Золотые колдуны - Мэри Джентл

— Для него ничего не значили не земля, ни посланник. Явно ничего, иначе бы он и не подошел им для роли убийцы и свидетеля против меня.

Весь разговор начинал становиться каким-то нереальным. События граничили с галлюцинациями. Я подумала: «Насколько же я здорова?»

— Оставим это как есть. Разберемся с этим позже. Не здесь. Не сейчас.

— Почему не сейчас? — резко спросил он.

В палатке нас было четверо и никто не был здоров, но соотношение сил все еще было три к одному. Меня удивляла крепость его нервов, но ничего кроме этого.

— Потому что не собираюсь отнимать у обитателей Топей их работу. Потому что, если они нас убьют, то не пощадят и вас. Не по личным причинам, а в следствие различия обычаев, так сказать. Давайте, заключим перемирие.

— Это верно, что вы принадлежите к народу колдунов?

Я помотала головой. Его вопрос прозвучал так, словно он надеялся, что я действительно ему принадлежала.

— Закон здесь не находит применения, — сказал он.

Я еще раз попыталась точно разузнать, что он имел в виду, но тут пришли обитатели Топей, чтобы забрать нас.

14. ГОВОРЯЩАЯ ЗА ВСЕХ

Бледное небо Орте поблескивало, как водная поверхность, усыпанное у горизонта точками дневных звезд. Жесткий тростник торчал хрупкими белыми копьями из замерзшей болотной жижи. Почва похрустывала под нашими ногами. Мы осторожно шли по льду до самой воды. Плоская болотистая равнина была покрыта столь же безбрежным туманом.

Одна из обитателей Топей сделала нам знак копьем, и мы опустились на корточки, пока убирали нашу палатку. Они тщательно избегали слишком близко подходить к костровой яме.

Двое из них нагнулись и неловко принялись разбирать кожи и распорки. Наконец они сложили все на земле и оставили на месте.

У меня было такое ощущение, словно меня лишили дома. В нем стоял запах пота и еще оставшейся болезни, в нем пахло теплом и своеобразным приятным человеческим духом, но все это прогнал холодный воздух.

— Что это они делают?

Впервые Марик спрашивал или жаловался, хотя и плакал, потому что чувствовал себя покинутым и беззащитным.

— Не знаю. Все в порядке.

Я положила руку на его плечо и прикрыла своим одеялом. Мне тоже был кто-нибудь нужен, за кого я могла бы держаться. На нас оставалась только та одежда, в которой мы встали после сна, и одеяла, которые мы спасли во время снятия палатки. Это было все. Телук шла босиком; свои сандалии она где-то потеряла. У нас был вид людей, изгнанных с родины.

Они держали в руках копья, вилы-двузубцы с каменными наконечниками и длинными древками, а также каменные топоры. Некоторые из копий с кремневыми наконечниками были направлены в нашу сторону. Я невольно втянула голову в плечи. Из толпы появилась дикарка и замахала руками в сторону воды. Толпа расступилась, образовав проход. Немного помедлив, я двинулась в указанном направлении.

Телук шла следом за мной, ее глаза внимательно оглядывали все вокруг. Согнанные в небольшую кучку, мы стояли у самой воды.

У меня за спиной возникла какая-то возня, но я не стала обращать на нее внимания. Блейз н'ри н'сут Медуэнин сыпал проклятиями, но вот он снова был с нами и облизывал рассеченную губу.

В плоскодонные челны загружались свернутые палатки и копья для ловли рыбы. Мы сели в одну из лодок среди мокрых кож и выпотрошенных болотных животных. Одна женщина оттолкнула нас от прибрежной жижи, и мы поплыли по глубокой воде к противоположной стороне протоки. На ветру шелестели узкие полоски тростника.

На борт лодки легко вскарабкалась группа туземцев. Со своего места я смогла разглядеть шесть других лодок, лежавших плоскими днищами на воде; они представляли собой кожу, натянутый на деревянный каркас, и я чувствовала под собой хлюпающую воду. Телук сидела прямо, уперев руки в бока.

— Вы умеете плавать? — цинично спросил Блейз. — Под конец могло бы быть полегче.

— Они убьют нас. — Марик настороженно смотрел на обитателей Топей, на детей и молодежь, которые следовали за лодками, шли временными тропинками по обманчивому болоту или плыли, ныряя и выныривая, по открытому каналу.

— Это, по крайней мере, будет быстро. Есть более неприятные способы умирать.

— Помолчите, — прикрикнула я на него.

Он пожал плечами.

Мы миновали еще более глубокие протоки между буйно разросшимися островами тростника, заросли которого были желто-зеленого цвета, а на вершинах стеблей раскачивались красные стручки.

Двое обитателей Топей стояли на корме лодки, имевшей форму листа, и толкали ее вперед длинными шестами, упираясь ими в болотную тину. В середине лодки сидела женщина и кормила грудью ребенка. Соски ее были как у старой свиноматки. Две других женщины стояли ближе ко мне и старались успокоить четверых или пятерых малышей.

Один из этого выводка, которому было, возможно, года три, вскарабкался на свернутые палатки, лежавшие на дне, и с интересом разглядывал нас. Его темные глаза следили за нами, время от времени мигательные перепонки закрывали щелки-зрачки. У него были широкий лоб, острый подбородок и плоские, прижатые и заостренные уши. Он походил на получеловека-полулягушку, но при всем том не вызывал отвращения. Ребенок-уродец.

Более молодая женщина приподняла его и бесцеремонно бросила обратно к корме с древней как мир самоуверенностью взрослых. «Интересно: не мужского ли он пола?» — подумала я и присмотрелась. Животик имел выпуклости. Несомненно, мужского, но подготовлен к любым превращениям.

Едва снова усевшись на дне лодки, более молодой самец и женщина стали о чем-то шушукаться. Я наблюдала, как она положила тонкие руки с плавательными перепонками на живот, а затем подняла кверху нечто в форме приплюснутого шара, проделала это и во второй раз. Самка взяла и осмотрела их. Они были зеленовато-белого цвета, величиной с кулак, и имели плотную, гибкую оболочку.

Мне опять вспомнились Теризон, роды там и дети, появившиеся на свет в упругой оболочке. Такая мембрана, должно быть, являлась последней сохранившейся частью этого процесса.

Более молодой самец снова уложил яйца в свою брюшную сумку, а женщина стала поить своего ребенка. Но, может быть, это был чей-то другой? Я не могла утверждать этого с уверенностью. Ортеанцы образуют не пары, а группы. Я подумала, что эти, наверное, принадлежат к одной из таких групп, и спросила себя, неужели такое же происходит и на других лодках…

— Как вы себя чувствуете?

Я прижала к себе Марика и смогла перестать смеяться.

— Все, что я замечаю, выглядит так смешно. Хотя толку мне от этого нет никакого.

Руки Телук вцепились в борт лодки так сильно, что побелели сгибы пальцев. Она ничего не отвечала, когда мы о чем-нибудь ее спрашивали, а лишь мотала головой.