Путеводная звезда. Том III (СИ) - Извольский Сергей

— Я говорил о том, что здесь, в замке, слишком камерная атмосфера, — подумав немного, ответил Барятинский. — Говорил о том, что может быть мы все вместе сейчас двинем куда-нибудь в город, посидим в ресторане, выпьем чашечку…

Барятинский сделал паузу, и вопросительно посмотрел на меня.

— …чашечку водки? — негромко предположил я.

— Только ты один меня понимаешь! — даже хлопнул себя по бедру Барятинский.

— Обязательно выпьем. Но потом, — охладил я немного пыл Барятинского. — перед этим у нас есть еще много разных дел.

— Каких?

— Разных. Это вопрос проведения культурного досуга, было бы желание — а дела найдутся.

— А водки бахнуть?

— Бахнем. Обязательно бахнем. Но потом.

— Когда?

— Когда темно станет.

— Звучит как план.

— Звучит как отличный план!

Первую часть моего «отличного», как его характеризовал Валера, плана — весело посидеть и культурно провести время, мы выполнили к вечеру.

Это был насыщенный день, который мы просто провели с удовольствием. И с приближением южной ночи приступили к выполнению второй части плана.

Мы с Валерой занялись кооперацией с Барятинским, Йохеном и Таро, а Леонид взял на себя всех девушек — он их увел в замок. На этом миссия наследника греческого престола закончилась, и нам с Валерой теперь нужно было просто не оплошать.

…

— Водки! Несите еще водки! — стуча кулаком по столу, громко кричал Йохен, пытаясь при этом держать центр тяжести своего тела в вертикальной плоскости, проходящей через высокий барный стул.

— Артур, — хлопнул меня в этот момент по плечу Валера.

— А? — обернулся я. Сделал это слишком резко — потерял привязку касания взгляда к точке ориентации в пространстве, и теперь не мог сфокусироваться на Валере.

«Никогда не думал, что для того чтобы спасти твою душу, мне придется накидаться как последней скотине», — с помощью мыслеречи сообщил мне Валера.

Заплетался у него, кстати, не только язык, но и мысли.

«Веришь-нет, я сам об этом никогда не думал»

…

— На поле танки грохотаа-ли, солдаты шли в последний бой… — громко тянули недавно выученную русскую народную песню Валера и Судзуки.

Зал небольшого бара, кроме стилизованных под газовые фонари светильников, освещали еще и синие отблески ожидающих нас на улице полицейских машин.

— У меня есть… у меня есть… — дирижируя высоким бокалом с шампанским, пытался выразить свою мысль Барятинский.

— …по танку вдарило болва-анка, вот-вот рванет боекомплект…

— Тише! У меня есть…

— На жопе шерсть? — подсказал ему Йохен.

— Гусары, молчать! — махнул Барятинский рукой так, что шампанской вылетело из бокала искрящимся веером.

Обнимающие его две чернокожие девушки, на которых попали брызги шампанского, весело завизжали.

— У меня есть предложение! — наконец сформулировал Барятинский.

— Поджигай, — махнул рукой Валера.

— Что поджигать?

— Предложение поджигай!

— А. Жгу, — подняв руку, Барятинский сформировал небольшой огненный шар. Только вот во время формирования конструкта он немного пошатнулся — обнимающие его девушки взвизгнули, а выросший в размерах огненный шар ударил в потолок.

От пожара ресторан спас только взвывший снежный вихрь, который создал Сузуки — причем он тоже немного переборщил, так что в зале возникли сугробы.

— Итак, ввиду того что обстановка складывается неблагоприятная, куда ни плюнь, в международный скандал попадешь, предлагаю сменить место дислокации….

…

— Москва в иллюминаторе! Москва в иллюминаторе! Москва в иллюминаторе видна! — громко и фальшиво пели мы втроем — я, Валера и Сузуки.

— Господа, желаете услышать свежий анекдот? — поинтересовался Барятинский. Кричал он из передней части салона, приближаясь к нам в обнимку с двумя симпатичными девушками-стюардессами. — Ведомство статистики провело в России опрос: «Какой город вы считаете вторым в стране по значимости?». Жители Казани ответили — Казань, жители Екатеринбурга — Екатеринбург, жители Киева — Киев, а жители Москвы сказали — Петербург!

— Господа, господа! У меня есть вопрос! — отлипнув от иллюминатора, заглушил наш смех Йохен: — А если вы втроем встанете с той стороны салона, а мы вчетвером с этой, и начнем все вместе прыгать, самолет в полете также начнет раскачиваться так, как это делает при подобной процедуре лодка на воде?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Это межорбитальный челнок, а не самолет!

— А какая разница?

…

— Люблю тебя, Мо-оосква! — нестройно орали мы, гурьбой вываливаясь из салона по узкому трапу на бетонку взлетно-посадочной полосы аэропорта графа Шереметева.

Впереди была еще вся ночь, и путь наш лежал в ресторан Стрельна, где мы еще из Родезии забронировали себе столик.

Глава 19

В ушах еще стояло металлическое эхо грохота от только что захлопнувшейся за спиной двери. Обернувшись, убедившись, что остался в камере один, прошел к раковине, оперевшись на нее.

— О-хо-хох… что ж я маленьким не сдох, — проговорил я, глядя в мутное зеркало, чтобы разогнать металлическое эхо.

Вдоволь насмотревшись на себя, включил холодную воду на полную, и раз за разом набирал в ладони воды, умываясь и вытирая с лица подсохшую уже кровь. После поправил прическу и снова изучающе воззрился на себя в грязное зеркало.

— Мда… — почти беззвучно протянул я, не очень ободренный зрелищем.

Пусть хмель давно отступил — еще когда в автозаке везли, заставил уйти алкогольную интоксикацию банальным волевым усилием (хорошо быть одаренным), неприятное похмелье все же осталось.

— З-зато как погуляли, — негромко произнес я. И сразу поморщился, коснувшись саднящей скулы. Все же в челюсть мне недавно прилетело довольно качественно.

Выключив воду, машинально поискал взглядом полотенца или салфетки. Ни полотенец, ни салфеток. Кровать — голый решетчатый матрас. И… ну да, к полу прикручена.

Продолжая чуть морщиться от боли, я осмотрелся. Четыре стены, металлическая койка и стул, прикрученные к полу, вмонтированное в стену мутное и грязное (специально грязное?) зеркало. Туалета нет ни в каком виде — ни отдельного кабинета, не даже одинокого унитаза в углу. Окон тоже нет, лишь небольшой проем решетки вентиляции на самом потолке.

Мда, камера каталажки для одаренных чистотой и уютом не отличается. Видимо подразумевалось, что если уж одаренные сюда попадали, то за дело. И весь местный антураж словно бы говорил недавно благополучному владеющему: «это залет!»

Но вот в этом-то все и дело. Проштрафившиеся одаренные сюда попадали по действительно серьезным причинам, нас же приняли без особых оснований. Специальный отряд быстрого реагирования Корпуса Жандармов появился в ресторане Стрельна практически сразу после того, как мы начали драку с солдатами московского 1-го Екатеринославского лейб-гвардии гренадерского полка (который не стоит путать с 1-м Лейб-гвардии гренадерским полком, расквартированном в Санкт-Петербурге). Вернее, мы не начали драку, а начали второй ее раунд — который договорились провести с гренадерами в наше прошлое посещение славного города Москва.

Екатеринославцы в момент нашего громкого появления в Стрельне отдыхали относительно небольшой компанией. И было среди них двое из тех, кто нас еще с прошлого раза запомнил (как и мы их). Так что для того чтобы встретиться у бассейна с осетрами и обсудить семантику этюдности в прозе Пришвина, нам понадобилось не так много времени.

Подраться, правда, мы с ними толком так и не успели — потому что совершенно неожиданно вмешались голубые мундиры. Вернее, это они так в обозначении звучат как «голубые мундиры», на самом то деле в Стрельну ввалилась группа быстрого реагирования в активных бронекостюмах безо всякого голубого в цветах. Зато со специальными средствами, по прейскуранту на любой вкус.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Стремительность жестких действий, как и активный режим бронекостюмов группы жандармов быстрого реагирования лишними не были: учебные заведения для одаренных, каждое из них, в случае общей мобилизации становится отдельной частью Русской Императорской армии. А в Русской Императорской армии отношение к жандармам традиционно не полнится любовью; соответственно подобное же довольно небрежное отношение, по примеру имперских военных (именно имперских военных, а не конфедератов), бытует и среди одаренных гимназистов.