Категории
Самые читаемые
ChitatKnigi.com » 🟠Проза » Советская классическая проза » Год - тринадцать месяцев (сборник) - Анатолий Емельянов

Год - тринадцать месяцев (сборник) - Анатолий Емельянов

Читать онлайн Год - тринадцать месяцев (сборник) - Анатолий Емельянов
1 ... 53 54 55 56 57 58 59 60 61 ... 108
Перейти на страницу:

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать

— Да, школа чувствуется, — подзуживает Спивак. — По червям!..

Спивак играет ловко, точно, однако это как-то не бросается в глаза, к тому же он любит прикинуться этаким простофилей-балагуром. Один Женя проигрывает свои Денежки с таким пренебрежительным самозабвением, как будто их у него бессчетно. У меня такое впечатление, что эта добрая душа не ведает ни о каких кознях и интригах, ни о чем таком, чего нельзя сказать вслух или сделать явно: в друге своем Спиваке он не видит, например, ничего, кроме доброты и балагурства. Но надо сказать, что я не заметил и того, чтобы Спивак как-то пользовался его простодушием, наоборот, он незаметно опекал и удерживал его от лишних и напрасных расходов. Сейчас, задним числом, я вижу это особенно хорошо, тем более когда вспоминаю, как он ловко освободил его от необходимости идти в магазин за вином, — ведь идти нужно было в деревню, а это километра три, да еще по грязи, по раскисшей от дождя дороге.

Короче говоря, вышло по воле и хитрости Спивака так, что идти пришлось мне, хотя тащиться в магазин не хотелось смертельно. Почему я? С какой стати я должен идти? Если на то пошло, так я меньше всех нуждаюсь в этом проклятом вине!.. Вот эти риторические вопросы и столь же риторические, необязательные ответы терзали мою душу. Разумеется, идти по грязной дороге в таком состоянии было еще труднее, — я то и дело увязал в этом проклятом черноземе, впервые, может быть, за все время не только не завидовал здешним земледельцам, но мстительно, с каким-то больным чувством радости думал о своих родных супесях и суглинках.

В таких чувствах я подошел к магазину. Крыльцо у магазина было высокое, на нем сидел пьяный тип, молодой еще и, надо сказать, с довольно красивым, тонким лицом. Он смерил меня сумрачным взглядом, уставился на грязные туфли и сказал спитым басом:

— Куда грязь тащишь? Вытри ноги…

— Ладно, не возникай! — рыкнул я.

— Кому говорят, сучья пакость!.. — И он загородил мне дорогу, а потом и схватил за пиджак.

В эту минуту из дверей магазина вышел парень в белой рубашке, лицо у него было толстое, розовое, сытое, и грудь в распахнутом вороте была тоже розовая. И вот этот розовый молодой поросенок засмеялся на все двадцать четыре зуба. Я не сразу догадался, на кого он похож так сильно, и только уж потом, когда ничего нельзя было поправить, я услышал, как его, этого краснолицего красивого парня, уговаривали, держа за руки:

— Коля, Коля!..

Тут я понял, что это и есть сын нашей Варвары Васильевны, тот самый Коля с политехническими намерениями.

Ведь из-за него, по сути дела, и получилась дикая, вульгарная драка. Он засмеялся на все свои белые зубы и, хохоча, этаким покровительственно-повелительным тоном (каким обычно говорят побывавшие впервые в столицах районные молокососы) процедил:

— А ну, Леша, покажи фраеру кино!..

И Леша, этот алкаш с мутными, водянистыми глазами, и в самом деле поверил в свои физические возможности. Я вовсе не хотел его ударить, я только сдернул его с крыльца, и он, кажется, ударился головой. И тогда тот Коля, так удивительно похожий на какого-то красивого, приятного мне человека (тогда я еще не догадался о Варваре Васильевне), кинулся на меня сверху как тигр. Неуловимым приемом он бросил меня на землю (оказалось потом, что у меня сломано ребро), но и я успел как-то зацепить его, так что, когда его держали за руки и за плечи подоспевшие мужики, у него из разбитой губы сочилась кровь.

— Ты кто такой? — спросил меня парень в замасленном ватнике. Он был трезвый, и потому его слова звучали внушительно. Я понял, что это механизатор. Но что я мог сказать на его вопрос? Я только махнул в сторону санатория, вот и все.

— А, — сказал он. — Так чего здесь-то шляться? Там у вас все свое есть… — И пошел прочь, потеряв ко мне всякий интерес.

Но поручение я все-таки выполнил: я поднялся по высокому крыльцу в магазин; бабы, стоявшие у прилавка, тотчас расступились, освобождая мне дорогу; я купил то, что хотел, и с тяжелой сумкой из холстины, на которой был нарисован к тому же лев (или какой-то другой свирепый хищник), прошел мимо того самого Леши: он опять залез на крыльцо и, размазывая по лицу грязь и слезы, матерился в пустоту. Я остановился на минуту и спросил:

— Ты здешний киномеханик?

Он долго и бессмысленно бормотал всякие мерзости, и я, может быть, так бы и не дождался ответа, но откуда-то взявшаяся на крыльце старуха сообщила:

— Кино кажет, да, кино кажет здеся, когда не пьяный…

— И давно он так пьет? — спросил я.

— Не так чтобы давно, а вот с весны никак не проспится.

Я еще хотел было спросить у словоохотливой старушки про то, где и как он живет (мне хотелось услышать про Ирину Анатольевну), но вдруг в груди поднялась какая-то странная боль, я даже задержал дыхание. От этой внезапной боли, пронзившей меня с головы до ног (страх, что ли, какой?), у меня пропал мигом всякий интерес к этому алкоголику и к Ирине Анатольевне, я переложил сумку в другую руку и поплелся обратно.

Оказалось, у меня сломано ребро!

Но это, повторяю, обнаружилось позднее, а тогда я еще ничего не знал.

7

И вот я лежу во Льговской больнице.

И надо же такому случиться: на другой день привозят сюда и Мангасарьяна с острым приступом аппендицита. Может быть, это последствия нашего шашлыка? Ведь он все-таки состоялся, и мы тогда славно пировали в лесу, а я, не зная о своем сломанном ребре, так надрался, заливая досаду и горечь от происшедшего, что и не помнил, как добирался до постели.

Утром я потащился в медпункт.

О драке уже знали и здесь. Варвара Васильевна прошла мимо меня по лестнице с таким огорченным видом и так она была не похожа на себя прежнюю, важную и строгую хозяйку этого беломраморного дворца, что я только пробурчал «здрасте» и не посмел ничего больше говорить. Может быть, она и не видела меня, и не слышала, потому что не подняла и головы.

Что ж, я вполне ее понимаю. И даже если в своем сыне она видит одни только прекрасные черты, она права и правильно делает, если не желает видеть и не видит в нем ничего другого. Это за нее прекрасно сделают посторонние, такие, как я, например.

Когда Ирина Анатольевна по традиции стала измерять мне давление и обматывала руку, то у нее дрожали пальцы. Может быть, она ждала, когда я, по своему обыкновению, начну плоско острить? Но сегодня я молчал, молчал как рыба. А она, кажется, тоже забыла приказание о рубашке. Пришлось спросить:

— А рубаху не нужно снимать?

Перелом ребра был, конечно, скрытым, но изрядная ссадина на боку красноречиво говорила о вчерашнем, бое. Так что обнаружить перелом не составило труда.

Я видел прекрасно, что Ирине Анатольевне хочется что-то сказать, может быть, о чем-то спросить, но она не решалась заговорить первая, а я молчал как рыба. Слова о больнице я встретил спокойно и согласно кивнул. Ведь мне было все равно, в больницу ехать даже интересней, потому что этот санаторий мне уже порядком надоел. И не шел из головы почему-то вчерашний механизатор. И как-то заныло сердце о своей работе, об оставленных делах. В самом деле, как дела идут в моей конторе? Прохладных времен сейчас в сельском хозяйстве нет, весна или осень, зима или лето, а дел невпроворот. А сейчас, наверное, удобрений навалило, особенно эта доломитовая мука, осенью она всегда приходит к нам целыми составами, и только успевай разгружать, а шоферы замучаются на вывозке этой муки да известковании полей, потому что дожди делают пашню непроезжей для наших самосвалов. Но в эту осень нам обещают двух «кировцев». Вот прекрасная техника!.. Когда я гляжу на этого необыкновенного по форме красавца, на его уверенный и мягкий ход, у меня сердце поет в груди, и даже отчаяние, которое охватывает при столкновениях с бюрократической глыбой, какую представляют из себя наши учреждения, даже отчаяние, повторяю я, при виде «кировца» исчезает, и хочется сделать еще одно усилие, потому что вроде бы видится скорый конец всей чиновничьей бестолочи, окружающей всякое дело, всякий труд. И правда, может быть, уже «кировцы» пришли, а я сижу в этом санатории!

Конечно, мои надежды на «кировцев» как на спасение — детство, я понимаю, но в этих вещах я не хочу и не могу быть серьезным. Ведь если серьезно подходить к нашим делам, ну хотя бы к делам «Сельхозтехники», то неизбежно придется решать проблему, так прекрасно выраженную в одной русской пословице: где один дурак наворочает, там сотне умных не разобраться. В самом деле, пойди разберись и найди концы, если тебе вместо заказанных коленвалов для ремонта тракторов прислали с завода необработанную болванку? В лучшем случае сдаешь эти болванки в металлолом.

Вот, я уже начинаю думать о своих делах, и это значит, что я опять к ним готов и пора закругляться с санаториями, с больницами, со всеми сердечными привязанностями. Да, я думал, что их у меня нет, что я выше привязанностей, но вот!.. Когда заехали ко мне попрощаться шахтер Женя и Спивак, чего я, разумеется, не ждал, у меня самым натуральным образом сперло дыхание. Прощание получилось неуклюжее, какое-то даже глуповатое, дошло до того, что мы с самым радушным чувством обменялись адресами и чуть ли не поклялись писать друг другу письма. Никогда этого со мной не бывало! А Спивак вдруг выразился стихами: «Тэбэ нема, але я всэ з тобою!..»

1 ... 53 54 55 56 57 58 59 60 61 ... 108
Перейти на страницу:
Открыть боковую панель
Комментарии
Настя
Настя 08.12.2024 - 03:18
Прочла с удовольствием. Необычный сюжет с замечательной концовкой
Марина
Марина 08.12.2024 - 02:13
Не могу понять, где продолжение... Очень интересная история, хочется прочесть далее
Мприна
Мприна 08.12.2024 - 01:05
Эх, а где же продолжение?
Анна
Анна 07.12.2024 - 00:27
Какая прелестная история! Кратко, ярко, захватывающе.
Любава
Любава 25.11.2024 - 01:44
Редко встретишь большое количество эротических сцен в одной истории. Здесь достаточно 🔥 Прочла с огромным удовольствием 😈