Торжество жизни - Николай Дашкиев

Кости, сочленения, мышцы… — все латынь, все на память…

«Но где же, в конце концов, Коля?»

Проходит еще час. Беспокоится уже не один Степан. Таня Снежко шепчет:

— Как по-твоему где он? Неужели забыл, что через два дня экзамен?

А еще часом позже, когда Степан и Таня уже были готовы отправиться на розыски, с грохотом распахнулась дверь читального зала.

— Друзья! — кричит с порога Коля, размахивал небольшой книжечкой в зеленом переплете. — Все пошло вверх тормашками! С ног на голову или с головы на ноги — не знаю!..

Заведующая библиотекой побагровела от негодования: впервые за много лет нарушен тщательно оберегаемый ею рабочий режим.

Но сегодня на Карпова не действует ее убийственный взгляд.

— Софья Ильинична, простите! Я должен всем объявить! Ребята! В магазине на Пушкинской продается вот эта книжица. Он вновь потрясает книгой в зеленой обложке. — Если не купите сейчас — будете бегать за нею по всему городу, как бегал я. Здесь написаны невероятные вещи: утверждается, что вирусы и микробы могут взаимно переходить друг в друга, что их можно превращать в кристаллы, что из абсолютно стерильных веществ можно выделить микроорганизмы!.. Э, да всего не расскажешь! Спешите, ребята!

Рабочей сосредоточенной тишины как не бывало. Студенты вскакивают с мест, подбегают к Карпову и, убедившись, что он не обманывает, опрометью бросаются к двери.

— А кто же автор? — кричит кто-то с порога. — Как название?

Перекрывая шум, Карпов в который раз повторяет:

— Зернов!.. Г. М. Зернов «Микроорганизмы».

Через несколько минут в зале снова водворяется тишина. Но на этот раз в нем почти никого нет. На столах в беспорядке разбросаны портфели, сумки, конспекты, книги. Заведующая библиотекой укоризненно качает головой. Карпов, сделав невинные глаза, оправдывается:

— Вот ей-богу, Софья Ильинична, больше не буду! Разве через сто лет. Ведь такие открытия бывают очень редко!..

Степан и Таня лихорадочно перелистывают книгу, и чем глубже они постигают ее смысл, тем больше проникаются к автору чувством уважения. Да, такие открытия бывают раз в сто лет.

— Послушайте, в чем дело! — горячо говорит Карпов Софье Ильиничне. — Сто лет назад Парижская Академия наук присудила премию знаменитому микробиологу Пастеру за то, что он доказал невозможность самозарождения жизни на земле в наше время. Почти сто лет считалось неопровержимым фактом, что если прокипятить в запаянном сосуде культуру микробов, то они погибают навсегда… И вот теперь советский ученый доказал, что, в конце концов, премия была присуждена Пастеру незаслуженно. Опыты профессора Зернова парадоксальны, невероятны: он берет культуру микробов, кипятит ее в течение суток, высушивает, обрабатывает ацетоном, растирает в мельчайшую пыль, смешивает с разведенной кислотой, кипятит вновь… И после всего этого он снова получает живые исходные микробы! Но пусть это кажется не таким уж удивительным, — в конце концов, микробы туберкулеза очень стойки, они могут долго выдерживать высокую температуру и воздействие кислот, — но утверждение о том, что все — буквально все! — микроорганизмы могут существовать в виде микробов и в виде вирусов?! А доказательство того, что все микробы и вирусы могут быть превращены в кристаллы?! А объяснение сущности вакцин и иммунитета?!

В тот же вечер студенты четвертой группы прочли книгу вслух и, ошеломленные, долго сидели молча. Наконец Лена Борзик робко спросила:

— Но объясните, друзья, как же теперь? Ведь Пастер доказал, что, прокипятив хирургические инструменты, мы не внесем в рану инфекцию при операции. А консервы? Ведь они-то все же не разлагаются!

— А, Пастер, Пастер! — пренебрежительно махнул рукой Коля Карпов. — Он задержал развитие микробиологии на сто лет!.. Правда, Степан?

— Не совсем так. — Степан резко захлопнул книгу. — Ты рассуждаешь упрощенно. Разве можно предположить, что во времена Пастера кто-нибудь доказал бы то, что доказал профессор Зернов? Ведь даже простейшие микробы тогда являлись загадкой, а о существовании вирусов никто и не подозревал. Пастер установил, что микробы при кипячении обезвреживаются для организма, а разве сейчас что-либо изменилось? Разве теперь, когда профессор Зернов доказал огромную стойкость микробов, мы отбросили правила стерилизации? А разве то, что Зернов доказал наличие живых микроорганизмов в пенициллине, считавшемся стерильным, заставит нас отказаться от этого препарата? Ведь дело не в этом, друзья! Дело в том, что теория Зернова — новый шаг познания. Профессор Зернов впервые дал настоящее материалистическое объяснение наблюдаемым фактам. Микробы не погибают при кипячении, но они переходят в фильтрующуюся форму, которая для организма безвредна… Понимаете — безвредна! А Пастер сделал вывод: безвреден микроорганизм, не прививается ни на каких средах — значит убит. Пастер для практической медицины сделал очень многое. Плохо, конечно, что своим авторитетом он подавил все дальнейшие попытки исследования условий существования микробов. Но в этом виноват уже не столько он, сколько последующие поколения ученых. Они слепо верили Пастеру, считали законом каждое его утверждение.

— Степа, но ведь, кажется, вирусы были открыты еще при жизни Пастера?

— Да, Ивановский открыл вирусы еще в тысяча восемьсот девяносто втором году. Он же первым выделил кристаллическую форму вируса табачной мозаики. Позже многие из вирусов болезней растений были выделены в кристаллическом виде…

Николай перебил:

— Прости, Степа! Ты знаешь, что мне пришло в голову? Для того чтобы растение жило и развивалось, нужен азот. Азот из воздуха добывают специальные бактерии, которые размножаются на корнях бобовых растений. Чтобы обогатить почву азотом, мы специально сеем бобовые там, где можно было бы сеять пшеницу, например… А теперь представьте: по способу профессора Зернова мы готовим тысячи и тысячи тонн кристаллического порошка азотобактерий и вносим его в почву… Можно будет снимать невиданные урожаи — это будет самое лучшее бактериологическое удобрение! Честное слово, братцы, давайте займемся этим вопросом!

Таня Снежко улыбнулась:

— Ах, Коля, Коля! Да ведь ты еще не знаешь методики превращения микробов в кристаллы!

— А мы спросим об этом у профессора Зернова.

— И ты думаешь, что он тебе все расскажет?

— А что у нас — капиталистическая страна? Патент на свою методику Зернов возьмет?

Таня укоризненно посмотрела на Карпова.

— Да не в патенте дело и не капиталистическая страна у нас… но рядом-то с нами — капиталистические! Ты вот мечтаешь создать бактериологическое удобрение, а фашисты только и думают о том, чтобы изготовить против нас тысячи тонн бактерий чумы. Вспомни японский процесс! Нет, такие открытия пока что надо держать в. тайне.