Секта - Еремей Парнов

Потери Сбербанка, так называемая «упущенная выгода», исчислялись несколькими миллиардами. Доказать причастность покойного Лобастова, а тем паче самого Кидина, было проблематично. Зато нашлись копии документов, позволяющих серьезно присмотреться к деятельности «Остапа» и его заглавного героя господина Каменюки, вице-президента «Регента» по совместительству. По существу «Остап», «Тетраэдр» и «Сибирь» были краеугольными камнями единого сооружения — «Регент Универсал Банка».

Знал ли его президент, всеми уважаемый Иван Николаевич Кидин, что его ближайшие сподвижники затеяли хитроумную комбинацию с банковскими акциями? Каменюка и Лобастов обратились с этой целью в дружественный банк «Самарский кредит», где без труда получили беспроцентную ссуду в три и пять миллионов долларов соответственно. Срок возврата тоже был льготный — два года, а пункт договора, гласящий о том, что «Самарский кредит» оставляет за собой «право в одностороннем порядке изменять процентную ставку за пользование кредитом», оказался вычеркнут. Как не смешно или, напротив, печально, но гарантом выступал «Регент». Смешно, потому что оба заемщика были его фундаторами и зиждителями, а печалиться предстояло Кидину, правда, лишь в гипотетическом случае невозврата денег в установленный срок.

Возникал естественный вопрос: зачем это надо самарским банкирам? Или они такие филантропы, что за здорово живешь отказываются от солидных процентов? А сам Кидин? Ужели не догадывается, что творится у него за спиной? А вдруг это заговор в духе американских триллеров! Что если Лобастов и Каменюка затеяли вместе с «Самарой» прибрать к рукам контрольный пакет, уготовив Ивану Николаевичу участь короля Лира?

Будущее президента «Регента», равно как и его бесправных вкладчиков, не слишком заботило следствие. Налицо были разветвленные махинации в особо крупных размерах, с которыми предстояло разбираться и разбираться. В бухгалтерии АО «Сибирь Петролеум» обнаружились договора и гарантийные письма, украшенные печатями самых разных учреждений — отечественных и зарубежных, банков и комбинатов, министерств и различных партий, в том числе и не зарегистрированных в Минюсте. Но подлинным откровением для правоохранительных органов явились бумаги под шапкой «АУМ Учение истины» с факсимильными подписями самого Асахары! По поводу другого учения, именуемого Лигой последнего откровения, в ГУВД даже разгорелся спор. Большинство считало, что одинаково непонятные АУМ и «Атман» представляют собой различные модификации одной и той же секты.

— Еще Владимир Ильич учил сочетать легальную партработу с подпольной, — изрек генерал-майор Васильев, первый зам. — В одной Москве тридцать тысяч сектантов из этой — как ее? — «Сенрикё»! Где они, спрашивается? Так уж всем коллективом в нети ушли? Рассредоточились? Как бы не так! Устроились под новой крышей. Нынче только ленивый не химичит. Прикроют сегодня, скажем, газету, а на завтра она — бац, уже под другим названием. Фирмы опять же! Обобрала «Роника» вкладчиков, кинулись они в ее банки и магазины, а там «тю-тю» — другая вывеска. Будь моя воля, я бы этих трясунов в двадцать четыре часа за сто первый километр в административном порядке. Секту пока не трогать. С прокуратурой будем договариваться, с ФСБ. В случае чего, выведем в отдельное производство.

Колотыркин попробовал заикнуться по поводу отгрузки в Японию стратегического сырья и спецматериалов: циркония, высоколегированного стального листа, а также лабораторного оборудования.

— Лицензия у них была?

— Лицензия имеется, но вопрос в том, какою ценой…

— Чего же вам надо? — оборвал генерал. — Наново раздуть международный скандал? Пусть ФСБ занимается. А с бухгалтершами этими особенно не валандайтесь, заканчивайте и в суд. До Кидина не дотянуться. Ведь и ежу ясно, что все станут валить на покойника.

— Классический случай, — счел удобным вмешаться Корнилов, — ищите, кому выгодно.

— Вы на что намекаете? — подозрительно покосился генерал.

— Никаких намеков. Просто Кидину повезло с этим убийством.

— Такова ваша версия?.. Может, выйдите с ней к журналистам? Других идей нет?

— Не версия, товарищ генерал, — Корнилов чувствовал, что начальство готово выйти из себя, но жизнь вынуждала его постоянно действовать на грани фола. — Для версии пока нет оснований.

— Пока! Вы так и не продвинулись в нужном направлении? Убийц найти не можем, зато ищем заказчиков. Так у вас получается? Поздравляю, Константин Иванович, обрадовали… По сексуальному маньяку, что можете доложить?

— Здесь наметилось некоторое продвижение, но опять-таки не дают работать. Руки связаны.

— Кто не дает работать? На вас оказывают давление?

— Давления не оказывают, но без дискет, которые забрали в инстанции, мы вынуждены топтаться на месте. Это первое. Опять же Кидин. От встречи он уклонился, хотя кому, как не ему, помочь в расследовании убийства Лобастова. На «Регент Универсал Банке» многое замыкается. Тот же Авдеев с его автобизнесом. Мало того, что бандита выпустили, так и к деньгам его подобраться не можем. Единственное, что пока удалось, так это собрать исчерпывающий материал на Калистратова… Предполагаемый убийца жены, товарищ генерал. Третье дело с печенью. Шесть месяцев провел в психиатрической больнице, диагноз шизофрения.

— Шизофрения? Это хорошо, что шизофрения. А Кидин с какого боку? Вас послушать, так на «Регенте» все завязаны: бандиты, воры и даже шизофреники. Прямо идея-фикс!

— Смотря с какой стороны подойти. Приписать все четыре зверских убийства Калистратову невозможно. Зато установлено, что его квартира была с нарушением закона приобретена риэлтрской конторой, принадлежащей «Регенту». Вот и получается, что руки связаны, товарищ генерал.

— Продолжайте накапливать материал, ищите убийц Лобастова, ищите своего шизофреника. Кстати, дайте о нем в печать. Надо хоть как-то успокоить общественность.

— Успокоить?! — изумился Корнилов, но вовремя прикусил язык.

— Да, успокоить! Хотя бы пресечь самые дикие слухи. В нынешних условиях конкретный сумасшедший меньше пугает, чем неведомый монстр… Печенкин! Личность установлена, диагноз снимает ненужные вопросы. По крайности люди поймут, что мы работаем, ищем… Не нужно акцентировать на деталях. Все знают, что он убил жену. Остальное сами додумают. Чего взять с сумасшедшего?

— Если станет известно, что его тоже убили, может возникнуть неприятная ситуация.

— Вот и найдите настоящих убийц, чтобы не попасть впросак. Победителей не судят, подполковник. Никто и не вспомнит потом про этого психа.

— Разрешите вопрос? — упрямо насупился Корнилов. — Кто разрабатывает «АУМ сенрикё»? У нас в Москве, не в Японии.

— Газет не читаете?

— Читаю. Надеюсь, решением суда дело не исчерпывается? Если будут найдены доказательства причастности секты к убийствам женщин, мы можем возбудить уголовное дело?

— Не только можем — обязаны. По факту!.. С чего бы вдруг такая осторожность?

— Замкнутый круг получается, товарищ генерал. Есть подозрения, но нет фактов, а добыть их трудно: всюду натыкаешься на красный свет. Выйти на секту легче всего через тот же банк, потому как их средства прокручиваются. Я не настолько туп, чтобы подозревать Кидина во всех грехах. Вполне допускаю, что он ни сном, ни духом, и вообще распрекрасный человек. Но банк связан с криминальными структурами. Это факт, и от него никуда не денешься.

— Один «Регент» такой?

— В том-то и беда, что не один. Уж таков текущий период исторического процесса.

— Глубокая мысль. Что у вас есть, кроме наколок?

— Татуировка в уголовной среде — штука серьезная. С чего бы это у бандитов, торговцев оружием и наркотиками обозначился сходный сюжет? И с кем? С сектантами?!

— Это те проститутки — сектантки? Почему? Может, просто блатные марухи. Не забудьте, что у вас два неопознанных трупа из трех. Жену Калистратова я не считаю.

Корнилов был вынужден признать, что генерал во многом прав. Давил он упорно и доказательно. Делал ли он это по собственной инициативе или же сам находился под прессом, прощупать так и не удалось. Поняв, что предпринятая им разведка боем не удалась, Корнилов все же склонялся ко второму. По крайней мере оставался хоть какой-то шанс остаться человеком, а не жалкой марионеткой. О том, что ему известны подробности махинаций с бюджетными миллионами, предназначенными для нефтяников Заполярья, он благоразумно умолчал.

— В связи с убийствами, кроме наколок, есть и оперативные данные, указывающие на секту, — привел он последний, но фактически голословный довод.

Кроме отрывочных сведений, полученных от семейства Кругловых, у Константина Ивановича ничего не было за душой. Разве что интуиция. Но на интуицию обычно ссылаются новички-практиканты. Он сознавал, что у генерала есть две возможности закончить тягостную для обоих беседу. Первая и наиболее простая — в приказном порядке поставить на должное место: не лезь, куда не следует, и точка. Вторая, внешне корректная, но зато и более опасная, — это потребовать разъяснений.