Беглец в жизнь - Ростислав Гельвич

За центральным столиком, сидела тесная компания, в пять рыл. В одном из этих самых рыл, Альфаран смутно заподозрил коменданта.

Что и подтвердил знакомый голос:

— Опа, уже разгреб все? Подходи, седай сюды. Ну-ка народ, подвиньтесь, подвиньтесь….

Одеты они были в простое, поэтому определить звание и должность было затруднительно. Кроме того, несмотря на дружелюбное отношение коменданта, взгляды остальных такой добротой не блистали. Некромаг сразу почувствовал себя неуютно.

— Ну что, народ, — тем временем продолжал комендант — Знакомьтесь. Это у нас, юнкер-лейтенант Альфаран, новый начальник лекарской частью.

Ответом были сдержанные хмыки, и угуканья.

— Понятно…. - вздох — Придется самому… В общем, Аль (кстати, ничего, что я так?), вон тот плешивый молодой человек по правую сторону от тебя — это капитан Лансер, командующий гарнизона.

Теперь уже, вместо "угу", Лансер вполне себе мирно подал руку, которую Альфаран крепко пожал.

— Те двое светловолосых, и очень говорливых — два брата, оба лейтенанты, Хорс и Лоррен. Они у нас по безопасности рудника. Хорс — главный, Лоррен — как бы заместитель.

Синхронный кивок обоих — медленное опутсошение стаканов с чем-то мутным — закусь квашеной капустой, и молчание. Действительно, на редкость разговорчивые личности.

— Ну и последний, наш пышноусый…

— Знаю я его, знаю. — пышноусый пыхнул трубкой — Я его сегодня утром у ворот встретил. Робалд я, надлейтенант. Уж без родового представляюсь, не в канцелярии чай…

И тоже подал руку.

Комендант явно сгустил краски, говоря про то что особо хорошего отношения не будет — говорили вполне нормально и дружелюбно, спустя примерно час, разговорились даже братья. Речь зашла о заключенных.

— А все таки, несмотря на то, что опасный рудник, и почти все на пожизненном, бывают вообще нормальные заключенные? — сказал Альфаран, оправляя расстегнутую до середины груди рубашку

Слово взял старший брат — Хорс. Недобро прищурив глаза, он ответил довольно тихо:

— Я вот как скажу. Много есть. Есть те кто ластятся и зад лижут. Есть те кто бунтуют. Но нормальных людей среди них нет.

Со своим вечным покусыванием уса, и приятным баритоном, влез Робалд.

— Что верно, то верно. Кстати, тебе надо внимательным быть. Как в обход пойдешь, так каждый будет ныть, — надлейтенант уморительно скорчил рожу — "да-а-а-айте дурманного, боли-и-ит, си-и-и-ил нету", тьфу! Не верь ты им. Им наврать как посрать, так же легко.

— Но все же и присматриваться надо. — мягко повел речь комендант — Заключенных присылают редко, и если внушительная часть посдыхает — то втык будет знатнейший!

— Тост! — поднял руку со стаканом плешивый Лансер — За то чтоб они работали много, были тихими, и не портили нам кровь!

Выпили, и закусили, но комендант нахмурился.

— Лансер, не налегай. А то ведь не посмотрю что офицер — доступ то к выпивке ограничу.

Только сейчас, Альфаран обратил внимание, что пузатая бутыль рома, уже почти пуста. Но в то время как все сияют трезвостью, капитан уже готовится ловить зеленых тролленышей. То есть упился в умат.

Поэтому в ответ на отповедь коменданта, он тупо потянулся к бутылке.

— Мда. С таким командующим, и врагов не надо. — со вздохом подытожил Робалд отодвигая емкость — Кому его до хибары тащить?

— Ну-у-у-у….

Альфаран, отодвинул стакан (пить эту гадость сил уже не было), и поднялся во весь рост:

— Да чего там, давайте я. Только куда вести?

— Там где ворота, вход в скальный форт. — начал объяснять тот же Робалд — От входа, шагов двадцать направо, будет такая добротная полуземлянка. Заведи, уложи. Осмотрись еще, если есть хоть капля чего нибудь типа вот этого, — кивок в сторону разлитой на столе лужицы рома — то забирай, а то он упьется.

Пьяный, но худо-бедно еще стоящий на ногах, капитан был проблемой.

— Шта? Худа? Блаходарю за орден господин генерал-маршал! — ром в бутыли был повышенной крепости. Поэтому неудивительно, что Лансера так развезло.

Но это были еще цветочки… на полпути, красочные видения о награде и аудиенции у генерала-маршала, сменились лютым желанием спеть.

— Аа-а-а-а я на-а-а-аточу-у-у свой ме-е-е-еч….

Дальше этой строчки капитан продвинуться не мог, хотя уже в преддверии своей землянки, он запел что-то на ротроссинском языке.

Однако войдя в дом, он сам, довольно твердым шагом подошел к кровати, и плюхнулся туда, не сняв ни камзола ни сапог. Бурча грязные ругательства, он запустил руку под кровать, и Альфаран еле успел выхватить у него бутылку с чем-то прозрачным. Больше спиртного в хибаре не нашлось, и перед уходом, юнкер все же оставил половину стакана спирта из бутыли. На очень болезненное капитанское утро….

Время было довольно позднее, и по приходу Альфарана в трактир, двух человек уже недоставало. А именно — братьев. Однако все остальные тоже, явно собирались уходить.

— О, я так и знал. — раскинул руки хохочущий комендант — Нашел пузырище? Оставь его трактирщику, в другой день выдуем. Кстати, браток… — это уже было обращение к мужику стоящему за стойкой — Лансеру больше не наливай. Скажи, я запретил. Будет буянить, ко мне отсылай. — и теперь уже просто в воздух — Совсем сопьется же!

Сердечно попрощавшись со всеми, Альфаран вернулся в свой домишко. Завтрашний день обещал быть интересным. Впрочем, в таком месте, неинтересных дней мало… уж при всех недостатках Корумуса, скуке в их число затесаться не удалось.

Действительно, на следующий день, на обходе, новому лекарю под ноги кидались все кому не лень.

— Господин лекарь, я себе кайлом по ноге попал! — этот явно дилетант, ногу надо было, сначала, хотя бы как следует раскровить, а не царапнуть пару раз камнем.

Имелись и более опытные личности. Это какими же надо обладать трудолюбием и изворотливостью, чтобы достать сахара, как следует натолочь его камнем, и глубоко его вдохнуть, превозмогая спазмы тела? Хотя дурманное обезболивающее все равно не понадобилось: такое харкание кровью Альфаран просекал на раз.

Но попадались те, кому действительно необходим был дурман. Однако, в большинстве своем, они предпочитали его или продавать, или отдавать за долги.

Самые мягкие условия, были там, где добывали золото. Месторождения не углублялись достаточно глубоко, и если не считать тяжелой работы, то особого вреда заключенным не было.

Не рыба, не мясо — это все остальное, начиная с угля. Условия потяжелее, но жить можно.

Но вот эртоговую шахту, по праву называли смертным приговором.

Легко понять.

Тяжелая добыча, ведь порой для того чтобы добыть количество эртога, достаточного хотя бы на один хороший меч, приходится добывать до половины пуда руды, если не больше! Кроме того, пыль от этой породы, уже через пять лет успешно заставляет шахтера, выхаркивать свои легкие наружу. Занимательное зрелище. Именно поэтому, в эртоговой шахте никто не жаловался и не просил себе лекарств. Заключенные прекрасно понимали — ни спасет уже ничто. А особой боли эртог не доставляет. Даже когда липкие куски легких прилипают к зубам.