Современный российский детектив - Анна Майская

все уважающие себя преступники побывали моими клиентами». Таким вполне оправданным образом она пыталась себя успокоить: ей, привыкшей с малолетнего возраста полагаться исключительно на свои силы и презрительно относившейся ко всякой опасности, даже и в голову не могло прийти, что в такой ситуации следует повернуть обратно и пойти другой дорогой, более освещенной и, уж точно, не столь захолустной.

Постояв две-три минуты и не услышав поблизости никаких лишних звуков, она смелой походкой отправилась дальше, но между тем через семьдесят метров вновь стала ощущать поблизости чье-то неведомое и злое присутствие. По организму красавицы вмиг стал распространяться жуткий умопомрачительный холод, постепенно сковывающий все ее члены; девушка застыла на месте, поддавшись непреодолимой, всеобъемлющей дрожи, в один миг охватившей все ее прекрасное тело. Вместе с тем не такого уж робкого десятка считалась эта давным-давно состоявшаяся путана, которой в своей древнейшей профессии приходилось иметь дело со всякого рода «мерзавцами», наверное, поэтому-то удивить чем-то эту красотку в обычной жизни было делом довольно проблематичным; в ее воспаленном мозгу, усердно искавшим объяснение всем окутавшим его страхам, тут же возникла вполне логичная мысль: «Скорее всего, это один из тех голодных и похотливых подонков, что не смогли достойно оплатить мои ласковые услуги? Очевидно, он решил воспользоваться темнотой и получить желаемое, скрывая свой мерзкий замысел под покровом спустившийся над городом ночи, — ухмыльнулась девушка, где-то в глубине души даже желая, чтобы именно так все и было, — ну что же, «паскудник», давай делай свое «грязное» дело; «хрен» с тобой, я расслаблюсь и получу удовольствие, а с тобой потом Босс будет беседовать, и, поверь, ему ты заплатишь намного больше, чем если бы напрямую договорился со мной, ведь если уж на то пошло, — так и быть! — я бы согласилась немного подождать и обслужить в таком исключительном случае, быть может, в том числе и в кредит».

Она сама не верила в возможность того, что согласилась бы уделить свое повышенное внимание без предварительной оплаты сексуальных услуг, но в такую минуту — исключительно для собственного самоуспокоения! — ей нужно было непременно себе что-то наобещать. Поэтому, убедив себя в таких размышлениях, она, имея отличную подготовку, вынесенную из воспитания «улицей», сделала несколько дыхательных упражнений, разгоняющих по жилам загустевшую разом кровь, и, завершая их резким выдохом, направилась дальше. Именно в этот момент — словно из неоткуда! — перед ней возникла фигура незнакомого человека, имевшая довольно внушительные размеры. Он был одет в одежду мрачного, черного цвета, мгновенно пробуждающей в голове все те детские страхи, в той или иной мере испытанные каждым ребенком; однако не это оказалось самым ужасным: лицо этого неведомого, крайне жуткого, человека светилось всевозможными перемещающимися с места на место линиями, создающими впечатление, что это мельчайшие прожорливые опарыши, беспрестанно копошащиеся во внезапно ожившем покойнике.

Зрелище было настолько ужасным, что у любого нормального человека вызвало бы апоплексический удар или, как минимум, сковывающий движения шок, но это никак не относилось к Поцелуевой Маргарите, выросшей в постоянных уличных драках и выяснениях отношений. Поддавшись давно выработанной в непримиримых потасовках привычке, она нанесла возникшему перед ней человеку сокрушительный удар ногой в пах и, ни секунды не думая, стремительно бросилась наутек, возвращаясь к улице Зверева, чтобы потом выскочить на площадь Пушкина, где всегда можно рассчитывать на помощь дежурившего наряда полиции.

Буквально через пару секунд удирающая девушка стала позади себя совершенно отчетливо слышать равномерное и спокойное дыхание, наполненное ужасной жутью бесчувственного, безжалостного убийцы, не испытывающего совсем никаких эмоций. Ее охватила невероятная паника, позволяющая, однако, осознавать, что, кроме невероятной дрожи, колотившей все ее тело, ей значительно мешают бежать огромные каблуки, цеплявшиеся за всё, что только не попадалось ей по неровной дороги; в этот же момент она почувствовала, что мерзкий преследователь вот-вот настигнет ее и ухватится за одежду; своим спинным мозгом она представила, что ему только следует протянуть свою руку, как она окажется в его цепкой, почти смертельной, хватке.

Охватившись каким-то уже, наверное, не шестом, а скорее седьмом чувством, девушка в один миг наклонилась книзу, одновременно с этим приподнимая правую ногу и перехватывая проворной рукой прочную дамскую туфлю. Ловким привычным движением освободив свою ступню от неудобного в быстром беге предмета, Маргарита в ту же секунду выпрямилась и оказалась лицом к лицу с ужасным и невероятно страшным маньяком-убийцей. В том, что это представлялось именно так, девушка уже ни секунды не сомневалась, вспоминая все те, неизвестные ей ранее, жуткие ощущения, что ей довелось пережить за недавнее время. На какое-то мгновение они застыли, изучая внешность и «поедая» глазами друг друга: преследователь спокойным, ничего не выражающим, взглядом; беглянка взором, наполненным неописуемым ужасом и одновременно ненавидящей смелостью. Это длилось не больше секунды, но девушке показалось, что прошла целая вечность. Вдруг! Она сделала обманный трюк, показывая, что собирается наклониться за левой туфлей, и привлекая к этому движению внимание ужасного незнакомца; ее расчет оказался верным: тот немного отвлекся, она же резко выпрямилась и в ту же секунду вонзила ему тонкий каблук своей туфли прямо в уродливое, кишащее омерзительными червями, лицо.

Кошмарный крик, будто провозглашавший, что в единый миг из преисподней вырвались на свободу тысячи демонов, разорвал тишину ивановской ночи. Вероятно, что и этот безжалостный маньяк-убийца — а как уже следует понимать, что это был именно он — не был лишен ничего земного и тоже был способен страдать от причиняемой боли. Его невольного замешательства Маргарите оказалось достаточно, чтобы скинуть второй предмет обуви и, разразившись пронзительным, умопомрачительным ором, припуститься быстро бежать, стремительно увеличивая расстояние между собой и жутким преследователем; шлепая по земле босыми пятками, прикрытыми только тонкими сетчатыми колготками, она через пять минут оказалась на ярко-освещенной улице Зверева и почти сразу же выбежала к площади Пушкина.

* * *

Наряд полиции по своему обыкновению находился на отведенном ему для дежурства месте, и полицейские были страшно удивлены, посреди ночи заметив одиноко бегущую девушку, оглашавшую округу нечеловеческим воем, наполненным интонацией неподдельного ужаса; за беглянкой никто не гнался, она же в свою очередь первый раз в своей жизни искренне обрадовалась, повстречав обычно не жалующих ее полицейских. Молодые парни, из патрульной машины вылезшие навстречу этой внезапно ошалевшей путане, были очень обескуражены, когда она стала кидаться поочередно каждому из них на шею и, осыпая их поцелуями, в отчаянье приговаривала:

— Голубчики, миленькие, родненькие, спасите меня… за мной гонится ужасный убийца, от которого мне едва удалось оторваться.

Излияние «сестринской» любви и последующее выяснение обстоятельств всего случившегося длилось около получаса, после