Современный российский детектив - Анна Майская

него в кабинете, — шалава напела тебе песен, что ее изнасиловал очередной нерадивый клиент? Так я тебе так скажу: история эта стара, как весь наш прогнивший мир; будь уверен — он ей просто не заплатил и никакого насилия там и в помине не было… гони ее, на «хер», в шею отсюда: некогда нам такой ерундой заниматься; ежели не знаешь, как ее «развести», пригласи моего опера: он с этой задачей быстренько справится, а заодно и тебя враз научит.

Здесь полицейский презрительно усмехнулся, конечно же имея в виду молодость старшего лейтенанта, его явное неумение разделять людей по слоям общества и вести с ними переговоры согласно их социальному статусу. Сергей хотя и не находился в прямом подчинении у заместителя начальника полиции, но все-таки испытывал к его должности надлежащее уважение, поэтому, дождавшись, когда тот выскажет свое ничем необоснованное предположение и наконец-таки замолчит, предоставив ему возможность ответить, начал говорить давно поставленным и наполненным спокойствием голосом:

— Не совсем, товарищ подполковник… она приводит определенные факты, явно указывающие на того маньяка, который проходит по оперативным сводкам все последнее время. Мне кажется, что она говорит правду, и то, что с ней приключилось, действительно имело место быть, а…

Подозрения старшего офицера подтверждались — его рабочие сутки вполне могли плавно перейти во вторые и даже в третьи, а как уже сказано, Виктору Сергеевичу совсем не хотелось продлевать свое служебное время, тем более заниматься бедами какой-то там шлюхи; он не дал более молодому сотруднику высказать все, что ему было известно и, резко поднявшись со своего места, замахал на него руками.

— Ты что, ополоумел, что ли, совсем?! — начал он, стиснув зубы и говоря полушепотом, словно их мог кто-то подслушать. — Какой там, на «хер», еще маньяк? Ты поверил развратной шалаве? Да теперь каждая из них в очередном грубом клиенте будет способна угадывать кого угодно, лишь бы только содрать с него немного побольше денег — никогда не верь миллионеру, говорящему, что его обокрали, а шлюхе, утверждающей, что ее изнасиловали; она ведет какую-то не совсем честную, но вполне понятную мне игру, тем более — если ты, конечно, помнишь по сводкам! — окажись это взаправду, то мы бы собирали ее тело частями по всей Ивановской области. Так что выкинь из головы ее никчемные бредни и выпроваживай «сучку» побыстрее, на «хер», отсюда — все ли понял стар-лей?

— Но, — невозмутимо заметил более младший сотрудник, видимо все-таки не решаясь поставить в этом вопросе точку таким, очевидно неправомерным, образом, — разве у нас не возникнут проблемы, если вдруг кто-то узнает, как мы сейчас поступили, реагируя на информацию о покушении на совершение особо-тяжкого преступления? Разве в наших действиях не усмотрят какого-нибудь состава?

Эти слова немного охладили пыл нерадивого подполковника и заставили его серьезно задуматься; нахмурив и без того озлобленное лицо, мужчина вернулся на свое рабочее место и, подняв трубку телефона, обеспечивающего местную связь, позвонил дежурному.

— Мишаня, — грубым голосом и бесцеремонно обратился он к ответившему ему офицеру, — скажи мне, пожалуйста, ты по девке чего-нибудь регистрировал?

Вероятно, ему ответили отрицательно, потому что следующим его действием был утвердительный кивок головы и более спокойное изречение:

— Хорошо. Работайте дальше, а о любой непредвиденной ситуации сообщайте мне лично.

Судя по всему, дальше последовало удивленное восклицание, что это вроде какая-то там подзаборная шлюха и что из-за таких не стоит беспокоить столь высокопоставленного начальника, резко прерванное грубым окриком побагровевшего и пришедшего в ярость Арханова:

— Я сказал по любому!

Дальше он бросил трубку и выразительно посмотрел на Кузьминкина. Изучая его секунд двадцать и о чем-то в этот момент усилено размышляя, наконец, очевидно на что-то решившись, он немного смягчил интонацию и уже более уверенным голосом произнес:

— Слышал? Она у нас никак не «засветилась» и никак не проходит, так что иди и смело выпроваживай ее из отдела.

Да? — удивленно поднял кверху брови стар-лей, не желая так просто сдавать занятую им в ходе разговора позицию. — А как же видеокамеры? С ними как прикажете поступить? Ведь если она будет жаловаться, то наверняка их станут просматривать, и вот тогда окажется, что она говорит правду, а мы, получается, укрыли особо-тяжкое преступление. Как Вы думаете, что нам тогда «засветит»?

— Молод ты еще, лейтенант, и не знаешь, что напугать меня такой мелочью попросту невозможно, — ухмыльнулся с презрением подполковник, изображая наполненную недовольством гримасу, — камеры, говоришь? Вот и отлично! Передай ее участковым, пусть составят на нее протокол: я не сомневаюсь, что она находится в состоянии опьянения; заодно, может быть, эта процедура несколько охладит ее желание куда-нибудь жаловаться, у нас же будет отличное прикрытие: мы приводили ее в отдел для привлечения к административной ответственности. Иди исполняй, и позови ко мне тех постовых, что ее задержали, — я их тоже проинструктирую.

Молодой человек не лишился еще до конца чувства участия к чужой беде и дарованной от природы каждому справедливости, поэтому, когда он выходил из кабинета ответственного от руководства, его нестерпимо мучила совесть, ведь именно он налил девушке коньяку, а теперь ее за это будут оформлять к наложению штрафа, — и это еще в лучшем случае! — а могут попросту посадить «на сутки»; ему было совсем невдомек, что Поцелуева потому выглядела трезвой, что действие от выпитой ею в баре созвучной имени «Маргариты» улетучилось сразу же после пережитых в результате ужасного нападения слишком больших волнений; однако, что не говори, определенное количество промилле в крови у нее все равно сохранялось, поэтому принятый ею коньяк, пусть и в довольно небольшом для этих целей количестве, «наложившись» уже на выпитое возымел как успокаивающее воздействие, так и увеличение уже имевшегося у нее состояния алкогольного опьянения.

Полу-босая красотка так и продолжала сидеть в коридоре, съежившись на неудобном стуле и преданно дожидаясь следователя, к которому она, к своему удивлению, прониклась глубоким доверием; она в первый раз в жизни встречала человека, проявившего к ней определенную долю участия, и Марго даже уверила себя в мысли, что этот «мент» ей непременно поможет. Поэтому, когда Кузьминкин увидел эти наполненные признательной благодарности и неотъемлемой преданности прекрасные, но вместе с тем и испуганные глаза, его сердце мучительно сжалось, негодуя на самого себя за то, что он собирался оставить без своего покровительства и защиты эту, пусть даже и проститутку, но в том числе и гражданку России, да и попросту красивую девушку, которая, как и все остальные, вправе была рассчитывать на поддержку внутренних органов. Однако его миссия состояла сейчас не в этом и, придав своему лицу