Командировка в мир "Иной" - Оля Виноградова

— Знаешь… ты тоже… Не оскверняй свой красивый рот тем хламом, который у тебя в голове находится! А если кровь в особо узких местах давит, то сходи мечом помахай, она и разойдется равномерно по организму. Самочувствие улучшится, в глазах прояснится… Глядишь, собственную глупость замечать начнешь… — я потрепала Иину по голове и щелкнула его по носу.

Раздались скупые аплодисменты. Прислонившись к стеллажу, хлопал в ладоши Кзекаль. За его спиной шептались гвардейцы, бросая на меня уважительные взгляды. Им речь явно понравилась. Как и их предводителю.

Земо оторвался от стеллажа, подошел к нам, сел на второй подлокотник, наклонился ко мне и прошептал:

— Интересно, а что вы ответите мне?

Я съежилась на краешке кресла, стараясь не касаться телом мужчин. Что-то я сегодня повышенной популярностью пользуюсь. Вроде в замке кешиара спать ложилась, а проснулась в общей келье послушников мужского монастыря! Пора предпринимать тактическое отступление.

Я встала. Меня усадили обратно. Я сползла. Меня подняли. Я приготовилась рвануть с низкого старта к выходу из библиотеки, как из прохода между стеллажами выскочила белая молния, подпрыгнула и приземлилась ко мне на колени. Этого кресло не выдержало. Несчастный десяток пушистых килограмм оказался последней каплей в несомненно достойной жизни антиквариата…

Треск, рев, возмущение ругательства. И вместо симпатичного кота на мне вольготно развалился стокилограммовый несимпатичный оборотень. Голый!

Я лежала смирно, опасаясь лишними в данный момент телодвижениями вызвать ненужную реакцию со стороны мужчин. Пока они всего лишь хохотали, впрочем, не покидая нашего импровизированного ложа из обломков кресла. Вернее, смеялись двое по бокам моего стиснутого с трех сторон тела, а Аайю обжигал брата и гвардейца гневными ревнивыми взглядами. Можно подумать, мы здесь чем-то выходящим за рамки приличий занимались! На мой взгляд, его хвостатая попа выглядела более неприлично. Особенно со стороны смотрительницы библиотеки прибежавшей на шум.

— Какой… великолепный экземпляр! — женщина всплеснула руками, продолжая пристально разглядывать задницу блондина. — То есть, я хотела сказать, что за разврат вы устроили? Как вам не стыдно! В библиотеке… В публичном месте… Хоть бы за стеллажами спрятались! — побурчала оборотень. — Или мне сказали, я бы дверь заперла!

— Я… Мы… — трудно разговаривать, когда мышечная масса земо на грудную клетку давит.

— Ты, вы… Дети! — обвинила нас в неподобающем поведении смотрительница. — Вы бы еще во двор перед замком вышли!

— Да бросьте, Оску! — подал голос Кзекаль. — Мы же просто пошутили, — он сел, тряхнул головой. Проследил взглядом за упавшей на пол древесной щепкой и принялся пятерней вычесывать из каштановых прядей застрявший мусор.

— Знаю я ваши шуточки! — недовольно пробормотала женщина. — Сперва вы книжки взрослые читаете, а потом за детскими с покаянными мордами приходите. Так, Кот, прикрой свой хвост чем-нибудь, а то я ненароком подумаю, что ты мне предложение делаешь…

— Да упаси Эльга, Оско! — Аайю поспешно поднялся, схватил книжку и раскрыл ее на бедрах.

— Да не книгой болван! — смотрительница вырвала из руки земо том. Стукнула им по лбу ушастого. — Ишь чего удумал — над классикой надругаться! — она сняла со страницы прилипший белый кучерявый волосок, посмотрела на него поверх очков и брезгливо стряхнула его на пол.

Похоже, блондин линять начал…

— А чем? — кот прижал уши к голове и покраснел.

— На вот, — женщина сняла с себя жилетку и бросила ее оборотню. — Можешь не возвращать, — разрешила она, увидев на какое место приспособил одежду земо. — А теперь выметайся отсюда и брата своего, хулигана, забери, а то он в прошлый раз четыре стеллажа повалил.

— Пойдем, — Аайю протянул мне руку. Еще двое последовали его примеру, предлагая свою помощь.

Я справилась без посторонних. Отчего-то мне не захотелось отдавать кому-либо из троих предпочтение. Не хотелось провоцировать новый виток подковерных интриг. Что бы ни связывало блондина, его брата и Кзекаля, я в это вмешиваться не хотела. Чую, дело не только в подростковых комплексах.

Пока я отряхивалась, кот успел покинуть библиотеку. Нагнав его в коридоре, я пристроилась справа и, мило щебеча глупости, последовала за ним. Несмотря на дерзость, нахальство и излишнюю резкость, Аайю доказал, что ему можно доверить и жизнь, и девичью честь. Последнюю особенно. Ибо есть у меня подозрение, что котик не только на мое тело нацелился — душу, сволочь белобрысая, заграбастать намерился. Даже интересно, когда он к активным действиям перейти собирается? Одними обещаниями сыт не будешь…

В комнате Аайю достал из шкафа кожаные штаны, рубаху. Одел их, подпоясался широким ремнем с витиеватыми серебряными узорами и пряжкой в виде змеи, держащей в пасти неограненый рубин. Сверху набросил пиджак с отороченными узкой полоской меха рукавами и лацканами. Зачесал назад волосы, собрал их в хвост, закрутил сложным узлом и заколол шпильками. Осторожность, с которой он их воткнул в прическу, подсказала мне второе назначение шпилек — незаметное глазу обывателя оружие.

Параноик! Кто во дворце кешиара угрожает его жизни?

Закончив приводить свою внешность в порядок, оборотень покрутился передо мной, получил одобрительный кивок и успокоился.

Ненадолго.

Через пять громов блондин пристал ко мне с нравоучениями. Согласно его единственно правильному мнению во всей вселенной мне не следовало общаться с Иину и Кзекалем. Он просил игнорировать их попытки привлечь мое внимание, обходить на широкой дороге по обочине, а на узкой — по потолку или под землей.

Отличительная черта всех земо, говорил оборотень, — злопамятность. Месть для каждого оборотня дело чести и, как ни странно прозвучало, инстинкта. В отсутствии глобальных войн, катаклизмов только она помогает оставаться в форме и дает иллюзию соперничества, важную для звериных половин.

Создав общество, построенное на разумных правилах, осознав важность самоконтроля и контроля внешнего, добившись слишком много, чтобы потерять и вернуться к дикому образу жизни, земо пожертвовали свободой самовыражения и иерархией стаи. Теперь вожаком становился не только самый сильный. Ум и умение им пользоваться встали во главу угла.

Но инстинкты никуда не делись.

День за днем, век за веком заложенное в генах звериное чутье проточило себе путь сквозь воздвигнутые заслоны норм и искусственных ограничений. Драки, борьба за власть, схватки за женщин. Регенерация и высокий болевой порог позволяла им выпускать пар. Мужчинам, женщинам, детям…