что Я. Они же сказали: какое еще нужно нам свидетельство? ибо мы сами слышали из уст Его.