Укрощение любовью, или Уитни - Джудит Макнот

Вся эта беседа принимала исключительно непристойный характер, особенно потому, что велась в присутствии дам, и Уитни заметила, что тетя собирается наконец вмешаться.

– Мистер Мерритон, – окликнула она и, подождав, пока он обратит на нее. внимание, осведомилась: – Хотите повысить ставку до десяти фунтов?

Столь неподобающее леди заявление было встречено всеобщим шокированным молчанием. И Уитни почувствовала искреннюю благодарность Клейтону, когда тот сдавленно рассмеялся, показывая тем самым, что ценит хорошую шутку. Однако тетя Энн немедленно обернулась к нему.

– А вы, мистер Уэстленд? – учтиво осведомилась она. – Не хотите ли заключить пари на то, что именно леди Стенфилд станет будущей герцогиней Клеймор?

Губы Клейтона дрогнули в попытке сдержать улыбку.

– Конечно, нет! Я сам узнал из заслуживающих доверия источников, что Клейтон Уэстморленд решил жениться на очаровательной шатенке, которую встретил в Париже.

Уитни заметила хитрый пронизывающий взгляд, которым леди Юбенк окинула Клейтона, но тут же забыла об этом, когда один из гостей заметил:

– Ваши имена удивительно схожи, мистер Уэстленд. Вы, случайно, никоим образом не связаны с герцогом?

– Мы ближе, чем родные братья, – немедленно объяснил Клейтон с лукавой усмешкой, давая понять, что рискованно сострил.

Разговор постепенно зашел о богатых поместьях герцога, чистокровных лошадях в его конюшнях и неизбежно вернулся к теме его бесчисленных любовниц и завоеваний.

Клейтон взглянул на будущую невесту, желая проверить, насколько внимательно она слушает, и, следовательно, узнать, как низко он пал в ее глазах, и увидел, что Уитни, стараясь скрыть зевок, поднесла к губам тонкие пальчики. Воспользовавшись тем, что за шумом спора его почти не было слышно, Клейтон наклонился поближе и тихо поддразнил:

– Неужели вас нисколько не интересует имя будущей герцогини Клеймор, миледи?

Пойманная на таком неприличном занятии, как зевок, Уитни виновато потупилась и улыбнулась медленной, бессознательно манящей улыбкой, от которой кровь Клейтона вновь загорелась жгучим сладострастием, и, разгладив юбку, она поднялась, собираясь отойти.

– Конечно, интересует. Заверяю вас в своем глубочайшем сочувствии к любой женщине, ставшей женой этого распутного, развратного, аморального, омерзительного, непристойного соблазнителя.

И с этими словами она повернулась и направилась в бальную залу, откуда уже слышалась музыка.

Полу так и не представилась возможность поговорить с Мартином Стоуном, и Уитни с упавшим сердцем наблюдала, как стрелки часов медленно сходятся на цифре двенадцать. Во время их единственного танца Пол и Уитни едва выбрали момент, чтобы успеть попрощаться наедине. И когда Пол вышел из комнаты, девушка последовала за ним на значительном расстоянии.

Опершись плечом на колонну в готическом стиле, Клейтон поднес бокал к губам, наблюдая со смесью собственнической гордости и раздражения, как Уитни, тайком оглядевшись, направилась к выходу из залы. В это время один из гостей о чем-то заговорил г ней. Севарин поспешно вернулся и, отбросив все приличия, взял ее под руку и увлек за собой.

Этот хозяйский жест Севарина пробудил в Клейтоне приступ неудержимого гнева. Почему, спрашивается, он торчит здесь, как последний глупец, едва вынося к тому же кокетливые заигрывания девицы Мерритон, когда его собственная невеста устремилась неведомо куда под руку с другим мужчиной?

Сардонически усмехнувшись, он представил, какое удовлетворение мог получить, если бы несколькими шагами пересек комнату и сообщил Севарину, что не потерпит подобной фамильярности по отношению к своей суженой. Ну а потом хорошо бы объяснить Уитни, что та несчастная, на которую пал выбор «омерзительного распутника», она сама и что не позднее чем через неделю станет его женой.

Он уже почти решился поступить именно так, но в этот момент его настигла Амелия Юбенк.

– Маргарет! – злобно пролаяла она. – Прекратите виснуть на мистере Уэстленде и поправьте лучше свою прическу.

И без малейшего сочувствия проследила, как девушка, залившись краской до корней волос, пробормотала что-то и послушно отошла.

– Гнусное отродье, – заметила Амелия, обращаясь к Клейтону. – Сплошная злоба и недоброжелательность, замешенные на жестокости. Ее родители тратят каждый пенни, который удается наскрести, чтобы вывозить ее в свет, хотя не могут позволить себе этого, да и она там как белая ворона. Девчонка прекрасно все понимает, и от этого ее зависть и склонность делать подлости только увеличивается.

Но тут Амелия, заметив, что герцог не обращает на нее внимания, повернула увенчанную тюрбаном голову, пытаясь обнаружить предмет его неослабного интереса.

– Уитни Стоун! – усмехнулась она про себя, заметив, что девушка, только сейчас вернувшаяся в залу, оказалась в поле его зрения.

– Знаете, Клеймор, – шепнула вдова, ехидно улыбаясь, – если выбранная вами «очаровательная шатенка» и есть та самая, о которой я подумала, вы опоздали. О ее помолвке будет объявлено, как только вернется Севарин.

Герцог окинул Амелию взглядом, полным холодного цинизма.

– Прошу извинить меня, – бросил он зловеще и поспешно отошел, оставив леди Юбенк со злорадным удовлетворением смотреть ему вслед.

Почувствовав легкое прикосновение Клейтона к руке, Уитни обернулась с теплой благодарной улыбкой. С того момента, как он в самом начале вечера отвлек ее дядю от терявших терпение людей, Клейтон каждый раз оказывался именно в том месте, где был наиболее необходим, веселый, дружелюбный, разговорчивый джентльмен, способный развлечь гостей остроумной беседой. Даже без просьб со стороны Уитни он понял, как нуждалась она в помощи, и сделал все от него зависящее.

– Вы, должно быть, устали, – пробормотал он ей на ухо. – Неужели не можете ускользнуть, лечь в постель и попытаться заснуть?

– Наверное, вы правы, – вздохнула Уитни. Почти все гости разъехались или поднялись к себе, а тетя Энн, оправившись от непонятного потрясения, казалось, была вполне готова к выполнению обязанностей хозяйки по отношению к тем, кто еще оставался.

– Спасибо вам за все, – поблагодарила Уитни, направляясь к двери. – Не знаю, как бы я справилась одна.

Клейтон смотрел ей вслед, пока девушка не исчезла в глубине холла, а потом решительно направился к Мартину.

– Я хотел бы поговорить с вами и леди Джилберт после ухода гостей, – коротко объявил он.

Ноги Уитни подгибались от усталости, так что одолеть ведущую наверх лестницу оказалось нелегкой задачей. Переступив наконец порог своей комнаты, она минут десять сражалась с длинным рядом крохотных обтянутых атласом пуговок на спине. Девушка наклонилась, чтобы освободиться от платья, и из-за расстегнутого корсажа выкатился какой-то блестящий предмет.