Ржевский. Том 2 - Семён Афанасьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не жалко. Принял, подтверждаю, — проворчал Дмитрий, без перехода глубоко погружаясь в размышления, где добыть финансы.
— Дим, ты про допросы-то не забудь? — на всякий случай напомнила Наджиб. — Пленные скоро очнутся, а ты их ещё даже по разным комнатам не развёл.
— Одно уточнение. — Ржевского с намёком пнула в бок Шу. — Вы сейчас с кузинами о разном сотрудничестве говорите. — Она многозначительно похлопала глазами.
Попечитель сориентировался и быстро протёр мозги:
— Первичная договорённость была на двоих! — он с ещё более виноватым видом покосился на напарницу по бизнесу. — Асато, Юки, вам не будет сложно получить подтверждение участия от вашей кузины? У нас с ней пятьдесят на пятьдесят и я не могу менять процентаж в одностороннем порядке.
— Их наша вышка не интересует, — а добрая дура Норимацу даже не попила крови из лопуха. Эх-х. Святая ты простота. — Это только мой проект и они на долю в нём не претендуют! Сестрички сейчас, скорее, о следующих этапах. Стратегического будущего.
Наджиб удивилась. Если честно, она поначалу подумала, как и блондин.
— А-а-а, тогда вообще без проблем! — опекун с видимым облегчением выдохнул и расслабился. — Род Ржевских находится в самом начале пути и к союзам открыт, как школьный сортир на первом этаже! Особенно к союзам с такими дамами.
В следующую секунду до него дошёл смысл собственного пассажа, который вылетел изо рта, похоже, минуя мозг:
— Ой!
Тактичные японки деликатно не заметили последней фразы.
— Раз недоразумения позади, позвольте напомнить, зачем мы сюда приехали. — Мадина решительно поднялась со стула. — Нам нужны две комнаты, звукоизолированные друг от друга. Фиксация для менталистов в них, уровни допрашиваемых — пять и шесть с половиной. Техническая возможность вести запись допроса, но на контролируемый мной носитель…
Перечисляла она ещё минуту. Японки за это время окончательно успокоились, вернувшись в своё обычное состояние.
Лицо Ржевского по мере её слов вытягивалось всё больше и больше, пока не достигло почти гротескной конфигурации.
* * *
— Имя, звание, последняя занимаемая должность? — блондин занял место напротив бастарда троюродного брата русского Императора с таким видом, словно это его привычное и давно знакомое занятие.
Когда она оговаривала с хозяевами требования к рабочему месту, он несколько раз порывался что-то сказать, но удержался.
— Шутить изволите? — глава рейдерского цеха менталистов, принадлежавшего Семье, справился с эмоциями и сейчас активно убирал у себя страх профессиональными техниками.
— Дим, он через ментал берёт собственную психику под контроль, — очень тихо сказала Наджиб родной речью из своего угла.
— Да и хрен с ним, — равнодушно отмахнулся попечитель. — Против лома нет приёма. — Затем перешёл на русский. — Вопросы здесь задаю я.
Ржевский подошёл к зафиксированному в блокираторах фигуранту и отпустил щелбан:
— Есть два варианта. Быстрый и безболезненный против быстрого, но болезненного — это для тебя. Первый или второй?
— Ты соображаешь, что несёшь?!
— Вопросы здесь задаю я, — повторил со вздохом блондин, затем без перехода выдал языком Залива. — Мадина, я сейчас с ним торговаться буду, а он будет думать, как меня обмануть. Всё то, что он утаит, прочесть сможешь?
— Легко.
— Точно?! — опекун словно сомневался. — Ты сама говорила, разница пол очка. Не маловато для уверенного сканирования?
— Ваша русская школа ментала, сила есть — ума не надо. Техника как у нашего четвёртого уровня, а по силе я так и так в приоритете, — пояснила она.
Видя, что попечитель всё ещё колеблется, менталистка добавила:
— Твоим языком: Норимацу сможет обогнать тебя на милю бегом с тем грузом, который ты сюда нёс?
— Да она и не поднимет, наверное? — задумался Ржевский.
— Именно. Хотя руки-ноги у неё в наличии, как у тебя. Вот у нас с этим в ментале то же самое.
Там же, через некоторое время.
— … считаю наш разговор законченным. Я, конечно, допускаю, что вы можете перейти и к мерам физического воздействия в мой адрес, — Вячеслав Романов смотрел на Ржевского с нескрываемым презрением. — Но, надеюсь, даже такой дуб как вы понимает: против меня не сработает.
— Как знать, как знать, — Дмитрий вооружился пилочкой для ногтей, которую вытащил из ящика чужого стола, и сейчас сосредоточенно наяривал ею по левой руке. — Поговорка есть: не попробуешь — не узнаешь.
Мадина свою часть работы уже выполнила: примерно минуту назад она положила перед глазами блондина листик, добросовестно укрытый письменностью Эмирата.
Вопрос попечителя, сформулированный в самом начале, звучал так: «Чего он больше всего боится? Какой у него самый большой страх в жизни? Может, тайна какая есть?».
Спросил это Ржевский походя, ни к селу ни к городу и на языке Залива.
Она поначалу даже не оценила всей глубины задачи: вид опекун в тот момент имел идиотский, допрос откровенно проваливал и к чему вообще собирался прийти, ограничивая свободу таких людей, было загадкой.
А вот теперь она поняла, что он даже опаснее, чем был, когда она посчитала его опасным в первый раз.
Кто ж ты такой, Дима Ржевский? Наджиб-младшая с восхищением закусила нижнюю губу в ожидании продолжения.
— А может, ещё поторгуемся? — вяло вздохнул Дмитрий.
Вид он имел того рыбака, у которого из рук выскочила в воду самая большая рыба жизни. По неловкости.
И не верится, и вот она реальность.
— Я, так и быть, могу закрыть глаза на пару дней, пока вы не уберётесь из города. — Менталист поймал волну, почувствовал себя королём положения и протянул вперёд скованые руки. — Снимите немедленно! Тогда гарантирую жизнь и даже неприкосновенность, в определённом временном коридоре. Только валите к чёрту!
Ржевский со своим неповторимым амплуа облапошенного болвана послушно снял блокираторы магии, имевшие и функцию наручников:
— Жаль, конечно, что всё так… заканчивается. Вы верите, что я вас на камни в школе случайно уронил?
— Это уже абсолютно неважно, — холодно процедил Романов. — Пара дней у вас будет, чтобы смыться. Предлагаю оценить мою доброту. Надеюсь, с вопросами всё?
— Почти, — плечи потомка гусара депрессивно опустились. — Если только… Вячеслав, а зачем вы регулярно бросаете ментальное принуждение на свою двоюродную сестру? Дочь сестры Императора?
Говорил он тихо, с убитыми интонациями, потому пленный поначалу среагировал на тон, а не на текст:
— Вам зачем? — потом до него дошёл смысл.
Глаза Романова точь-в-точь напомнили кузин Шу у входа:
— Что вы сказали…?!
— Ну, вы достаточно регулярно вмешиваетесь в её ментал, — терпеливо и вежливо пояснил Ржевский с физиономией кретина. — Она ж всё равно в борьбе за трон не помеха —
