Капкан для невесты - Айрин Лакс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Камилла
К моменту появления врача Лорсанову становится совсем худо.
Он так стискивает мои пальцы, что они побелели в месте, где он меня касается, а по краям разливается красный.
Я с трудом отнимаю руку, она вся онемела, ее ломит, едва ли не до самого плеча. Открываю врачу.
— Сулим Тимурович, — представляется. — Где Довлат?
— Наверху, в своей спальне! Побыстрее, пожалуйста!
Он оборачивается и кивком приглашает еще кого-то.
За ним в доме появляются двое крепких санитаров с носилками.
— За мной, — командует коротко. — Ему плохо?
— Он лежит, скрипит зубами, вспотел, как лошадь на скачках. Горячий, как печь. Вроде может двигаться, он меня за руку схватил, но не встает. Что с ним такое?! Лихорадка? Столбняк? Эпидемия какая-то?! Паралич?
Я бегу следом за врачом по лестнице, быстро его обгоняю и смотрю сверху вниз, как он спешит по ступенькам, но спешит недостаточно!
— Для врача, который находится на быстром наборе, вы слишком медленны!
— В сторону, — сдвигает меня рукой.
Я — за ним следом.
Сулим Тимурович склоняется над Лорсановым.
— Привет, старая перечница, — ощупывает осторожно. — Давно приступ?
— С раннего утра. После зарядки.
Я замечаю большое полотенце, сброшенное на пол.
— Зарядка? Не похоже, что это была простая зарядка.
— Поднялся из зала. Успел принять душ, дойти до кровати и все. Накрыло, — едва слышно свистит Лорсанов.
— А я предупреждал. Теперь без операции не обойтись.
— Нет. Только не это.
— Увы, но это уже не тебе решать. На носилки его.
Лорсанов пытается возразить еще что-то, но отключается.
Все ускоряется в тот же миг.
Все спешат. Но действуют сосредоточенно.
Я бегу следом, чудом успев схватить рюкзак, бутылку с водой, два телефоа и зарядное устройство.
Я так спешу, что только после прибытия в больницу замечаю, как именно я надела кроссовки: перепутав левый с правым и даже не зашнуровав, как следует.
***
Маюсь в коридоре.
Так страшно…
Ужасно…
Эти стены безразличные и холодные.
Палаты.
Окошки в двери каждой из них, как пустые глазницы смерти.
Я боялась больниц. На каком-то животном уровне.
Может быть, еще с момента рождения впитала запах двойной потери.
Шок.
Травма на подсознательном уровне.
Поколачивать начинает.
Раньше всегда с папой ходила. Всегда-всегда…
Даже не так давно, год назад, когда зуб заболел и пришлось его лечить, со мной, совершеннолетней девицей папа в стоматологию отправился и рядом сидел, зная, как сильно я всего этого боюсь.
Мачеха только глаза закатила и ядовито брызгалась словами, что Зумрат Хадиевич меня балует, а я пользуюсь его добротой и корчу из себя малышку, которой уже не являюсь.
В больницах так страшно.
Но со мной всегда рядом был папа.
Сейчас его рядом нет, и я точно знаю, что с Лорсановы происходит что-то нехорошее, пугающее.
Доктор пригрозил ему операцией, и мои нервы начинает разматывать паникой, как клубок, скатившийся на пол с колен.
Так страшно. Непередаваемо страшно!
Дышать нечем…
Мне бы уйти.
Убежать отсюда!
Ноги так и горят от желания вырваться из пугающих стен.
Или позвонить отцу.
Услышать его голос.
Просто о погоде поболтать, а между делом спросить, почему он отдал меня жениху и не предупредил, что с ним может случиться такая беда…
Что, если Лорсанов умрет?
— Добрый день, ээээ… Вы не представились, — трогает меня кто-то за локоть.
Я отскакиваю на метр, а то и больше.
— Извините! — врач округляет глаза. — Я вас напугал? Сулим Тимурович.
— Ааа… Да. Извините. Нет. Нет, все хорошо. Просто…
Запах въедливо горло щекочет, до удушающего спазма.
— Вам плохо?
— Немного. Здесь жарко.
В карих глазах врача мелькает понимание.
— Пройдемте. Здесь, действительно, душновато.
Мы проходим по длинному коридору, спусукаемся по лестнице, огибая спешащих по делу врачей и пациентов, пересекаем холл.
