Песчаные небеса - Олаф Бьорн Локнит

Опешившие поначалу гвардейцы довольно скоро разобрались, что напали на них лишь два неизвестно откуда выскочивших человека. Разумеется, никто не стал утруждать себя вопросом – а имеют ли эти двое вообще какое-либо отношение к событиям во дворце? – и Конан понял, что в любом случае именно он с Мораддином будут считаться виновниками произошедшего побоища.

Моментально выяснилось, что любая попытка прикрывать Мораддина являлась изначально безнадежным делом – невозможно прикрывать человека, находящегося в трех или четырех местах одновременно. Киммериец успел услышать, как снова свистнули, рассекая воздух, метательные звездочки, увидел стражников, валящихся на пол, а потом ему стало не до коротышки-полугнома. Видимо, гвардейцам до смерти надоели неизвестные, устраивающие покушение за покушением и уходящие из-под самого носа. Теперь они задались целью зарубить каждого, хоть самую малость смахивающего на преступника.

…Уже через мгновение вокруг Конана образовалась круговерть из кричащих людей, стремительно взлетающих кривых сабель, и быстротечно растущий завал из тел убитых и раненых врагов. Вообще-то, в общей свалке есть и хорошая сторона – чем больше противников, рвущихся вперед, и желающих показать собственное геройство, тем чаще они мешают сами себе, помогая обороняющимся. Северянин уже не раз попадал в подобные переделки, и прекрасно знал, что главное в таком бою – успевать следить за тем, что выделывают лезущие через головы друг друга нападающие, и не позволять слишком близко подбираться к себе – всегда может найтись какой-нибудь удачливый идиот, перед смертью поцарапающий тебя своим оружием…

Легкие туранские сабли так и не сумели пробить брешь в защите, сплетенной тяжелым и длинным мечом северянина. Когда первая волна нападавших отхлынула и туранцы, сообразив, что так просто, с наскоку, огромного и сильнющего варвара не возьмешь, Конан мельком взглянул, как дела у Мораддина. Судя по валявшимся на полу поверженным гвардейцам, старший надсмотрщик справлялся со своей задачей очень прилично. Его летучая мышка, кстати, тоже принимала участие в сражении – ничуть не испугавшись множества людей и горящих факелов, она выбралась из капюшона Мораддина, взлетела и вцепилась в физиономию одного из нападавших. Судя по раздавшимся воплям, когти и зубы у маленького крылатого негодяя были довольно острые…

Киммериец поискал взглядом коридор, о котором говорил Мораддин, и с некоторым удивлением обнаружил, что стоит шагах в пяти от входа в него. Правда, эти пять шагов следовало еще преодолеть, ибо отступившие было стражники, то ли набравшись смелости, то ли получив подкрепление, явно собирались повторить атаку.

– Эй! – рявкнул Конан, привлекая внимание Мораддина. – Пошли!

В два длинных прыжка, киммериец добрался до открытой двери, заодно свернув по дороге шею одному из особо ретивых гвардейцев, а спустя мгновение за варваром в темный коридор вылетел Мораддин. Они быстро захлопнули дверь, тотчас задрожавшую под ударами многочисленных обутых в подкованные сапоги ног, задвинули не слишком надежного вида засов и бросились по проходу

– Долго она не продержится, – на бегу сказал Конан, оглядываясь на тонкие деревянные створки. – А драка вышла неплохая, не находишь?

– Да, – коротко согласился Мораддин. – Но меня больше интересует, сколько людей может находиться во дворе…

Такое соображение Конану в голову как-то не приходило, но менять направление было поздно – обогнув поворот коридора, они выскочили прямо во двор. К счастью, выход располагался на приличном расстоянии от главных дверей дома и никто из стражников, заполнивших пространство перед дворцом, не ожидал, что отсюда появится враг. Караул, конечно, здесь поставили, но расправиться с тремя не слишком бдительными охранниками оказалось делом недолгим… Один из стражников упал, схватившись за распоротое звездочкой Мораддина горло, второго Конан попросту приложил об угол окованной тяжелой двери, а третьему одновременно досталось тяжелым кулаком киммерийца в челюсть и пяткой Мораддина под коленку. Несчастный рухнул навзничь, с размаху ударившись затылком о каменные плиты двора, и его мозги брызнули во все стороны, испачкав черные шаровары Мораддина.

Возле дома Радбуша тоже имелся сад, пусть и не столь густой, как у дворца пятитысячника, но вполне обширный, чтобы скрыть двух человек. Судя по разнесшемуся вскоре грохоту и радостному вою, дверь в коридоре наконец вышибли, и все уцелевшие после короткого, но кровопролитного боя в зальчике возле входа в сераль воины высыпали во двор, немедленно устроив суматошную неразбериху, суть которой сводилась к одному жизненно важному вопросу – куда смылись негодяи, учинившие только что настоящий разгром в рядах султанапурской гвардии?

Негодяи же сидели в кустах, прислушиваясь к каждому шороху, и шепотом обсуждали, как бы скорее и незаметнее покинуть негостеприимный дворец. Конан заявлял, что в царящей сейчас суматохе двоих беглецов никто не заметит, а потому надо попросту подобраться к воротам, и в подходящий момент рвануть наружу. Мораддин спокойно и вполне рассудительно заметил на слова варвара, что “подходящего момента” может и не случиться, а кроме того, выбравшись на улицу, вполне можно оказаться в обществе многочисленных патрулирующих, и вооруженной оравы стражей порядка, что носятся по городу, выискивая покусившегося на жизнь Турлей-Хана. По мнению старшего надсмотрщика, следовало пока посидеть тихо и посмотреть, как станут развиваться события. Не исключено, что придется вернуться во дворец и спрятаться в комнатах… Ведь, как известно, лучшее убежище – место, осмотренное врагом.

– Ноги моей в этом проклятом доме не будет! – прошипел в ответ Конан, чуть громче, чем следовало. Возмездие за несдержанность наступило немедленно.

– Там кто-то есть! Я слышал голоса! – крикнул кто-то из стражников, с треском вламываясь в кусты. – Факел мне!

Мораддин сокрушенно вздохнул, запустил в чрезмерно ретивого туранца своей звездочкой, попал, после чего быстро сообщил Конану, что больше метательных орудий не осталось, и теперь, хочешь не хочешь, а придется уходить через ворота. И все из-за пагубной привычки некоторых северян орать по любому поводу, вместо того, чтобы говорить, как нормальные люди… Киммериец пропустил слова Мораддина мимо ушей, ибо его внимание привлекло нечто более интересное, нежели брюзжание бывшего начальника или рвущиеся сквозь заросли стражники и гвардейцы. Лошади. Около десятка коней, оседланных и готовых в любой момент сорваться с места. Правда, под охраной, но какое это имеет значение?

– Мораддин, ты верхом ездить умеешь? – спросил Конан, потому что не очень представлял, как невысокий полугном, чья голова едва выглядывает над спиной лошади, сможет забраться в седло без посторонней помощи.