Сны суккуба - Райчел Мид

— Он плох в любом случае, — сказал Винсент. — И эта вещь — плохая. Это репеллент, да? Чтобы не подпускать Никту?

— Да... только он не был уверен, что сработает.

— Сработает, еще как. Почти никого не подпустит. Чтобы смастерить такое... черт... Джорджина, сила, которая для этого требуется, — редчайший дар. С ним рождаются единицы. Твой знакомый точно не родился. Он эту силу украл.

— Силу все крадут, — заметила я сухо. — Я, Никта...

Взгляд Винсента сделался жестким.

— И ты, и она из людей ее высасываете. А эту из кого-то... вырвали. Как сердце из груди.

— Что?.. — Я вытаращила глаза. — Хочешь сказать, Данте, чтобы сделать амулет, кого-то убил?

— Именно этот амулет? Возможно. Но для того, чтобы хотя бы попытаться его сделать, он уже должен был обладать великой силой. А чтобы ее получить, он должен был однажды совершить что-то очень плохое.

— Такое, как убийство?

— Хуже. Особое убийство — жертвенное. Ты знаешь, какая в них заключена сила.

Да, я знала. В собственном ремесле — воровать души — выбора я не имела, но всегда старалась сохранить руки чистыми от прочих зверств. Тем не менее, служа аду, невозможно не знать всего ассортимента зла и способов, какими оно творится.

— И знаешь также, что, чем больше импульс — больше значимость — жертвенного убийства...

— ...тем больше сила, да. — По телу побежали мурашки, когда я начала понимать, куда клонит Винсент.

— Кого бы он ни убил ради этой силы, выбор был отнюдь не случайным. Очень значимым для него. И очень страшным. Ему пришлось переступить через себя, через собственную человечность... чтобы ее получить.

Я снова посмотрела на плетеный шарик. Того, что чуял Винсент, я воспринять не могла, но теперь и мне было неприятно и тревожно рядом с этим амулетом. Я поняла вдруг, почему так странно повела себя Кейла. Амулет, когда мы виделись с ней, лежал у меня в сумочке. Видимо, его сила укрывала меня, поэтому малышка и сказала, что я «плохая». Что же такое совершил Данте... насмешливый, немногословный Данте... чтобы получить силу, которая, по словам Винсента и Хью, нужна была для изготовления подобного амулета? Должно быть, из-за этого Эрик его и ненавидел.

Я содрогнулась.

— Ты можешь эту штуку уничтожить?

Винсент кивнул.

— Если хочешь.

Я помнила, конечно, что амулет — возможность отогнать Никту. Но не навеки... а нам, наоборот, надо было приманить ее, чтобы поймать. Сглотнув комок в горле, я кивнула тоже.

— Давай.

Дело заняло всего несколько секунд. Вокруг плетеного шарика вспыхнул зеленый свет, и ладонь Винсента опустела. Я лично никаких перемен не почувствовала, но на лице нефилима выразилось облегчение.

— Ну вот, — вздохнула я. — Теперь ее ничем не остановишь.

— Да, — подтвердил он, отряхивая руки. — Готовься.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

На следующий день Сет в магазине не появился, и я восприняла это как плохой знак. На наши ссоры он всегда реагировал таким пассивно-агрессивным образом.

Я думала о нем и о последнем разговоре почти весь день. Ссорились мы частенько, но до такого — смахивающего на разрыв — у нас еще не доходило. Что-то беспокоило меня, помимо самой размолвки, но что именно, я никак не могла понять. Казалось только, будто произошло нечто очень серьезное. Это пугало, и помириться мне хотелось все сильнее.

Еще я, конечно, тревожилась из-за Никты. После работы мне следовало найти жертву. Ангелы собирались явиться, когда я усну и Никта сделает свой ход.

— У тебя все в порядке?

Я оторвала взгляд от пачки документов, которые подписывала. И увидела посреди кабинета Мэдди — в черной юбке и белой блузке. И то и другое было в обтяжку, и выглядела она потрясающе. Еще и волосы распустила.

— Ого, — восхитилась я. — Это по какому же поводу?

— Ни по какому. — Она пожала плечами. — Просто обновляю гардероб.

И, подняв ногу, продемонстрировала черные туфли на трехдюймовом каблуке.

— Ну ты даешь, — сказала я. — Ничего не делаешь наполовину.

Мэдди просияла, и я заметила еще кое-что, кроме новой одежды. Счастливый блеск в глазах, уверенность... ничего общего не осталось с той грубоватой девицей, какой она предстала на аукционе.

— Что случилось? — спросила я, в первый раз за день забыв о своих печалях.

Мэдди улыбнулась еще шире, на щеках мелькнули ямочки. Но тут же снова посерьезнела.

— Потом расскажу. У меня хорошие новости. Но... с тобой-то что? Выглядишь ужасно.

Это я уже слышала накануне от Ясмин. Воистину печальный день для суккуба, когда он не может удержаться на высоте.

Я покачала головой:

— Так сразу не объяснить, — и выдавила улыбку. — Ничего, разберусь. Не волнуйся, лучше о себе расскажи. Приятно видеть, что хоть кому-то хорошо.

— Нет, сейчас не могу. Меня ждут... заскочила только передать тебе это. — И она положила на стол еще пачку бумаг, которая растворилась среди прочих.

В кабинете у меня царил такой хаос, что он вполне сгодился бы Никте в качестве убежища.

— Хочешь, чтобы я сошла с ума от любопытства? — поддразнила я.

— Ну... послушай, ты не сможешь подкинуть меня завтра в аэропорт? Лечу домой на Рождество.

— С Дагом?

— Нет. Дарю его тебе на каникулы. Если подвезешь, все расскажу по дороге. Выехать надо около пяти.

— Пять часов вечера в пятницу перед Рождеством. У нас будет куча времени на разговоры.

На мгновение она стала прежней Мэдди. Промямлила:

— Если это сложно...

— Нет. Закроемся мы в любом случае рано. Подвезу.

Она вышла, и еще какое-то время я думала не о своих проблемах, а о ней. Что бы ни случилось в ее жизни, это было что-то хорошее. Помогло ей измениться. Такая Мэдди — счастливая и уверенная — нравилась мне куда больше.

Мысли эти прервал телефонный звонок. Я сняла трубку и услышала голос Сета.

— Привет.

— Привет, — откликнулась я, стараясь говорить спокойно и с достоинством, чтобы не выдать тоски и облегчения.

Последовала долгая пауза.

— Я... только хотел спросить... мы идем на Рождество?

Сердце у меня упало. Ни тебе — «я соскучился». Ни тебе — «прости».

— Конечно. Все в силе.

Рождество... У меня возникло вдруг ощущение дежавю. На День благодарения мы тоже ездили к его брату. И тоже были в ссоре. Снова вспомнилась мысль о замкнутом круге, по которому движется моя жизнь. «Ты не учишься. Не меняешься». Тогда мы с Сетом помирились. Видимо, предстояло помириться и теперь. В конце концов, чего и ждать от Рождества, как не чудес?

— Хорошо, — сказал Сет. — Я за тобой заеду.

— Ладно.