Инквизиция: Омнибус - Дэн Абнетт

— Мирадор?

Чевак улыбнулся.

— Кадия. Видимо, еще до того, как туда впервые ступила нога имперца. Я не знаю, каким образом книга это делает, но она определенно чувствует, кто смотрит на ее страницы. Ты хочешь вернуться в Империум, и она показывает тебе Кадию.

— Воистину, чудесный артефакт, — согласился Клют, осторожно застегнул золотые застежки и с не меньшей осторожностью положил фолиант на стол. — Но, милорд, скажите, чего хотите вы сами?

— Чего я хочу?

— Это довольно простой вопрос.

— Я знаю, чего не хочу.

— Милорд, — сказал Клют, голос стал напряженным. — Десятилетия своей жизни я потратил на то, чтобы найти в этом ужасном месте хотя бы намеки на то, что вы живы. Я водил компанию с предателями, еретиками и демонхостами, изменил своей вере, и этого мне никогда не простят ни собратья-инквизиторы, ни я сам.

Клют сделал паузу. Похоже, усталость и истощение брали над ним верх.

— Это место, оно оскверняет саму мою сущность. Я чувствую это собственной кожей. Я боюсь за свою душу, несмотря на то, что предпринял все меры предосторожности, как физические, так и духовные. Я хочу уйти отсюда, хочу вернуться домой, пусть даже и ценой за билет станет преследование.

— Ты хочешь очиститься от греха, — резко сказал Чевак. — Никакой пуританин или костер не сможет дать это тебе. А чего хочу я? Что ж, это никогда не было моим желанием. Я глубоко тронут тем, что ты для меня сделал. Если бы в галактике была только одна душа, на которую можно было бы положиться, то это был бы ты. Ты был прекрасным учеником и, как я говорил когда-то, другом, которого я не заслужил. Но я никогда не просил тебя об этом. Ты сам захотел. Вернее, этого потребовало твое чувство вины. Той же вины, которая гонит тебя в Империум, что готов вздернуть тебя на дыбу за верную службу и добрые намерения. И, как ты выяснил, друг мой, дорога в Око Ужаса вымощена такими намерениями.

— Значит, вы не вернетесь? Все было тщетно, — заключил Клют. В этот миг, сидя в кресле стеллаграфиума, он будто поседел и постарел еще сильнее.

— Раймус, ты достиг невозможного. Я поражен, что ты действительно смог меня найти. Если бы мои враги обладали хотя бы частью твоих инстинктов, я давно был бы мертв. Возьми же немного того огня, что сокрыт в твоем сердце, и продолжай делать то, что уже начал — дело Императора — здесь, вместе со мной, там, где немногие отваживаются на это. Я долго был один, и ты, конечно же, знаешь, что я поступаю по-своему, но твои советы я всегда ценил, и буду ценить их снова, если ты решишься идти прежним путем.

Выражение лица Клюта оставалось непроницаемым.

— «Странник», — повторил он слова Эпифани. — Нежданный гость, вестник шанса…

— …и разрушения, — закончил фразу Чевак. — У твоей юной прорицательницы есть дар, но ее толкование оставляет желать лучшего. Ты беспокоишься насчет «Сангвиния». Боишься, что пожертвуешь собой, как он сам, и разделишь его судьбу.

Клют поднял бровь.

— Пластинка была перевернута, — продолжал Чевак. — Это означает не жертву — особенно в сочетании с картой мечей — но уязвимого врага, трещину в его броне. Как удар Сангвиния, который пробил защиту Гора и привел к его уничтожению.

Клют кивнул. Между двумя собеседниками повисло долгое молчание.

— Хотите услышать нечто забавное? — наконец спросил Клют.

— Не против.

Клют повел рукой, охватывая жестом все, что их окружало.

— Из-за того, что пункт назначения этого корабля мог вызвать вопросы, я зафрахтовал его, воспользовавшись полномочиями вашей инквизиторской инсигнии. «Малескайт» зафрахтован на ваше имя, — двое обменялись улыбками. — Я не имею права приказать кораблю возвращаться на Кадию.

Улыбки перешли в смех. Чевак налил Клюту с глоток амасека, забрал себе кувшин и произнес тост за духовное здравие обоих.

Звон тревожного колокола пронизал все палубы и заглушил их смех. Отзвуки веселья все еще затихали, когда по громкой вокс-связи раздался голос капитана Торрес.

— Код алый: мы подверглись нападению. Инквизитор Клют, на мостик, немедленно.

Чевак схватил Атлас Преисподней, сунул его в складки арлекинского плаща и вслед за Клютом покинул стеллаграфиум, оставив притихшего безумца Гвидетти мирно покачиваться в подвесной клетке.

Волнение и шум

трансепт — поперечный неф готического собора

lancet screen — сводчатый экран

Песнь IV

Командная палуба, вольный торговый корабль «Малескайт», Око Ужаса

Входят КЛЮТ и ЧЕВАК

На мостике царила суматоха.

Капитан Торрес, казалось, была повсюду и отдавала приказы нескольким офицерам, перекрикивая звон тревоги. Множество сервиторов, вмонтированных в роскошный готический интерьер мостика, сквозь обвислые губы и пожелтевшие зубы стрекотали друг на друга руническим кодом, а логические устройства командной палубы обрабатывали огромный объем данных.

Здесь уже находились Эпифани и «Отец». Варповидица обхватила руками спинку капитанского трона. Торкуил находился внизу, в трансепте с логосами и блок-сервиторами, и переключал древние регуляторы и плунжеры серворуками и мехадендритами. Сводчатые экраны, возвышающиеся вокруг них, были заполнены гелиотропным туманом Ока и зловещим мерцанием отдаленных звезд.

— Дайте пикт-изображение, — крикнула Торрес мимо Клюта, когда инквизитор вошел на мостик. — И вырубите этот треклятый колокол.

Чевак призраком проскользнул в заднюю часть командной палубы и стал ходить там, засунув руки в карманы брюк и изредка дотрагиваясь до не подозревающих о его присутствии лексоматов, чтобы подкрутить какой-нибудь тумблер или реле.

— Где изображение? — с угрожающей настойчивостью повторила капитан.

Экран в верхней части трансепта, похожий на сводчатое окно, замигал и затрещал, затем мрачный вид космоса вокруг корабля изменился на вил сзади, под углом. «Малескайт» улетал от далекого воспоминания, в которое превратился тошнотворный диск Иблисифа, а между тем в поле зрения вплыло другое судно. Из двигателей вырывалось яркое пламя, а корпус был болезненно-белого цвета.

— Увеличить! — приказала Торрес. Экран начал фокусироваться на атакующем корабле, проявляя его ужасный облик. Торкуил тем временем расшифровывал поток данных, обрабатываемых логическими блоками.

— Эсминец класса «Иконоборец», приближается на субсветовой скорости. Щиты отключены, батареи холодны, энергии в них нет.

— Что происходит? — потребовал ответа Клют.

— Спросите высшего инквизитора, — ответила Торрес. — Когда он отключил поле Геллера, корабль автоматически включил сигнал бедствия. А этот наш хищный дружок летал не дальше чем за систему отсюда, и его потянуло к нам, как акулу к раненой рыбе.

— Нельзя ли от него уйти? — поинтересовался Клют.

— До ближайшей точки, откуда можно сделать безопасный прыжок, несколько часов полета, — сообщила Торрес и повернулась к помощнику, стоящему неподалеку. — Мне нужны детали. Я хочу знать, какая у него дальность ведения огня. Нужно как можно дольше держать дистанцию.

— Эфирные потоки во всей этой области постоянно сталкиваются друг с другом, — как ни в чем не бывало вставила Эпифани. — Если мы войдем в варп, то быстрые течения порвут нас на куски.

— Я частично расшифровал его приписку, — объявил Торкуил. — Это очень древний корабль, похоже, что со Стригойских доков. По крайней мере при выпуске он именовался «Геллебор».

— Почему он летит без щитов? — спросил Клют у капитана.

— Почему он летит с разряженными батареями? — ответила она вопросом на вопрос. — Будьте уверены, у нас-то обе полны.

— Вся энергия уходит на двигатели, — отозвался Чевак с задней части палубы. Клют и Торрес обернулись. — Щиты и батареи сильно уменьшили бы их шансы добраться до нас. Кроме того, они все равно ими не собираются пользоваться.

— И как так вышло, что вы об этом знаете? — саркастично спросила Торрес.

Чевак подошел ближе, все еще держа руки в карманах.

— Увеличить! — приказал он через весь мостик.

Сводчатый экран показал стремительно приближающийся корабль еще крупнее. Теперь стало ясно, почему «Геллебор» такого цвета. Каждый квадратный метр его обшивки был украшен черепами — как людей, так и чужаков. Кое-что еще привлекло внимание людей на мостике, и все приказы и разговоры затихли. Трюм «Геллебора» был открыт, и из него в невесомость космоса изливалась кровь, оставляя за кораблем багровый шлейф и отмечая его продвижение к «Малескайту».

— Это эсминец отступников, поклоняющихся Кхорну, — уверенно заявил высший инквизитор. — Такие украшения характерны для налетчиков-пилигримов с Кровавых Лун Корибана. Они — берсерки, которые скачками перемещаются по Оку Ужаса, атакуя все и вся на своем пути. Для них нет слишком крупной добычи. На борту, скорее всего, находятся тысячи воинов-пилигримов, готовых к захвату вражеских кораблей. След, несомненно, оставлен праздничной резней последнего плененного ими экипажа.