Один прекрасный вечер - Кристина Додд

Роберт покрывал поцелуями ее веки, щеки, губы. Он нигде не задерживался надолго. Клариса в порыве страсти жаждала все новых и новых прикосновений. Его язык ласкал ее уши, и от его влажного и жаркого дыхания по спине у нее пробегала дрожь.

– Что ты делаешь? – Она едва ворочала языком.

– Я собираюсь дать тебе то, что ты никогда не испытывала. Пробраться тебе под кожу, влезть в твой мозг. – Он откинул простынь, открыв ее тело прохладному утреннему воздуху. Сидя на ней, Роберт вжал в ее живот свой жезл и прошептал: – Все последующие ночи ты будешь приходить ко мне не потому, что тебе этого хочется, а потому, что ты без этого не сможешь жить.

Клариса вздрогнула, словно от удара.

– Я приду к тебе завтра, если захочу. Но ты не можешь заставить меня остаться здесь и приходить каждую ночь.

Он хрипло хохотнул и поцеловал ее. Он целовал ее грубо, с жадностью воина, свободного от уз приличий. Его язык вторгся в недра ее рта, он брал ее рот без нежности, как воин обреченную страну. И когда она покорилась, отказавшись от сопротивления, прижимаясь к нему всем телом, он поднял голову и прошептал:

– О, моя милая, ты даже не знаешь, что я могу сделать!

Он напугал ее своими речами и своими яростными поцелуями, и она всхлипнула как ребенок. Он подталкивал ее к грани, за которой наслаждение уже становилось невыносимым и доводило до неистовства.

Его губы накрыли ее сосок. Один, потом другой. Его дыхание охлаждало влагу, которую оставлял на сосках его язык. У Кларисы перехватывало дыхание. Соски ее стали еще тверже. Ощущение было на грани боли, резкое и невыносимо сладостное. Она хотела освободить руки, не для того, чтобы сопротивляться ему, а чтобы вцепиться в него, потребовать большего.

Но ему не было дела до ее требований. Он делал то, что хотел. Целовал ее груди, живот, ласкал языком пупок, имитируя движения и ритм соития. Клариса стонала от наслаждения. Она беспокойно металась по постели, закинула ноги ему на спину и провела ступней по его спине, побуждая приблизиться к ней.

Рассветало, и она закрыла глаза. С закрытыми глазами легче было притвориться, словно все это происходит во сне, а не наяву. И это хорошо. Это означало, что когда она вернется в свой мраморный дворец, то сможет убедить себя в том, что ничего этого не было. Не было мужчины, который раз за разом доводил ее до оргазма. Это была вечная страсть.

Вечная… О Господи, какое ужасное слово! Неужели она никогда не забудет, что этот мужчина с ней делал?

Роберт освободил ее руки и принялся ласкать каждую частичку ее тела. Его руки скользнули между ее ног, развели их, и он стал ласкать внутренние стороны ее бедер. Клариса затаила дыхание.

– Посмотри на меня, – приказал Роберт.

Клариса неохотно открыла глаза, и Роберт все понял. Она вела себя как ребенок, который считает, что стоит зажмуриться, и исчезнет то, чего не хочешь видеть.

– Смотри на меня. – Кончиком пальца он провел по волосам на ее лобке.

Это нежное прикосновение завело Кларису до неистовства. Она хотела, чтобы он поторопился, чтобы вошел в нее немедленно: глубже, сильнее, жестче. «О Боже, поторопись же!»

Он не спускал с нее глаз и улыбался ей, и эта улыбка окончательно свела ее с ума. Клариса была как ручной зверек в его руках.

Не проронив ни слова, он стал поглаживать завитки у нее на лобке уже не одним пальцем, а несколькими. И тогда она уронила руки, вцепилась, в простынь, ища опоры. Земля накренилась под ней, грозила ускользнуть. Он водил круги вокруг входа, затем ввел большой палец на небольшую глубину внутрь.

– Хорошо, – сказал он голосом, пьянящим, как бренди. – Горячо. Влажно. Хочешь, чтобы я вошел в тебя, милая?

– Да.

– Потерпи немного.

Как долго он намерен ее терзать?

– Ты так неопытна. – Ему было наплевать на ее желания, на то, что требовало ее тело. Его пальцы нащупали потайное местечко и ласкали его. – Ты даже не знаешь, что половой акт ослабляет мужчину.

Ее бедра сами стали покачиваться, имитируя половой акт.

– Что ты имеешь в виду? Я думала, я чувствую…

– Это? – Он переменил позу, устроившись у нее между ног. Он улыбался, глядя ей в лицо. – Ты не ошиблась. Я такой твердый, что вот-вот взорвусь. Я хочу тебя, хочу с той самой минуты, как увидел.

– Тогда… сделай это для меня… – Она попыталась дотянуться до него, заставить его войти в нее.

Но он перехватил ее запястье.

– Нет. – Он шевельнул бедрами, и его жезл скользнул по ее гладкой влажной коже. Хепберн прикрыл глаза. – Твое тело как живой шелк. Я никогда не смогу тобой насытиться.

Она всхлипнула и прогнулась ему навстречу.

– Роберт…

Он закрыл ей рот поцелуем. Это был поцелуй воина, завоевателя, и этот поцелуй заставил ее сдаться на милость победителя. Она поняла, что принадлежит ему одному до скончания века.

Оторвав губы от ее губ, он усмехнулся:

– До чего же ты хороша! Ты даже не знаешь, что со мной делаешь! Открой глаза!

Клариса даже не заметила, что глаза у нее закрыты, с трудом разлепила веки и увидела прямо перед собой его лицо.

– Смотри на меня, – приказал он.

Роберт скользнул вниз. Клариса подумала, что он станет целовать ее грудь, затем живот.

Но он опустил ладонь ей на грудь, не давая подняться.

Она попыталась сжать ноги.

Но Роберт раздвинул их, а ступни заставил Кларису поставить на постель.

Она извивалась, не зная, то ли боится его, то ли хочет. Может, и то и другое. Или ни то ни другое. Она приподнялась на локтях, не отрывая от него глаз, и прошептала:

– Пожалуйста.

– Чего ты хочешь? – Он ласкал губами ее промежность.

– Пожалуйста, попробуй меня на вкус.

Он раздвинул языком ее нижние губы, лаская ими нежную, бледную, влажную плоть. Это было так приятно. В то же время Клариса испытала стыд, но ликование превозмогло стыд. Он лизал ее там. Язык его медленно двигался. Казалось, он добивается чего-то, и с каждым новым движением она дрожала все сильнее. Она уже не в силах была удерживаться на локтях. Открытая прохладному воздуху и его ласке, кожа ее становилась все более чувствительной. Когда наконец губы его сомкнулись вокруг ее потайного местечка, Клариса упала на подушки, сотрясаемая спазмами сильнейшего оргазма. Ей казалось, что душа ее вот-вот покинет тело.

Она не в силах была это вынести. Воздух жег легкие, кровь превратилась в жидкое пламя. Простыни жгли кожу.

– Прекрати! – закричала она. – Пожалуйста, прекрати! – Прекратить? Нет уж. Он не хотел прекращать. Рано еще.

Он остановится, лишь когда она усвоит урок, который он хотел преподать ей. Он вошел в нее языком, он пил сладость ее оргазма, подводя к новому пику. Клариса застонала. Этот стон не спутать ни с каким другим. Так стонет женщина, снедаемая страстью. Он слушал ее, прикрыв глаза. Какое наслаждение слышать эту песню страсти из уст Кларисы!