Людовик XIV - Франсуа Блюш

все равно недостаточно, чтобы измерить реальное величие царствования Людовика XIV{132}.

Великие деяния

Какими бы блестящими ни казались покровительство Августа и меценатство по отношению к отдельным людям, они меркнут в эпоху Людовика XIV по сравнению с тем, что было создано в облаете искусства и науки. Только за двенадцать лет король и Жан-Батист Кольбер придумали, учредили или усовершенствовали большое количество культурных учреждений, которые существуют у нас и поныне. Одни эти двенадцать лет уже способны оправдать существование понятия «век Людовика XIV». Они совпадают, наконец, с периодом великих королевских указов и восстановления морского могущества Франции, со временем присоединения к ней Дюнкерка и валлонской Фландрии, строительства Версаля архитектором Лево и организацией версальских празднеств. Но если последние, естественно, не могли длиться вечно, академии и другие институты, основанные по монаршему указу в 60-е годы XVII века, предстают монолитами, высеченными из мрамора.

Королевская мануфактура «Гобелены» оформилась в 1662 году; наша Академия словесности — в 1663 году. «Газета ученых», на которую вы можете подписаться в 1986 году, существует с 1665 года. Академия наук, основанная в 1666 году, находится до сих пор в полной сохранности. «Вилла Медичи», эта академия Франции в Риме, была создана Кольбером в 1666 году. Обсерватория стоит до сих пор на том же месте, что и в 1667 году. «Музей» продолжает собирать коллекции и проводит научные изыскания в рамках «королевского сада редких растений», которому королевские грамоты от 20 января 1673 года обеспечили современную структуру. Людовик XIV и Кольбер не теряли времени. Они основывали — по одному каждые полтора года — институты, способные нести свет знаний в течение более чем трех столетий. Ни политические революции, ни революции в области нравов не смогли справиться с ними. Трудно сказать, чем должно больше восхищаться: разумностью и своевременностью подобных творений, эмпиризмом, который всегда был характерен для их развития, или прекрасным взаимопониманием обоих создателей.

Буквально на следующий день после кончины кардинала Людовик отмечает начало своего единоличного правления «основанием королевской Академии танцев в городе Париже». Королевские грамоты, датированные мартом 1661 года, предоставляют тринадцати ее членам — знаменитым мастерам искусства — привилегию преподавать, дабы довести искусство танца до совершенства{201}. Создание этой академии — мероприятие королевское, хотя и не государственное — показывает любовь короля к искусству Терпсихоры. «В мастерстве танца он превосходит сам себя — таково мнение самых взыскательных знатоков. Вплоть до пятидесятилетнего возраста он будет исполнять ведущие роли в балетах и дивертисментах, делая честь своему знаменитому преподавателю, Пьеру Бошану»{122}.

Уже на следующий год Кольбер, «предвидя, — пишет Перро, — или зная уже, что король сделает его суперинтендантом строительства, начал готовиться к выполнению этой должности»{251}. Он купил за 40 000 ливров 6 июня 1662 года «большой дом в парижском предместье Сен-Марсель, в самом конце улицы Муфтар… которая в народе называлась Гобелены»{161}. Он там объединил осенью несколько ателье по изготовлению ковров, разбросанных по Парижу, и присоединил к ним фабрику Менси, конфискованную у Фуке. 8 марта 1663 года Шарль Лебрен — тоже отобранный у Фуке — стал директором новой королевской мануфактуры «Гобелены». На первых порах он готовит, во главе целой бригады художников, эскизы для создания стенных ковров, изображающих эпизоды из жизни короля, но вскоре ему поручают руководить целой командой, «состоящей из 800 работников-ковровщиков, художников, скульпторов, золотых дел мастеров, вышивальщиков — словом, всех, кто мог пригодиться для создания роскоши и великолепия»{18}. Многие из этих художников и ремесленников были талантливыми иностранцами, привлеченными во Францию Кольбером. «Эти работники — или, по крайней мере, большинство из них — жили в «Гобеленах», где были все необходимые условия для выполнения работы, которой они занимались»{18}. В «Гобеленах» были сосредоточены основные силы, выполняющие работы для королевских резиденций и заказы Его Величества. Лебрен находился в контакте с Гедеоном Бербье из Меца, ставшим в декабре 1663 года интендантом меблировки короля. Кроме мануфактуры Сен-Марселя он контролировал королевскую мануфактуру по изготовлению ковров (в стиле персидских и ближневосточных), известную под названием «Савонри». В «Гобеленах» он руководил самой большой фабрикой в мире по производству ковров, ювелирных изделий, изделий из красного дерева, по изготовлению художественных картин и скульптур, самой большой художественной и технической школой ремесел. 15 октября 1667 года король приехал специально из Сен-Жермена, чтобы полюбоваться изысканной и разнообразнейшей работой людей, трудившихся для приумножения его славы.

Один из четырнадцати гобеленов, посвященных истории короля, подготовленный самим Лебреном, нарисованный Пьером де Севом-младшим, вытканный на станке с вертикально натянутой основой, изображает «Людовика XIV, посещающего “Гобелены”, суперинтендант строительства сопровождает его по всем мастерским, показывая различные работы, которые там выполняются». Короля сопровождают брат короля, герцог Энгиенский и Кольбер. Шарль Лебрен, держа шляпу в руке, представляет им мастеров и их произведения: ковры, серебряные круглые столики на одной ножке, вазы и серебряные носилки, «огромнейшие кабинеты из красного дерева, профилированные оловом и украшенные ветвевидным орнаментом»{161}. До самой смерти (12 февраля 1690 года) Лебрен, первый художник короля с 1664 года, будет определять судьбу этой замечательной мануфактуры. Его почти универсальная художественная компетенция, его исключительный талант художника-рисовальщика — в рисовании карандашом он на уровне Рубенса, — заботливое покровительство Кольбера объясняют доверие, которое ему оказывает король. Лебрен был неважным администратором. После смерти Кольбера при проверке счетных книг мануфактуры «Гобелены» выяснится, что он странно вел бухгалтерские расчеты. Но король, убедившись в честности своего первого художника, сохранит за ним все его функции{251}. Такова маленькая история института с многовековой традицией, который, несмотря ни на что, принадлежит большой истории. И наконец, ни Август, ни Меценат не могли бы создать, занимаясь только покровительством ремесленникам и художникам, такого великого мецената — руководителя мануфактуры, каким был Лебрен!

В течение одного лишь февраля 1663 года Кольбер создает структуру Академии художеств и закладывает основы Академии надписей и словесности. Покровителем первой из них, создавшейся стихийно в 1648 году и ставшей Королевской академией при Мазарини (1665), был старый канцлер Сегье. Кольбер, вицепокровитель с 1661 года, предпринимает с помощью Лебрена ряд решительных мер, направленных на то, чтобы увеличить значение и поднять престиж академии. Новый устав Академии художеств и ваяния, одобренный королем, будет узаконен постановлением совета от 8 февраля 1663 года{53бис}. Лебрен станет ее бессменным канцлером. Только члены Королевской академии будут иметь право быть художниками или скульпторами Его Величества. Академия должна будет устраивать выставки (первая из них, предшественница знаменитых парижских салонов, состоится в 1667 году). Академия будет формировать и повышать профессиональное мастерство своих членов, устраивая для них специальные лекции, на которых можно вести дискуссии об искусстве, беря каждый раз за основу тему, затронутую на такой лекции: например, Лебрен прочитает лекцию о физиогномике{53бис} один раз в 1668 году, а второй раз 28 марта 1671 года перед самим Кольбером. С 1661 года Академия художеств заседает в Пале-Рояле. Через несколько лет она станет не только самым большим художественным центром Парижа, но и, вероятно, самым активным в Европе.

Среди девяти десятков членов Королевской академии художеств и ваяния ярко выделяются четверо эрудитов (ученых, блистающих красноречием), тщательно отобранных самим Кольбером, которые должны были стать интеллектуальным ядром суперинтендантства строительства: их первое заседание состоится 3 февраля 1663 года у самого Кольбера под председательством все того же Шаплена. Министр сразу же отобрал для себя нескольких членов Французской академии, чтобы составить свою собственную маленькую академию, в которой академики трудились бы над надписями, эмблемами, медалями. Король считал, что создание этой академии пойдет на пользу нации, будет ее достоянием»{18}. В 1664 году маленькая академия изучает использование аллегорий в картинах и гобеленах, заказанных Кольбером{161}. С 1663 года она разрабатывала эмблемы для памятных медалей эпохи правления Людовика XIV. В 1694 году она пересмотрит все эмблемы и надписи. В результате этих работ появятся «История царствования в медалях», «Беседы» Фелибьена, его «Принципы архитектуры, скульптуры, живописи» (1676), его «Запись, предназначенная для изучения истории королевских домов» (1681){231}. В июле 1701 года появится под влиянием Поншартренов, отца и сына, а также аббата Жан-Поля Биньона новое наставление, подписанное королем, расширяющее и определяющее структуры «Королевской академии, занимающейся надписями и медалями» (40 членов, 10 почетных членов, 10 пансионеров, 10 компаньонов, 10 учеников{231}). Оставалось только изменить название — это будет сделано в 1716 году, — чтобы превратить ее в нашу Академию надписей и словесности.