Санкт-Петроград - Евгения Духовникова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Место её временного заточения можно было бы назвать комфортабельным, если бы не гнетущая, тревожная тишина, наполненная шорохами и скрипами. Дверей не было и в помине, хотя Рита точно помнила, как она вошла в дверь; на окнах — массивные чугунные решетки: не сбежать. Да и само пространство, похоже, как-то замкнуто, закольцовано само на себя: выйти отсюда тем оригинальным методом, которому научил её Тео, не получалось. Она пробовала многократно, прежде чем, обессилев, вынуждена была признать своё поражение.
Оставалось одно: смириться. И ждать.
То есть, как раз-таки то, что она не умела и не любила.
Осознание собственной беспомощности вкупе с вынужденным бездействием парализовывали, лишали воли, одновременно с тем вызывая жгучее желание рвать и крушить всё, что попадало в поле зрения.
Сначала она методично переколотила всё хрупкое, включая вазу с цветами, вазу с фруктами, кувшин с водой и керамическое изделие, подозрительно напоминающее ночной горшок. Фрукты из вазы: сочные персики, абрикосы и сливы — один за другим запустила в стену (спелые плоды разбивались о каменную кладку с аппетитным чавкающим звуком). Все найденные газеты — порвала и помяла. Опрокинула кресло и стол. Диван же, к её огромному сожалению, оказался совершенно неподъёмным, так что ничего деструктивного с ним сделать не удалось, даже сдвинуть с места. Картину на стене, изображавшую пасторальный сельский пейзаж, честно говоря, хотелось залить аэрозольной краской или забрызгать чернилами, но у неё не было ни того, ни другого. Закончив свою бурную деятельность, девушка устало рухнула на вышеупомянутый диван, тяжело дыша и жалея, что прежде чем разбить кувшин, она не догадалась напиться воды.
Обстановка "тюрьмы" начала регенерировать примерно через минуту. Сначала восстановился фарфор и хрусталь, эффектно "собравшись" из осколков, как при обратной перемотке видеоплёнки. Затем настала очередь фруктов. В конце концов интерьер принял первозданный вид — только опрокинутый стол так и остался лежать на боку.
Сказочное свинство! Даже сломать ничего нельзя по-настоящему!
Пользуясь тем, что рядом никого нет, Рита громко, с наслаждением выругалась. Подслушивают? Ну и пусть.
Подвинув к себе вазу с фруктами, она некоторое время развлекалась тем, что кидала их в стену, но в конце концов ей это наскучило. Тогда она обшарила каждый сантиметр пространства на предмет деталей, которых она могла не заметить сразу. Результаты ревизии были весьма скромны: кожаная закладка странной формы, выпавшая из толстого фолианта, медная монетка, коротенькая пружинка да кусочек мела.
Если бы она была героиней одной из компьютерных игр, так любимых её братом, то всем этим предметам, на первый взгляд совершенно бесполезным, нашлось бы оригинальное и нетривиальное применение. А если их как-то соединить, то наверняка получилось бы соорудить нечто, способное помочь сбежать отсюда.
Почему-то эта мысль её несказанно развеселила.
Пружинка... Рита повертела её в руках, сжала, растянула. Тугая. От какого-то механизма, наверное. Слегка ржавая, но ещё достаточно крепкая. Она попыталась завязать её в узел — не вышло.
"Ладно, оставим пока. Что тут у нас ещё?.."
Кусочек кожи, служивший закладкой в книге. Кожа была мягкая на ощупь и даже как будто тёплая. На замшевой изнанке виднелись полустёртые письмена.
Ласковое многообещающее тепло... Загадочное послание, сулящее неисчислимые блага своему владельцу... Где-то она читала об этом...
Вздрогнув, девушка отшвырнула кожу подальше, брезгливо вытерев руки о джинсы. Параллель была слишком очевидной.
Медный грошик она несколько раз подкинула вверх, ловя в ладонь и пытаясь угадать, что выпадет — орёл или решка. Угадать не получилось ни разу, и очень быстро ей надоело это бесплодное занятие.
Кусочком мела она мстительно нацарапала "Фортучент — лох", не сомневаясь, что через минуту надпись исчезнет сама собой, повинуясь неведомым законам, не позволяющим ничего уничтожить в этой комнате. Однако, в отличие от обстановки, с редкостным упорством противящейся любым разгромам, настенное "творчество" и не думало аннигилировать.
Ну и славно. Пусть останется на память. К тому же, фортучент действительно не гений политики, если допустил возникновение такого чудовищного заговора и не уничтожил его в зародыше.
А всё-таки, кто за этим стоит?
Может, наследник?
Рита скептически нахмурилась. Максимилиан не произвел на неё впечатления волевого человека. Коварные козни против собственного отца? Чушь.
Ангел?
Не понравился он ей. Старательно делает вид, что белый и пушистый, притворяется добреньким, строит из себя воплощённую добродетель, а сам — скользкий, будто его лампадным маслом облили. И что у него на уме? Неизвестно.
Премьер-советник?
Самый очевидный кандидат. Вот только Тео рассказывал, что Станис является Премьер-советником и правой рукой фортучента уже много лет, и за все эти годы ни разу не был уличён в вероломстве. Да и неужели фортучент настолько глуп, что за столь долгий срок не смог распознать в своём помощнике предателя?
Тео?
Она сама не заметила, как слова Станиса, обронённые будто бы невзначай, успели обратиться в зерна сомнения и отравленными побегами прорасти в её душе.
Допустим, Тео не крал Чашу. Но почему он так жаждет её найти, что готов на всё ради этих поисков? Здесь опеределённо кроется нечто большее, чем видно на первый взгляд.
Так ли он стоит доверия?
Она ведь почти ничего не знает о нём.
Зачем ему Чаша? Чтобы просто вернуть фортученту?
Складывается ощущение, будто таким оригинальным способом Тео пытается вернуть утраченное некогда расположение монаршей особы. Или... всё куда сложнее.
Устав набирать круги вокруг стола, Рита забралась на диван с ногами и устало уставилась в потолок.
Сколько её здесь продержат? А если Чаша так и не найдётся? И как-то там Ник? Он ведь совершенно беспомощный, даже еду себе сварганить не в состоянии. К счастью, родители на днях возвращаются домой.
От размышлений её отвлек негромкий, но настойчивый звук: "Тюк-тюк". Пауза — и снова: "Тюк-тюк". Звук был низкий, металлический и шёл откуда-то снаружи.
Рита рывком поднялась на ноги, озираясь в поисках источника шума. Оказывается, она успела задремать.
— Напугал? Извини.
На оконной решётке сидел птах размером с воробья, но лимонно-жёлтый. На голове у него была форменная адмиральская фуражка, а на тонких лапках — крошечные браслеты.
— Еле разыскал тебя, — посланник ещё раз клюнул чугунный прут (тюк!) — Сложно найти человека, не зная его истинного имени. А открывать мне его не стали. Побоялись, видно, что разболтаю, — он насмешливо чирикнул.
— Ты кто? — Риту вдруг осенило. — Тебя послал Тео?
— Снаружи сюда не попасть, — пернатый гость не счёл нужным отвечать на её вопросы. — Пространство закольцовано, защита
