V – значит Вендетта (СИ) - Morgan Sabrina

Этому человеку не требовалось жать на спусковой крючок, дабы ранить. Он уже это сделал, выстрелив в того, кому я попыталась открыть израненную душу. Я часто задавилась вопросом: «Кто мы друг другу, что испытывает он и что испытываю я? Люблю я его?». Не верила, колебалась, сомневалась.

Сидя в луже крови и потрясённо зажимая грудную клетку, я в конце концов поняла…

Ответ лежал на поверхности, но я всячески отказывалась воспринимать его всерьёз. Отказывалась, потому что боялась. Боялась вновь утонуть в омуте душевных страданий. Я боялась привязаться, прочувствовать человека, боялась довериться ему, так как выросла среди лицемеров и гнусных предателей.

Обессилено стоя на коленях, в сантиметре от бездыханного тела мужчины, что за последнее время стал для меня причиной улыбаться, я не могла перебороть чудовищную боль, что осела в сердце.

— Сильные девочки не плачут, — меланхолично молвил он. — Ты ведь могущественная. Намного могущественнее остальных, но пока не осознаёшь этого.

— За что…? — подняла красные заплаканные глаза я, полные печали и страдания.

— Я не мог поступить иначе, крошка, — глядя на меня в упор, заявил мужчина.

— За что ты так со мной?! — вскрикнула я, впиваясь острыми ноготками в широкую грудь мертвеца. — За что ты меня так ненавидишь, папа…?!

— Он недостоин тебя, ангелочек, — отец склонился и заметно смягчился, но оружие из рук не выпустил. — Это не твой человек. Рано или поздно он бы избавился от тебя самым изощрённым способом.

— Ты убил его! — не выдержала нового наплыва слёз я и снова разрыдалась. — У меня больше ничего нет! Ты уничтожил последнее!

— У тебя есть я, — заявил мужчина, присаживаясь рядом на корточки.

— Ты? — подняла ошарашенный взгляд я. — Ты бросил нас, заставил страдать!

— У меня не было выбора, малышка, — потянулся ко мне он в попытке обнять, но я панически отшатнулась.

— По твоей вине жестоко расправились с мамой! Именно ты виноват в её гибели! — навзрыд вопила я.

— Иногда нужно от чего-то отказаться, дабы получить большее. Тебе ли не знать? — бесцветно молвил брюнет, медленно, но уверенно сокращая между нами дистанцию.

— Ты отнял у меня всё, отце, — мой тон резко похолодел.

В один момент я почувствовала чьё-то тёплое прикосновение. Длинные пальцы, что мягко легли на тёмную макушку, небрежно зарываясь в шелковистые волосы. Я едва заметно покосилась в сторону, но никого поблизости не было. Нас было трое. Двое живых и один мёртвый.

Глядя на безжизненное, породнившееся лицо, я заметила миниатюрную высохшую слезинку, что длинной дорожкой тянулась вплоть до подбородка. Сердце непроизвольно сжалось, отдавая в груди жгучей болью. Я не прекращала глядеть на белёсое лицо Стефано. Даже после смерти оно оставалось всё таким же спокойным и непоколебимым. Но в глаза полнейшая пустота…

Их стальной оттенок всегда завораживал, заставлял немо восхищаться. Они были уникальными. Даже сейчас я не прекращала внимательно всматриваться в металические радужки. Не прекращала, и в какой-то момент мне показалось, что левый глаз дрогнул, устремляя на меня свой потухший взор. Я затаила дыхание, ощущая в воздухе тот самый шипровый аромат.

«Ничто души сломить убитого не сможет,

Ничто не вынудит её дрожать,

Кто сломлен, сломлен быть не может,

Ровно, как убитый, быть убитым вновь.», — отголоском шептал Стефано в моей голове. Руки сами потянулись к оружию, что бесполезно находилось в безвольной ладони убитого. В сию же секунду я перевела полный осознанности взгляд на отца-предателя и встретилась с сильным ударом в челюсть. Мужчина бесчеловечно повалил меня на лопатки, плотно вжимая в холодную заснеженную землю.

Родной отец, что стал моим первым мужчиной, сейчас с особой свирепостью и жестокостью убивал.

— Ублюдок, ненавижу! — рычала я, колотя его в грудь. — Я убью тебя!

— Кровью умоешься, — не менее едко шипел он, намертво впившись в тонкую шею. Человек, который породил, дал мне жизнь, сейчас бесчувственно отнимал её. Я чувствовала, как силы покидают меня. Я угасала, глядя в ненавистные глаза. Он сделал мне больно. Так больно, как никто другой.

Из последних сил я потянулась к единственному «спасению», что одиноко покоилось в нескольких сантиметрах от меня и добравшись до желанного, крепко обхватила плотную рукоять, приставляя холодное дуло к острому подбородку.

— Сгинь, — сквозь зубы процедила я.

— Убьёшь родного отца? — на долю секунды остановился он, но для меня этого времени было достаточно. — Не хватит духу, дорогая!

— Прощай, папочка, — бесстрастно шепнула я, решительно нажав на курок. Воздух разрезал оглушительный выстрел, от чего заложило уши. Мужчина, что сомневался в намерениях собственной дочери, брызнул кровью и она обжигающе опалила всё моё лицо. Папа упал замертво, не подавая признаков жизни.

С полминуты я безнадёжно сидела на земле, перебирая в руках частички прохладного снега, но в конечном итоге нашла силы подняться на ноги.

Глядя на отца, который в одно мгновение стал для меня никем, я не почувствовала ни капли сожалению за содеянное. бЭтот человек хладнокровно убил того, кто был для меня единственным другом, опорой и в какой-то степени защитой. Он не пощадил Стефано, а я в отместку не пощадила его.

«Зуб за зуб, кровь за кровь.»

Я проснулась от тихого тёплого дыхания. Веки казались настолько тяжёлыми, что банально не было ни сил, ни желания их поднимать. Общее состояние сопровождалось вялостью, сухостью во рту, ознобом и сильной мигренью.

Разомкнув уставшие глаза, я устремила взор вверх и замерла. На меня смотрели те самые металические глаза. Такие же умиротворённые, спокойные, меланхоличные и живые. Сердце болезненно сжалось, а посреди горла встал огромный ком, состоящий из печали и страдания.

— Как ты себя чувствуешь? — беззаботно поинтересовался Стефано, но завидев мой печальный вид резко переменился в лице.

— Это невозможно… — тихо прохрипела я, обхватывая руками чужое лицо, словно сомневаясь в реалистичности происходящего. Возможно, галлюцинация и это совершенно другой человек? После смерти матери я нередко путала чужих людей с её персоной. Видела её в каждой медсестре, что приходили дабы проверить моё состояние.

— Тебе дурно, — заключил Эспозито, мягко касаясь губами разгорячённого лба.

— Ты не настоящий. Плод моего воображения, — закрыла лицо руками я, тихо всхлипывая.

— Прекрати плакать, — смягчился Стефано, крепко прижимая к себе.

— Ты умер… — не выдержала и заплакала я.

— Я жив, — мужчина одёрнул меня за запястья, всматриваясь в васильковые глаза. — Слышишь? Тебе приснился дурной сон.

— Нет-нет-нет, — панически зашептала я.

— Да, крошка, — решительно заявил он. — В следствии столкновения с машиной ты сильно приложилась головой об асфальт и проспала целые сутки. Вспомни, как в аэропорту ты устроила самый настоящий драматический театр и внаглую сбежала, угодив под колёса автомобиля.

Меня словно осенило. Перед глазами пронеслась картина мелкой ссоры, в следствии чего я сердито толкнула Стефано в грудь и пошла прочь. Мужчина почти нагнал меня, но завидев его свирепое выражение лица, я машинально сорвалась с места и встретилась с ярким светом фар. Значит, всё то, во что я так свято верила, действительно всего лишь омерзительный сон? Не может быть…

Я не верила собственным ушам и глазам, не верила чужим словам, собственной голове. Всё казалось таким реалистичным, словно происходило наяву.

Внезапно Стефано властно притянул меня за талию, опаляя губы ментоловым дыханием. Глаза округлились до размера пяти копеек, а руки предательски задрожали, чрезвычайно впиваясь в ткань белёсой рубашки. Он был аккуратным, трепетным, в какой-то степени нежным и до жути убедительным.