Мой любимый шотландец - Эви Данмор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хэтти ахнула – он спал голым.
– Я не…
Объятия чуть ослабли.
– Понял.
Ее сердце колотилось под его ладонью. Хэтти нравится нарушать правила и рисковать – это единственное объяснение, почему она прижалась спиной к обнаженному, зрелому мужчине. Волосы защекотали ей щеку, затем он поцеловал ее в шею. Дождавшись тихого вздоха, рука скользнула по животу вниз, на бедро, и принялась ласкать. Под теплым нажимом ладони взметнулась жаркая волна, потом внимание девушки сосредоточилось там, где пальцы медленно проникли под подол сорочки. Он вел по обнаженной ноге все выше, выше и выше. Другой рукой Люциан нежно мял грудь, и щеки Хэтти зарделись. Никаких мыслей, только ощущения. Его ровное дыхание, шорох ее сорочки. Тело откликалось удовольствием на любое движение уверенных пальцев. Он ласкал покрытую пушком кожу на задней части бедра, пока Хэтти не заерзала от нарастающего напряжения. Между ног проскользнула рука, добралась до самого чувствительного места, и дыхание девушки заметно участилось.
Уха коснулись теплые губы.
– Нравится?
Говорить она не могла. Его рука выписывала маленькие, твердые круги. Хэтти едва собралась с мыслями.
– Д-да.
Люциан сжал сосок, и Хэтти выгнулась дугой, еще сильнее вдавливая грудь в его ладонь, балансируя на грани удовольствия и боли. Он ущипнул еще раз, а кончики пальцев другой руки проникли в ее лоно, словно в воду. Опасно! Восхитительно! Муж ей не нравился, но вдруг перед мысленным взором Хэтти промелькнуло его обнаженное тело, его возбужденная плоть, его колено между ее ног, и она ощутила внутри щемящую пустоту. В самом деле, они вполне друг другу подходят. Она впилась ногтями в матрас.
Палец вошел глубже. «Да!» – прошептала она. Люциан не торопился, держа медленный, ровный ритм, усиливая напряжение с каждым толчком пальца, пока она не задвигала бедрами в погоне за желанным облегчением… Другой рукой он провел по груди, по животу и ниже, затем надавил сверху на ту же точку, которой касался изнутри. Хэтти затопила горячая волна, и она взволнованно вскрикнула. Он царапнул зубами кожу на шее и чуть прикусил. Напряжение между ног взорвалось водопадом звезд, и она снова закричала.
Хэтти вытянулась в его объятиях, одновременно легкая, как пушинка, и тяжелая, как свинец. Она медленно приходила в себя, в то же время осознавая вожделение Люциана, пульсирующее под теплой кожей, такое соблазнительное в едва сдерживаемом порыве. Наверное, он мог бы перевернуть ее на спину и раздвинуть ей ноги. Он мог бы легко войти в ее расслабленное тело, не вызвав особо неприятных ощущений, и тоже получить удовольствие. На миг это показалось заманчивым. И все же, как человек слова, он не станет этого делать, если только она не попросит сама. Он скорее переборет свою нерастраченную похоть. И это весьма заманчиво.
– Ты помнишь? – сонно спросила она.
Муж подвинулся, убирая руки.
– Помню что?
– В ночь нашей свадьбы ты хотел поцеловать меня там…
Глаза Хэтти уже закрылись, и тут он ответил:
– Помню.
– Я сказала, что мне не понравится.
Он молчал, давая ей уснуть.
– Знаешь, я передумала, – прошептала Хэтти.
Он откатился в сторону, скрипнув кроватью.
– Я учту.
Теплая тьма вновь приняла ее в свои объятия.
* * *
Он лежал с ней рядом неподвижно, и в шее тяжело бился пульс. Когда дыхание жены выровнялось, Люциан встал и пошел в чулан. Облизав пропитавшиеся вкусом Хэрриет пальцы, он сжал влажной рукой свой член. Глядя на звезды, мигающие в узком окне, он принялся за дело. Вскоре его взор затуманился, долго сдерживаемое напряжение скрутилось в спираль у основания позвоночника. Ему слышались ее гортанные вскрики. Он замер на секунду, потом по телу прокатилась столь мощная, сокрушительная волна горячего облегчения, что он стиснул зубы и ударил свободной рукой в стену один, два раза. Оставалось лишь надеяться, что спящая жена ничего не услышала.
Глава 22
На следующее утро Хэтти проснулась от слабых спазмов – начались «эти дни», которых она не ждала, потому что в бурном водовороте последних событий потеряла счет времени. Люциан уже ушел, оставив на подушке записку, что проведет весь день в компании горного инженера, осматривая тоннели. Какое облегчение! При свете дня нахлынули воспоминания о вчерашней оргии, и у девушки голова пошла кругом.
К обеду ей полегчало, и она отправилась на встречу с женщинами Хэзер-Роу.
В тесную классную комнату набилось человек пятьдесят – они сидели за маленькими обшарпанными партами, стояли вдоль стен. Рози Фрейзер заняла место рядом с Хэтти на стуле перед доской. Она нарядилась в воскресное платье: белая блузка и синяя юбка, а голову оставила непокрытой. Кудри у нее были такие же рыжие, как и у Хэмиша.
Похоже, идея вступить в профсоюз и получать равную с мужчинами оплату ей понравилась, но некоторые зароптали.
– Прежде всего это вызовет недовольство мужчин, – заявила пожилая женщина в первом ряду. – Они и так считают нас конкурентами.
– Не все! – горячо возразила миссис Фрейзер. – Большинство мыслят здраво.
В толпе еще оставались хмурые лица.
– А я хочу такую же оплату, как у мужчин, – высказалась блондинка, которая прошлым вечером просила нарисовать двух ее сыновей, и по классу прокатился ропот. Впрочем, итоговое голосование обнаружило, что в профсоюз готовы вступить многие, и Хэтти нацарапала результат на доске скрипучим мелком.
Предложение присоединиться к движению суфражисток встретили громким хохотом.
– Нам что – придется по воскресеньям ездить в Лондон и раздавать листовки? – поинтересовалась Рози Фрейзер.
– Я только за! – подхватила другая женщина. – Оставлю муженька менять пеленки и печь хлеб, а сама буду развлекаться.
Они веселились добрых пять минут, представляя, чем займутся по дому мужья в их отсутствие.
– Мы можем попытаться увеличить оплату нашего труда через профсоюз, – подытожила миссис Фрейзер, восстановив порядок широким взмахом руки. На этом вопрос о женском избирательном праве был снят с повестки.
– Если у вас будет право голоса, вы сможете влиять на принятие решений об оплате и условиях труда, – возразила Хэтти, – голосуя за правильную партию. И в Лондон приезжать вовсе не надо – вы способны повлиять на успех нашего движения одним своим количеством!
– Именно, – протянула миссис Фрейзер. – Но голосовать мы не вправе, мэм. У наших мужчин нет собственности.
Все закивали. Увы, все шло совсем не так, как хотелось Хэтти.
– Должны принять еще один закон, который предоставит рабочим избирательные права, – сказала Хэтти. – Имущественный ценз не продлится вечно.
– Вы знаете наверняка, мэм?
В этом Хэтти не была уверена. Она закусила губу и покачала головой,
