Река времен. Жребий брошен - Михаил Дьяконов

Обливаясь потом, даю задний ход и выползаю из машины, продолжая тянуть добычу за собой. Отплевываюсь от пыли и оглядываю то, что выволок. Ох и ни хрена же себе! То, что я принял за патронный подсумок, оказалось моей собственной сумкой сапера, которую этот младший сержант взял перед посадкой у меня в качестве подхалимажа. А в ней только средства подрыва, разные там шашки, взрыватели, шнуры, провода, старая добрая портативная подрывная машинка ПМ-4 (не люблю я современные импортные конфетки, наше совковое старье при всех его недостатках мне нравится больше), правда, есть еще ручные гранаты, но мало.

Да. Вторая «беретта» у нас только с одним рожком. Толку же от саперной сумки в огневом бою мало. Но разберемся. Оставлять ее противнику – знак плохой! Я закинул лямку сумки себе на плечо и передернул затвор «беретты», досылая патрон в патронник. Мишка ждал, поглядывая на меня.

– А это-то тебе на фиг? – Он кивнул в сторону сумки.

– Если оставим им это барахло, то оно еще не раз бахнет под нашими ногами! И потом не люблю оставлять гадам свое имущество.

– Лады! Что делать-то будем?

Я еще раз огляделся:

– Надо ретироваться.

– Куда?

– Только вправо. Вряд ли они пойдут оттуда. Там с горы нормального спуска нет. Крутизна охрененная. Только слева у них сход и имеется. Судя по тому, что огонь стих, они уже на пути сюда. Только пулемет оставили, чтобы нас у машины держать.

Мишка осторожно оглядел правую сторону.

– Метров сто – открытый участок! Не какава, но…

– Сто метров – десять-двенадцать секунд. Если брызнем немного в разные стороны, по расходящимся, то есть шанс! Вряд ли они смогут всех нас разом накрыть.

– Капитан, а если я влево рвану! У меня жилет четвертого класса, и шляпа что надо, – подал голос младший сержант. – Бежать быстро мне один хрен трудно. Нога. Но отвлеку внимание! Опять же пулемет обстреляю как по нотам. Посоревнуемся.

– Это верный шандец! Сгинешь ни за понюх. Не думай даже!

Мишка опять внимательно оглядел правую сторону.

– Можно попробовать так! Я рвану первым, как по мне откроют огонь, за мной выскочит Макс, потом Семченко! И все веером под скалу, в мертвую зону! Она там точно имеется. Слышите, пулемет притих? Идут, скоты! Времени у нас мало.

Пулемет в самом деле притих.

– Идут, собаки! Ну что: Господи, благослови?

Мишка обтер свою «масловку», доработанную для него по спецзаказу, оправил снарягу, пригнулся перед броском и вдруг:

– Мать-перемать! А-а-а!!!

С диким криком младший сержант (а это был он) выскочил слева от машины и словно поплыл над дорогой к камням, неспешно перебирая ногами и поливая из «беретты» короткими очередями кого-то впереди и справа от себя.

– Макс! Дуй быстро, под скалу!

Мишка буквально вытолкнул меня из-за машины. Не разбирая дороги, я метнулся прямо и чуть правее к обрывистому склону, где по идее должна была быть мертвая зона пулеметчика, и почти тут же услышал фырканье его пулемета. По кому? По мне или?.. Но посвиста пуль слышно не было.

Потом к фырчанию пулемета и размеренному татаканию «беретты» младшего сержанта присоединилось сухое тарахтение старичков-«калашниковых» (которые из-за своей дешевизны все еще в почете у боевиков всех мастей) и басовитые втычки крупнокалиберной «масловки». Не иначе, как Мишка пытался прикрывать своего бойца. Но по мне не стреляли. Я влетел в жидкие кустики и, пытаясь усмирить выскакивающее из груди сердце, оглянулся назад.

Мишка большими скачками двигался за мной, держа «масловку» наперевес. А стреляли по нему. Правда, только из двух автоматов. Пулемет молчал. Пули взбивали фонтанчики пыли у него под ногами, и дважды мне казалось, что его достали, но он как заговоренный продолжал свой путь.

Только когда он свалился возле меня, я заметил небольшую кляксу крови, что растекалась на бронике возле его левой ключицы.

– Задели, паскуды!

Он выдрал из разгрузки перевязочный пакет и кинул мне:

– Перетяни посильнее! Сейчас мы им дадим! Их немного, с десяток осталось. У пулемета трое… было! Остался один или даже никого. Остальные идут по камням метрах в четырехстах. Давай скорее. Они вот-вот спустятся к дороге!

Я перетянул ему плечо и грудь и посмотрел в том направлении, куда показывал Михаил. Но никого там видно не было.

– Мишань, а может, отойдем назад, пока они не видят, и скроемся за поворотом в лесу. Там километрах в трех позади «зеленка» почти вплотную к дороге подходит, помнишь?

– Не дадут, суки! Их или сейчас валить, или они нас повалят, когда мы отойдем метров на двести. Хотя… Знаешь, а ты лучше в самом деле вали туда. Если что со мной, они до тебя быстро не доберутся. А я их тут долго шинковать собираюсь! Уйдешь!

– Нет. Один не пойду.

– Я так и знал, мать твою! Потому и предлагаю тут их встретить. Пока я кровью не истек. «Масловка» до шестисот метров, когда нет пулемета или другой «масловки», – оружие возмездия.

Мы увидели преследователей примерно через минуту. Четверо мужиков в куртках звездчатого камуфляжа замаячили над камнями в трехстах с небольшим метрах от нас.

– Вот они, родимые! – одними губами протянул Мишин и плавно нажал на спуск. Передний исчез, словно выбитая городошная фигурка. Остальные несинхронно нырнули за камни.

– Один! Вот так, господа! Теперь эти четыре сотни метров за меня работают, а не за вас!

Мишка перезарядил свою винтовку и кивнул мне:

– Смотри, если кто-то зашевелится! Сам не стреляй! Береги патроны!

Второго он тоже углядел первым.

Бах – рыкнула его «масловка».

– Второй, – отозвался Мишин, не спеша передергивая затвор, выбрасывая большую зеленую дымящуюся гильзу. И в тот же момент над камнями показалось сразу с десяток рыл. Мишка бодро вскинул свой крупнокалибер, но всех десять срезать сразу он никак не мог. И тогда я поднял «беретту» и длинной очередью прыснул прямо им в лицо. Попал ли? Хрен его знает, но залегли они все и сразу.

– Хорошо пульнул! А если в кого попал, то и вовсе отлично! Они теперь такой прикол вряд ли рискнут повторить.

– Хорошо-то хорошо, да только патронов у меня в «беретте» осталось всего с пяток или около того.

– А запасные?

– Я в машине их не нашел! Времени не было.

– Теря! Надо было тебе у Семченко хотя бы один магазин в запас свистнуть. Один хрен ему все запасенные не пригодились.

– Да знаю, что надо было! Все мы сильны задним умом. Он так резко полез на них, что у меня даже времени на размышления не было.

– Да! Беда! Жаль Семченко! Хороший был сержант! Мне будет не хватать этой его сельской занудливости!

Мишка прослезился. Хотя сержанта мне тоже было очень жаль. И если бы не это его самоотверженное решение, хрен бы мы так легко ушли от пулемета. А что теперь? Если они повторят свою попытку переть кучей, без «беретты» мы хрен выдержим! «Таволга», с ее эффективной дальностью до двухсот пятидесяти, в таком бою не помощник, а скорее, обуза.

Мы прождали еще с полчаса, но никто к нам пока не совался. Или перегруппировываются, или поджидают своих. Тень от горы уже накрыла нас. Было около трех с копейками.

– Пора сваливать! В глазах уже синие кружочки запрыгали! Пока шевелиться могу.

Мишка протер глаза, но видно было, что силы оставляют его.

– Слышь, Бабах, а может, попробуем с тобой эту музыку? – Он кивнул на рацию, что торчала из разгрузки.

– Да ты что? До наших с полсотни верст, а эта и на двух десятках кочевряжится!

– Ну попытка не пытка!

Я пожал плечами в ответ.

Мишин вынул станцию, зачем-то обтер ее рукавом и, нажав кнопку вызова, забормотал:

– Я триста шестьдесят пятый. Сопровождаю три тройки первого. Попали в засаду в четырнадцать – семьдесят восемь – ноль восемь. Я ранен. На хвосте с десяток «кукушек». Прошу семнадцать – нуль три!

Он выждал время и еще раз повторил послание, и вдруг из динамика раздалось:

– Я три семерки одиннадцать. Двигайтесь к четырнадцать – семьдесят семь – девять. Выполнять задачу прикрытия две тройки первого!

– Вот это мандолина! Кто же нас услышал? Может, «духи» шалят?

– Вряд ли. Они не знают нашей кодировки, да и волна у нас часто меняется. Слышал, как он назвался? Три семерки одиннадцать. Это кто?

– Три семерки – это группа особого подчинения командующему. Чем занимаются, я и сам не знаю.

– Тогда надо топать туда. Это верст десять, как не побольше. Ты как?

– Да ничего, шевелиться пока могу.

– Тогда обожди! Попробую этим «кукушкам» сюрприз оставить, тогда и свалим.

Я порылся в сумке и из двух шашек ТГ-40 и МУВа[49] сварганил простейшую мину-сюрприз разгрузочного типа. Потом положил поверх нее оборонительную гранату с шнуркой, привязанной к чеке, и перекинул шнурку через дорогу. Тщательно маскировать гранату не стал, лишь бросил поверх срезанную веточку. Расчет был прост. Если кто-то не заметит шнурку и заденет ее, то спустя три секунды она сделает «Бабах!», если же ее попробуют снять, а соблазн снять такую велик, то сработает сюрприз, и у них не будет трех секунд на принятие решения.