Плоть и кровь - Нора Робертс

— Рорк…

— Позволь мне договорить. Я испытал все это на своей шкуре, и впечатление изгладится не скоро. Вчера вечером я тебя изнасиловал. Я превратился в животное, потому что оказался способен на это! Больше того — когда-то я был этим животным. Стремление стать другим помогало мне довольно долго. Но зверь сидит во мне. И события прошлой ночи об этом напомнили.

— Ты хочешь, чтобы я тебя за это ненавидела?

— Нет, я просто хочу, чтобы ты это поняла. И меня тоже. Человек, который вчера ночью над тобой надругался, является частью меня.

— Я это знаю, — медленно сказала Ева. — А ведь и я когда-то была животным, Рорк. Девочка, которая сжимала в руках окровавленный нож, была маленьким отчаявшимся зверьком.

— Господи, Ева! — воскликнул он пораженно.

— И меня это тоже пугает. Я просыпаюсь посреди ночи и с ужасом думаю о том, что таится внутри меня. И живу с этим каждый день. Ну а насчет тебя… Когда я начала с тобой общаться, я знала, откуда ты, и мне было на это наплевать. Я знала, что ты совершал преступления, нарушал законы, просто жил вне закона. И все же я вышла за тебя замуж. — Она перевела дыхание. — Я тебя люблю, понимаешь? И это главное. Все. Я хочу есть, у меня впереди трудный день, так что пошли к Фини, пока он все не съел.

Рорк загородил ей дорогу.

— Еще минутку! — Он обнял ее и поцеловал так нежно, что у нее ноги подкосились.

— Ну вот, — выговорила она наконец, — так, пожалуй, лучше.

— Гораздо лучше! — Он взял ее за руку и сказал на том языке, который внезапно вспомнил ночью:

— Ghra.

— Что? — Ева сосредоточенно нахмурилась. — Это снова по-гаэльски?

— Да. — Он поцеловал ей пальцы. — Это означает любовь. Моя любовь.

— Звучит красиво…

— Да. — Рорк тихо вздохнул, подумав, что страшно давно не слышал этих звуков.

— Только не грусти, — прошептала она.

— Я и не грущу. Просто задумался. — Он пожал ей руку. — С удовольствием угощу вас завтраком, лейтенант.

— Так и быть, составлю вам компанию.

Перед началом допроса Джесса Барроу Ева с тоской подумала о том, что под воздействием лекарств она чувствует себя не вполне самой собой. Искусственное возбуждение, искусственная энергичность, а под этим все равно нечеловеческая усталость. Ей казалось, что она напялила клоунскую маску, чтобы скрыть изнеможение.

— Снова в седле, Пибоди? — спросила Ева вошедшую в комнату помощницу.

— Да, мэм. По дороге сюда я заглянула в ваш кабинет, просмотрела отчет. Вас там ждет сообщение от майора и два сообщения Надин Ферст. Видно, она почуяла сенсацию.

— Ей придется подождать, а с майором я свяжусь в перерыве. Вы знаете что-нибудь про бейсбол, Пибоди?

— В академии два года играла. Золотая перчатка!

— Тогда разминайтесь. Когда я кину вам мяч, ловите его и посылайте назад. Будем разыгрывать вдвоем, а Фини появится, пока подача будет еще наша.

— Не подозревала, что вы еще и спортсменка, лейтенант.

— У меня много талантов. Главное — ловите мяч, Пибоди. Я хочу разделать этого ублюдка под орех. Отчет вы читали, суть уловили. — Она дала сигнал ввести допрашиваемого. — Сейчас мы ему устроим! Хуже будет, если он затребует адвоката. Но готова биться об заклад, что этот тип, будучи самоуверенным наглецом, решит действовать самостоятельно.

— Мне вообще-то нравятся такие. Но здесь, боюсь, придется сделать исключение.

— Он и в самом деле красавец, — начала было Ева, но тут полицейский ввел задержанного. — Как дела, Джесс? Сегодня чувствуете себя получше?

У него было время перестроиться и сосредоточиться.

— Я мог бы привлечь вас к ответственности за неоправданное применение силы. Но я решил этого не делать. Над вами и так скоро будет хохотать весь ваш идиотский департамент.

— Кажется, вам действительно лучше! Садитесь. — Она подошла к столику и включила записывающее устройство. — Лейтенант Ева Даллас с помощницей, сержантом Делией Пибоди. Допрос Джесса Барроу. Будьте добры, назовите ваше имя.

— Барроу, Джесс. Вы не ошиблись.

— Во время предыдущего допроса я сообщила вам о ваших правах, не так ли?

— Подробно.

Джесс поерзал на стуле: вмешательство Рорка в предыдущий допрос давало себя знать.

— Вы хорошо поняли, какими правами обладаете?

— Понял.

— Хотите ли вы воспользоваться услугами адвоката?

— Мне никто не нужен.

— Хорошо. — Ева села, сплела пальцы и улыбнулась. — Тогда начнем. В прошлый раз вы признали, что занимались разработкой приборов, которые могут влиять на мозг человека и его поведение.

— Ничего подобного я не признавал. Ева продолжала улыбаться.

— Возможны различные интерпретации. Вы сейчас отрицаете, что во время приема, устроенного в моем доме прошлым вечером, вы использовали программу, предназначенную для того, чтобы воздействовать на подсознание Рорка?

— Слушайте, если ваш муженек завелся и затащил вас в укромный уголок, где и использовал, это ваша проблема, а не моя.

Она невозмутимо улыбалась.

— Естественно. Но мы сейчас говорим о ваших проблемах. — Ей нужно было начать с этого пункта для того, чтобы выйти на остальные. — Как вы думаете, Пибоди, может быть, Джесс просто не знает о наказании за дачу ложных показаний?

— Закон предусматривает в качестве максимального наказания заключение сроком до пяти лет, — сообщила Пибоди невозмутимо. — Мне включить запись предыдущего допроса, лейтенант? Возможно, память допрашиваемого пострадала вследствие травмы, которую он получил, пытаясь напасть на офицера полиции.

— Напасть?! — взвился Джесс. — Вы что, думаете, что вдвоем меня переиграете? Она ударила меня сама, а потом позволила своему ублюдку-мужу войти и…

Он замолчал, вспомнив о предупреждении Рорка. И тело его снова пронзила нестерпимая боль.

— Вы собираетесь жаловаться официально?

— Нет. — Лоб у него покрылся испариной, и Ева снова подумала о том, что же все-таки сделал с ним Рорк. — Вчера вечером я был.., расстроен. У меня не все получилось. — Он взял себя в руки. — Послушайте, я ведь музыкант. И горжусь своей работой, своим искусством. Мне нравится думать, что моя музыка влияет на людей. Возможно, это и дало вам неверное представление о сути моей работы. Но я действительно не понимаю, почему вы подняли вокруг нее такой шум.

Он улыбнулся, как всегда, обаятельно.

— Те люди, о которых вы вчера говорили… О некоторых я, естественно, слышал, но лично никого из них не знал и никакого отношения к этим самоубийствам не имею. Я лично против самоубийства: жизнь и так слишком коротка. Произошло какое-то недоразумение. Вы меня не правильно поняли, но я готов все это забыть.

Ева откинулась в кресле и взглянула на свою помощницу.