Сталин - период созидания. Гражданская война в СССР 1929-1933 гг. Том 8. - Роман Ключник

И это понимали многие евреи, которые старательно формировали для коренного народа, туземцев (как говорил Л. Бронштейн-Троцкий) «божественный» культ, культ нового «бога» — Сталина, и в тот период миллионы евреев могли вполне серьёзно повторить за еврейским поэтом Ициком Фефером: «я говорю — Сталин, а думаю, что это солнце». Тогда ещё не было радикального «переосознания» личности «деспота» Сталина, Сталин — для них звучало: сытно, тепло, обеспеченно, безопасно, при власти. Естественным образом напрашивается вопрос — в Западной Европе подняли шум из-за нескольких обиженных еврейских писателей, а почему за репрессированных русских писателей и многие миллионы репрессированных русских крестьян никто в «цивилизованном мире» не заступился, не возмутился?

«А ведь уже и тогда советское государство было такое же несправедливое, безжалостное, как и в 1937 или 1950 гг., но в Двадцатые оно не вызывало в широких кругах еврейства отвращения или противоборства: не против еврейства направлено было главное остриё», — верно подметил А. Солженицын. За событиями в СССР в 1931 году понаблюдаем в следующей главе.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

1931 год начался опять со штурма коллективизации, опять репрессии, опять как в начале 1930 года только за один январь было арестовано 36698 кулаков, которых называли — «кулацко-белогвардейские» элементы. Похоже, не случайно в начале 1931 года Сталин во главе наркомата юстиции поставил убийцу белого генерала Н.Н. Духонина — Н.В. Крыленко (1885-1938), которого до этого убрали из Красной армии, потому что «показал свою полную непригодность для занятия высших командных постов». Но Крыленко был очень надежен и правильно понимал политику коллективизации: «Только лицемеры могут утверждать, что в гражданской классовой борьбе можно обойтись без физического уничтожения противников».

Несмотря на надежность, Сталин во время большой чистки 1938 года кровавого Н.В. Крыленко ликвидировал. А в начале «перестройки» — в 1985 году в Смоленске ему поставили памятник.

В 1931 году Сталин стал ещё больше применять экономические «рычаги», чтобы выгоднее было жить и работать в колхозе. Если на один двор колхозника приходилось 3 рубля сельхозналога, на одно индивидуальное крестьянское хозяйство валоимущее или среднее, в десять раз больше — более 30 рублей, а на оставшееся ещё одно зажиточное или богатое крестьянское хозяйство — почти 314 рублей.

Были резко повышены налоги, которые уплачивались зерном по сильно заниженным «твердым» ценам, для колхозов. Если в 1930 году сумма налогообложения колхозов, вернее — самообложения (это мы рассматривали ранее) составляла 230 млн. рублей, то в 1931 году была установлена в 400 млн. рублей, затем осенью снизили до 350 млн. рублей. А в индивидуальном порядке — не вступившие в колхозы должны были платить 230 млн. руб., а колхозники — 120 млн. рублей.

Эти меры плюс «старые» дали видимый результат, если к концу декабря уровень коллективизации оценивался в 24,5%, то к 1 февраля 1931 года колхозы объединяли уже 32% крестьянских хозяйств.

Начиная с января 1931 года, в течение нескольких месяцев СССР заключил важные пакты о ненападении с западными соседями — Польшей, Финляндией, Эстонией, Латвией; так что прошлогодних опасений, связанных с коллективизацией, уже не было. Несмотря на это смягчение внешнеполитического положения, 4 февраля 1931 года на встрече с руководителями народного хозяйства Сталин объяснял закономерности истории богатой страны: «Замедлить темпы означало бы отстать. А те, кто отстают, оказываются битыми. Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут».

Сроки в этих прогнозах Сталин угадал совершенно точно, как экстрасенс, прорицатель, ясновидящий. К тому же, остыло напряжение на западном направлении, но стала накаляться обстановка на восточных границах СССР. В 1931 г. усиливается опасность войны на Дальнем Востоке. В марте 1931 года советской разведкой была перехвачена телеграмма японского военного атташе в Москве, в которой он, наблюдая за трудностями в СССР с коллективизацией и высокими темпами далеко незавершенной индустриализации, настоятельно рекомендовал своему правительству начать войну против СССР, пока он не окреп. И после раздумий японское правительство в сентябре 1931 года ввела войска в граничащую с СССР Маньчжурию и поддержала бывших царских офицеров в Харбине, ещё не потерявших надежду вернуться освободительным походом на Родину, и планировавших для начала захватить часть Сибири и провозгласить в Сибири «независимое» государство.

Это дало повод таким ярым чистильщикам армии, заговорщикам — Тухачевскому, Гамарнику и огэпэушнику Гёршелю Иегуде-Ягоде с согласия Сталина возобновить кровавую чистку офицеров Красной армии, в основном «царских» — и в ходе возрожденной операции «Весна» 7 февраля 1931 года в Ленинграде было арестовано 373 человека, которых после следствия и пыток 2 и 3 мая расстреляли. Обращаю внимание ещё раз — по поводу этих офицеров, в отличие от заговорщиков, расстрелянных в середине 30-х, современные «защитники» прав человека, либералы «почему-то» молчат, упорно «не замечают» и Тухачевского, Гамарника и Иегуду не клянут.

Кстати, в 1931 году в СССР были репрессированы не только офицеры: «Только в 1931 году на Особом совещании ОГПУ и его коллегии были рассмотрены дела 2490 человек. В их числе 85 профессоров, 1152 инженерно-технических работника, 249 экономистов, 310 агрономов» — отметил А. Мартиросян.

Бежавший в Турцию работник ОГПУ Георгий Аграбеков в опубликованной в Берлине в 1931 году книге «ЧК за работой» писал, что верхушка ОГПУ состоит «в большинстве из садистов, пьяниц и прожженных авантюристов и убийц, как Ягода, Дерибас, Артузов и многие другие. Председатель ГПУ Менжинский не в счет. Зато его первый заместитель Ягода — другого поля ягода. Все работники знают садистские наклонности Ягоды».

Затем в середине 30-х этот садист и любимчик Сталина окажется центральной фигурой антисталинского заговора и погубит многие тысячи невинных русских людей. Как показывает этот пример — знаменитый партийный кадровик с 1923 года всё-таки не всегда разбирался в кадрах.

Рис. Г. Ягода.

В условиях напряжения отношений с Японией советское правительство приняло меры по наращиванию военного производства, что, в свою очередь, усилило напряженность в народном хозяйстве и в социальной сфере — кроме продовольственных карточек советское правительство летом 1931 года было вынуждено ввести карточки на промышленные товары. Исходя из этой ситуация Сталин различными способами постоянно «накачивал», настраивал всю вертикаль власти на максимальные темпы производства:

«Слово большевика — серьёзное слово. Но мы научены «горьким опытом». Мы знаем, что не всегда обещания выполняются. В начале 1930 года тоже было дано обещание выполнить годовой план. Тогда надо было увеличить продукцию нашей промышленности на 31-32%. Прирост промышленной продукции на деле составил за 1930 год — 25%».

Сталин укорял, ругал, но в усы посмеивался и был доволен достигнутыми темпами, ибо в таких странах, как Англия, Франция и Германия рост промышленной продукции в лучшем случае составлял 3-4%. А в СССР на 1931 год был запланирован прирост ВВП — на 47%.

Ещё один способ, который применял Сталин для достижения максимальных результатов всей вертикали и всех горизонталей, — было установление сильно завышенных, заведомо нереальных планов, для выполнения которых не было соответственного материального обеспечения, — чтобы максимально «тянулись», старались, а не выполнив, — с чувством вины ещё с большим рвением работали. После очередного невыполнения плана стройки или на заводе партийное руководство региона кому-то давало выговор, кого-то снимали и переводили на другое место работы — давали «последний шанс» исправиться. А на следующий год устанавливали или заставляли самим принять такие же нереальные планы.

Этот трюк с завышенными планами, может, чем-то и хорош для повышения производительности труда, но когда в эту игру играет несколько человек из высшего руководства, а непосвященный Госплан и прочие организации планировали реальные ресурсы, в результате чего возникал дисбаланс, дисгармония со многими негативами, — не выполнялись в срок крупные промышленные проекты, снижались темпы производства. В первые пять месяцев 1931 года промышленное производство выросло на 7-8% по сравнению с показателями прошлого года. По данным на 1 июня 1931 года в СССР было прекращено ассигнование 613 из 1659 основных строившихся объектов тяжелой индустрии, с тем чтобы обеспечить всем необходимым оставшиеся. То есть — желание не совпадало с возможностями: количество запланированных объектов не соответствовало реальным возможностям экономики.