Желания Элен - Лоуренс Сандерс

– Ничего страшного, Юк. Слушай, почему ты не примешь одну из тех таблеток, что я тебе давала?

– У меня не осталось ни одной. Я их все съел. Ты можешь достать мне еще?

– Конечно. Завтра же.

– Элен, можно я поговорю с тобой? Всего несколько минут. Я чувствую себя таким разбитым. Мне страшно. Сердце у меня так и стучит. Может быть со мной сейчас случится удар или что-нибудь в этом роде. Я весь мокрый от пота. Здесь так жарко. Я сбросил все одеяла. Лежу совершенно голый и обливаюсь потом.

– Не волнуйся, милый. Подожди секунду, я только включу свет и прикурю сигарету… О'кей, я готова. Ты сегодня много работал?

– О, Да. Да. Может быть, ты права; может быть, я просто переутомился. Я работал над статьей о слепоте и проблемах, с которыми приходится сталкиваться слепым.

– Очень мило. Ты обедал?

– Да. На обед у нас было тушеное мясо. Эдит прескверно готовит. Тот, кто придумал эту ерунду о «мамином домашнем обеде» просто никогда не пробовал стряпню моей матушки. Она яйцо нормально сварить не может. Послушай, Элен, мне правда жаль, что я разбудил тебя, но я должен был поговорить с тобой.

– Все в порядке, Юк, я же сказала тебе. Не волнуйся. Ты много сегодня пил?

– Нет, очень мало. Два мартини за ланчем и три порции виски после обеда. Это немного.

– Да, совсем немного. Может быть что-нибудь случилось в офисе или дома? Ну, ссора или что-нибудь такое?? Что-то расстроило тебя?

– Нет, ничего такого я не могу вспомнить. Я просто лежу здесь весь в поту и думаю о разных вещах.

– О чем ты думаешь, Юк?

– Обо всем. О звуках в доме. О статье про слепых, которую пишу. Об Эдит. О своей жизни. Бог мой, у меня депрессия. Как жаль, что у меня нет этих таблеток, Элен. Мне нужна сотня таких таблеток.

– Ну-ну, Юк, успокойся. Дыши глубже. Ты все еще слышишь эти звуки?

– Погоди минутку… Нет, вроде не слышу. Наверное, мне показалось.

– Может быть, это окно хлопало на ветру. Или в трубах отопления гудело. Или пол скрипел и потрескивал. Послушай, милый, может быть ты накинешь что-нибудь, возьмешь такси и приедешь ко мне?

– О, нет-нет. Боже, я бы очень хотел приехать. Как бы я хотел быть сейчас с тобой, чувствовать себя в безопасности, спать рядом с тобой. Но я не могу этого сделать. Не хочу тебя напрягать. Все не так плохо. Я справлюсь. Мне просто нужно было слышать твой голос.

– Я понимаю, Юк, понимаю…

– Элен, я чувствую себя таким… таким…

– Я понимаю, понимаю.

– Я все время думаю о смерти, о том, что случится со мной и как это – больше не быть. Просто исчезнуть. Понимаешь? А жизнь продолжается. Как будто тебя и не было. Господи Боже мой.

– Тише, тише, Юк, успокойся. Закури сигарету.

– К тому же у меня кончились сигареты.

– Может быть, найдется приличный окурок. Погляди вокруг. Может быть, сможешь пару раз затянуться.

– Да, это хорошая мысль. Подожди минутку, Элен, я погляжу… Ага, я нашел. Я наверное опалю себе губы. О, боже, это помогает. Ты слушаешь, Элен?

– Да, милый, я здесь.

– Слушай, по поводку статьи о слепых, над которой я работаю – как слепым удается видеть сны? Ты не знаешь?

– Что… что ты имеешь в виду?

– Ну, понимаешь, мы все видим сны. Это всегда визуальные образы: места, люди и тому подобное. Но если ты слеп от рождения и никогда ничего не видел, как же ты видишь сны?

– Не знаю, Юк, не могу себе представить.

– Даже цвет. Если ты слеп от рождения, ты не можешь видеть цветные сны, потому что не знаешь, что такое цвет. Так как же они видят сны?

– Может быть, они не видят снов.

– Все видят сны. Я вижу сны постоянно. Правда, чаще грежу наяву. Вот о чем я думал – о смерти и о том, видят ли слепые сны. О боже, какая ужасная ночь.

– Ты успокоился хоть немного?

– Немного. Да, кажется, я успокаиваюсь. Окурок почти догорел. Фильтр тоже курить?

– Теперь я знаю, что тебе лучше, Юк. По крайней мере, ты можешь шутить.

– Конечно. Мне правда лучше. Это все благодаря тебе. Я тебе говорил, что люблю тебя?

– Нет, сегодня не говорил.

– Я люблю тебя. Сегодня.

– Милый мой. Теперь загаси фильтр, повернись на бочок и укройся одеялом. Не спи раскрытым. Так можно простудиться.

– Да, мама.

– Не смей меня так называть, сукин ты сын. Лежи, дыши глубже, и не думай ни о смерти, ни о том, как видят сны слепые. Думай только обо мне. О'кей?

– О'кей, я так и сделаю. Я укроюсь, свернусь в комочек и буду думать о тебе. И все будет хорошо.

– Отвечаешь мне за это своей головой. Спокойной ночи, Юк.

– Спокойной ночи, дорогая.

– Спокойной ночи.

24

– Пегги Палмер, – промолвила Элен со слезами на глазах, – ты понимаешь, что мы с тобой в последний раз можем побыть одни, перед тем, как ты станешь старой замужней курицей?

– О, Элен, – простонала Пегги, часто моргая, и обе схватили друг друга за руки, не обращая внимания на посетителей переполненного ресторана.

– Два коктейля с шампанским, – скомандовала Элен полусонному официанту. – Пегги, сегодня я угощаю тебя и не хочу ничего слышать о счете и такси пополам или твоей оплате чаевых. Это мой прощальный ланч для нас обоих – только для нас двоих.

Теперь уже Пегги рыдала не таясь, утирая глаза сложенной салфеткой.

– Мы будем видеться, – всхлипывала она. – Обещай мне, что будем. Ты будешь приходить к нам на обед по меньшей мере раз в неделю. Будешь приводить с собой Юка, или я попрошу Мориса привести какого-нибудь парня с работы. Ты ведь не перестанешь видеться со мной, правда, Элен?

– Ну, детка, – Элен похлопала ее по руке, – лучше угомонись на время. Ненадолго. Пока у вас с Морисом все не образуется. Я думаю, глупо все время дергать новобрачных. Надо подождать, пока они надоедят друг другу. Так что давай подождем пару недель.

– Прекрасная мысль, – согласилась Пегги, вытирая глаза. – Но как только у нас все образуется, я тебе позвоню. Сначала пообедаем вместе – только мы вдвоем. Тогда-то я тебе обо всем и расскажу. Затем ты придешь к нам на обед. Я тебе говорила, что мы собираемся в Пуэрто-Рико?

– В Пуэрто-Рико? Детка, это же замечательно! Представь только: теплое солнце и горячий песок! Ты будешь щеголять там в своем пурпурном бикини, а я тем временем буду хлюпать по этому чертову снегу и слякоти. Где вы собираетесь остановиться?

– Где-то под Сан-Хуаном. Это такой тур, где в стоимость сразу включены цены билетов и оплата гостиницы. Морис сейчас занимается всеми приготовлениями. Я тебе говорила, что он не хочет, чтобы я называла его «МОрис»? Он хочет, чтобы я звала его «МорИ-Иис».

– Ну и что? Что в этом плохого?

– Ничего. Я просто спросила, говорила я тебе или нет. «Мори-иис». Надо будет запомнить.

Им подали шампанское. Они чокнулись и улыбнулись друг другу.