Новое царство - Уилбур Смит

в нее, он покрутил ее и плеснул кровь в огонь, где она зашипела и брызнула.

- Кровные братья! - взревел он, высоко поднимая кубок.

- Кровные братья! - как один проревели в ответ бандиты.

Повернувшись к Хуэю и Фариду, он произнес мрачным голосом, как будто был священником в храме: - Вы одни из нас. На все времена. Вы соблюдаете наши законы. Ты подчиняешься только мне. А взамен я клянусь, что вы никогда не будете голодать или испытывать жажду. Богатства этого мира обрушатся на ваши головы. Вы связаны с нами кровными узами, неразрывными узами. С этого дня и впредь вы Сорокапуты, и ты не можете отвернуться от этого. Вы никогда не сможете уйти от своего племени.

- Я горжусь тем, что я кровный брат, - ответил Хуэй.

Басти подал знак, и Обезьяна бросился вперед с двумя грязными тряпками, которыми он перевязал раны на руках двух мужчин.

- Сегодня мы празднуем, - сказал повелитель Сорокапутов. - Вы будете есть и пить лучше, чем когда-либо в своей жизни. А позже... - Он ухмыльнулся.

Хуэй тяжело опустился на камень, и кто-то сунул ему в одну руку миску с рыбным рагу, а в другую - кружку пива.

Фарид присел на корточки рядом с ним. - Теперь это наша жизнь. Связаны с Сорокопутами навсегда. - Он отхлебнул немного тушеного мяса и сморщил нос от вкуса. - Жизнь, полная убийств, изнасилований и грабежей. Это и есть твой великий план?

- Это первая часть моего великого плана. Ты должен доверять мне...

Фарид хмыкнул. - Мое доверие начинает иссякать. - Впервые он посмотрел на Хуэя, его проницательный взгляд, казалось, пронзал глубоко. - Ты уже не тот человек, которым был когда-то, и я боюсь за того, кем ты становишься.

Он отбросил рагу в сторону и пошел прочь.

Хуэй размышлял над этими словами, пока Сорокопуты пировали вокруг него, их хриплые голоса сливались в грубую песню. Один из Хозяев Стола наполнял его чашу каждый раз, когда она пустела, но он лишь потягивал пиво. Ему нужна была ясная голова для того, что, как он знал, должно было произойти.

Басти неторопливо подошел.

- Твое сердце не в выпивке, - заметил он. - Возможно, твои страсти лежат в другом месте. И кто мог бы винить тебя. Тогда сейчас самое время для вас потакать всем твоим желаниям.

Повелитель Сорокапутов хлопнул в ладоши, и из глубины лагеря вышла вереница обнаженных женщин. Бандиты зааплодировали, но Хуэй подумал, что никогда в жизни не видел более печального зрелища. Сгорбленные плечи, поникшие головы, ребра, проступающие сквозь кожу.

Басти махнул рукой в сторону унылой очереди.

- Сегодня вечером тебе дается дар первого выбора. Какую бы женщину ты ни желал, она твоя.

Хотя его первым побуждением было отклонить предложение, даже несмотря на то, что это могло вызвать подозрения у похотливых бандитов, Хуэй понял, что может, по крайней мере, спасти одну из женщин от ночи страданий. Он посмотрел вдоль очереди, и его взгляд остановился на женщине, которую он заметил раньше, дерзкой, с острым умом. Она уже смотрела ему в глаза, убеждая его выбрать ее.

- Вон та, - сказал Хуэй, указывая на нее.

Басти ухмыльнулся, и несколько других бандитов заулюлюкали.

- Она сверкает, как бриллиант, не так ли? - сказал он. - Но будь осторожен, мой друг, тебе потребуются все твои силы, чтобы укротить ее. Берегись этих зубов и когтей.

Женщина бросила взгляд на вождя, на мгновение, но маска слетела, и в этот миг Хуэй понял, что сказал Басти. Она была львицей, притворявшейся домашней кошкой.

- Я возьму ее", - подтвердил Хуэй.

- Очень хорошо.

Басти снова хлопнул в ладоши, и бандиты набросились на других женщин, как голодные мужчины на пиру. Хуэй отвернулся, чтобы не видеть. Мгновение спустя он почувствовал чье-то прикосновение к своему локтю.

Женщина улыбнулась ему, ее полные губы были теплыми и соблазнительными. Из того, что он видел, Хуэй понял, что это было притворство, не более того. Она научилась обводить мужчин вокруг пальца, чтобы обеспечить себе выживание.

- Меня зовут Ахура, - сказала она.

Хуэй назвал ей свое имя и пошел с ней сквозь клубящийся дым к своей палатке на краю лагеря. Оказавшись внутри, он сказал: - Спи. Мне ничего от тебя не нужно.

Ахура наклонилась вперед и с еще одной соблазнительной улыбкой провела пальцами по его щеке.

- Но я хочу тебя.

Казалось, она не стыдилась своей наготы. Действительно, когда она двигалась, казалось, что она выставляет себя на всеобщее обозрение. Хуэй схватил ее за запястье и отдернул руку.

- Я не такой, как другие.

Женщина ударила его по плечам и повалила на спину. Перекинув ногу, чтобы сесть на него верхом, она наклонилась вперед, пока ее груди не коснулись его груди, а ее лицо не оказалось так близко, что он мог бы поцеловать ее.

- Я слышала, как мужчины говорили о тебе, - выдохнула она. - Они сказали, что ты убиваешь без пощады. И что ты один обнаружил богатства во время последнего набега, которые никогда бы не были найдены. Опасный человек, говорят некоторые. Умный человек.

Хуэй приподнялся на локтях, но она толкнула его вниз.

- Я думаю, что такой человек мог бы прислушаться к Басти Жестокому, хотя бы на время, - продолжала она. - Держу пари, такой мужчина мог бы выбрать любую из здешних женщин. Мог бы предпочесть одну из них другим. Мог бы попросить ее только для себя.

Хуэй откинулся назад. Ее ум был острее, чем у почти всех в этом лагере. И у него был шанс сделать что-то хорошее, по крайней мере, для одного человека.

- Очень хорошо, - сказал он. - Я спрошу Басти Жестокого, могу ли я взять тебя к себе.

Ахура скривила губы в жесткой, хрупкой улыбке. Она нежно провела ногтями по его груди, дразня его. Прижимаясь пахом к его напряженному члену, ее улыбка стала понимающей.

Ахура зажала ему рот одной рукой, а другой втолкнула его в себя. Некоторое время она скакала на нем верхом, прежде чем он извергнул свое семя.

Перекатившись рядом с ним, она