Грязные деньги - Петр Владимирский

— Извините, если разбудил, здравствуйте…

Вера сонно поздоровалась. Это Гена, хозяин квартиры. Он редко звонил, обычно они встречались раз в месяц, когда она, а часто и Андрей, передавали ему плату за аренду.

— У меня очень срочное дело… То есть… В общем… Я не могу больше сдавать вам квартиру.

Вот это новость!.. Вера села на кровати и протерла глаза.

— Что случилось? Сколько у нас времени, месяц? Два? Надо же найти новое жилье.

Гена покашлял в трубке.

— Пожалуйста, я вас очень прошу, выселяйтесь уже сегодня.

— Это невозможно! Мы так не договаривались!..

— У меня будут неприятности… — вздохнул хозяин.

Чувствовалось, что он не в своей тарелке. Гена был музыкант, почти вся его жизнь проходила в гастролях. В короткие промежутки, когда он возвращался в родной город, он жил в квартире жены или в своей студии.

— К вам приходили? — догадалась Лученко. Сна у нее не было уже ни в одном глазу.

— Да… Простите, это очень серьезные люди. Я ничего не спрашиваю, просто не хочу знать, и вы мне не рассказывайте. У меня жена, ребенок, музыка, гастроли… Мне сказали, что если я и дальше хочу продолжать свою музыкальную деятельность без проблем с налоговой и прочих неприятностей, то должен отказать вам от квартиры.

— Понимаю. С такими людьми не спорят.

— Еще раз простите… — Гена был ужасно напряжен, ему было стыдно. Но страх пересиливал стыд. — Знаете что? Не забирайте пока все вещи в пожарном порядке. Обещаю, что никого тут не поселю в ближайшее время. Тем более деньги у меня пока есть… Только выезжайте поскорее. И не сердитесь…

— Спасибо за вещи, — сказала Вера и положила трубку.

Не будет она его утешать, самой тошно. Значит, Чернобаев принял меры?..

Снова зазвонил телефон, она уже не удивилась.

— Да.

— Вера Алексеевна! Я не знаю, в какую историю вы вписались на сей раз, и не хочу знать! — Это звонил главврач Илья Ильич Дружнов. — Прошу вас поскорее пожаловать в мой кабинет. Нужно срочно поговорить.

Она позавтракала на ходу и вызвала такси. О чем будет разговор, можно легко догадаться.

— Зная вашу любовь к распутыванию всевозможных шарад, — с ходу начал Дружнов, едва она вошла, — я могу только сделать вывод, что вы наступили на чей-то очень высокопоставленный мозоль. Короче, меня пригласили на ковер в министерство, в самый высокий кабинет. И популярно объяснили, что я работаю на контракте, и если я вас не уволю, то в новом году со мной контракт не продолжат. Каково?

Лученко молчала, глядя в сторону.

— Поэтому мне объявили ультиматум: либо вы уйдете из клиники сейчас, либо мы вместе уйдем в январе. Я пожилой человек, Вера Алексеевна, но если окажусь на пенсии, то сдохну от безделья!

Илья Ильич отвернулся к окну, чтоб она не увидела, как искривилось его лицо от мучительной злости.

— Я поняла, — тихо сказала Вера, поднимаясь из кресла и идя к двери.

— Подождите, доктор. — Ее начальник не любил безвыходных положений и был упрям. — Возьмите больничный недельки на две, а то и на месяц. Я сам выпишу. Что-то по травматологической части. Посидите на больничном пока. А там… Как в той восточной притче: либо эмир, либо ишак.

— А как же мое увольнение?

Дружнов наклонил голову, как будто хотел кого-то забодать своей лысиной, и стал еще больше похож на Айболита из мультика. Похоже, он не собирался без боя сдаваться бармалеям из Минздрава.

— Вот скажите, почему мы с вами, два добросовестных доктора, не можем один раз в жизни притвориться?

— Можем, только не волнуйтесь. Хоть два раза.

— Она еще шутит… — проворчал Дружнов.

— Какие уж тут шутки. Так я болею, а потом увольняюсь?

— Болеете. У вас трещина. Где же у вас трещина… — Он стал рыться в столе. — Ага, трещина кости стопы, не дай боже взаправду… У меня и рентген есть, недавно баскетболистка обращалась. — Дружнов решительно протянул Лученко рентгеновский снимок. — Вот, возьмите, теперь это ваша трещина стопы. И пока вы не вылечитесь, уволить вас никак нельзя! Ясно?

— А ничего, что здесь нога сорок четвертого размера, а у меня тридцать пятый?

Илья Ильич уставился на женщину с подозрением: она шутит или серьезно?

— Не будьте занудой, Вера Алексеевна. Сказано вам — ваша стопа. Кто будет разбираться, у кого какой размер? Главное — вы месяц в клинике не появляйтесь! А не то и вправду в гипс закую, для правдоподобия. Идите, идите со своим недопереломом! Больничный заберете в регистратуре, потом. И нечего меня отвлекать, у меня еще куча дел. До свидания!

Когда за ней закрылась дверь, он пробормотал себе под нос:

— Ты разрулишь свою ситуацию, девочка, я в тебя верю…

«Девочка» вышла на морозный воздух, вдохнула полной грудью.

«Вот так. А чего ты еще ждала? Что Чернобаев тебе спасибо скажет? Не смешите мои тапочки, как говорил давным-давно один пожилой сосед по коммунальной квартире…» Могущественный олигарх внезапно понял, что доктор Лученко ему слишком мешает. Понял, что он в качестве хозяина стройки уже не инкогнито.

Подозревает, что может проиграть на выборах из-за этого. К тому же Сотникова его уже не продвигает, он испортил с ней отношения. Конечно, ему это как слону дробина, тем более у него бизнес намного шире, чем какая-то стройка, а в парламент он пролезет в следующий раз. Но нельзя оставлять безнаказанным человека, который ему мешает и который его не боится. Что же с ней делать? Он правильно рассудил: уничтожать доктора Лученко глупо и опасно. Нет, не убивать ни в коем случае. Зачем? Ее нужно уничтожить как профессионала и гражданина, а тогда уж пусть живет и мучается. Значит, ее должны уволить, ее должны выселить из арендуемой квартиры, никто больше не должен ей сдавать жилье или брать на работу. Вокруг Лученко будет вакуум.

Андрей долго не брал трубку. Может, на операции? Она уже хотела нажать кнопку отбоя, и тут он ответил.

— Я к тебе сейчас приеду, — сказала она коротко.

Он сразу понял, что не надо задавать вопросов.

— Жду, — ответил Андрей.

У ветеринара сейчас находился очень необычный пациент. Женщина принесла ежика по имени Эдя, для посторонних — Эдуард. С ним случилась неприятность: он попал в стиральную машину. В принципе, мог погибнуть, но умудрился выжить.

— Наверно, Эдичке кажется, что он побывал в аду! — страдальчески морщилась старая дева невнятного возраста. — Как же я не заметила! Хорошо, что вовремя остановила машину!

Ежиный ад, должно быть, состоял из бесконечной крутящейся железной бочки, мыльной воды и нехватки воздуха. Впрочем, сейчас колючему другу ничего не казалось: он был без сознания. Хозяйка, проверив страшное подозрение и увидев, как Эдя вывалился в таз вместе с бельем, ойкнула и побежала звонить в ветеринарную клинику, потом примчалась на такси. И вот теперь еж без движения лежал на столе, и было непонятно, жив ли он.

Двинятин внимательно осмотрел его и сказал:

— Ежик жив.

— Слава Богу! Я бы не пережила. Мы с ним одиночки… А что теперь делать?

Действительно, как привести его в нормальное состояние? Ветеринар задумался. В его богатой практике такого пациента еще не было. Что он помнил про этих животных? Собственно, очень мало. У них свои особенности: специфический запах, шум и топот, осторожность, любовь ко всякому засохшему мусору, чтобы из него устраивать лежбище. Хозяйка держала его в клетке, на подстилке из сухой ромашки.

— Не понимаю, — сказал Андрей, — как он попал в машину. Сейчас зима, время его сна.

— Ой, это я, старая дура. Вынула его из клетки, решила ему свежей ромашки подстелить, и положила его в тазик с бельем. А вернуть обратно забыла! — Женщина заплакала, как по усопшему. — Что с ним теперь будет? Я не переживу, если он умрет по моей вине!

— У него стресс, — пробормотал ветеринар. — А знаете что? Есть идея. Что он любит из еды больше всего?

— Ежи, они же хищники, — зачастила хозяйка, — и поэтому их необходимо кормить мясом, рыбой, яйцами, а вот от молока у Эдика случается расстройство желудка… А еще он очень любит, когда я покупаю ему такое лакомство, вы не поверите: корм для собак и кошек.

— Ага. Момент!

Он ушел, быстро вернулся и поставил перед «хищником» тарелочку с собачьим сухим кормом. Ежик не двигался.

— Где ваша клетка?

Двинятин взял клетку, поставил на стол рядом с ежом, засунул туда корм и сделал женщине знак, что они оба должны выйти.

Как раз в этот момент приехала Вера.

— Занят? — спросила она.

— Почти освободился. Подожди пять минут.

— Кто у тебя? — спросила Вера. Спешить все равно было некуда.

— Эдичка. Ежик.

— Надо же… Интересная работа. Помощники не нужны? А то я, кажется, без места осталась.

Андрей посмотрел на любимую женщину сочувственно.

— Я подумаю. Может, устроим кабинет зоопсихологии… Ну-ка, как там пациент?