Категории
Самые читаемые
ChitatKnigi.com » 🟠Проза » Современная проза » Чудесные занятия - Хулио Кортасар

Чудесные занятия - Хулио Кортасар

Читать онлайн Чудесные занятия - Хулио Кортасар
1 ... 53 54 55 56 57 58 59 60 61 ... 165
Перейти на страницу:

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать

«А…» — говорит Ролан, чиркая спичкой. Жанна слышит этот звук и словно видит лицо Ролана, делающего первую затяжку — чуть откинув голову и прищурив глаза. Сверкающий поток чешуи словно срывается с рук черного великана, и Марку хватает времени ровно на то, чтобы увернуться от сети. Раньше — проконсул это хорошо знает и отворачивается так, чтобы только Ирина видела, как он улыбается, — ему хватало этого краткого мгновения, слабого места любого ретиария, чтобы, заблокировав щитом грозный трезубец, броситься словно на крыльях — вперед, к незащищенной груди противника. Но сегодня Марк не бросается в ближний бой, его ноги чуть согнуты, он готов отпрыгнуть в любую сторону, а нубиец тем временем стремительно подбирает сеть и готовится к новой атаке. «Ему конец», — думает Ирина, не глядя на проконсула, который тем временем роется в груде сладостей на протянутом ему Уранией подносе. «Да, он не тот, что раньше», — думает Ликас, уже сожалея о проигранном пари. Марк чуть повернулся на месте, следуя за обходящим его нубийцем; он — единственный, кто пока не знает того, что все предчувствуют, — это что-то, съежившись в нем, ждет очередной попытки, и он лишь чуть обескуражен тем, что ему не удалось выполнить все по предписанию науки. Ему бы еще немного времени — из тех долгих часов пиршеств победителя, — чтобы понять наконец, почему же на этот раз проконсул не заплатит ему золотом. Мрачный, он продолжает ждать следующего удачного момента; может быть, в конце боя, поставив ногу на мертвое тело поверженного ретиария, он сумеет снова поймать посланную ему улыбку жены проконсула; но не об этом он сейчас думает, а тот, кто думает именно так, уже не верит в то, что нога Марка сможет встать на грудь лежащего с пронзенным горлом нубийца.

«Говорить-то будешь? — спрашивает Ролан. — Если, конечно, ты не вознамерилась продержать меня на линии весь вечер, слушая этого типа, что диктует свои цифры неизвестно кому. Слышишь его?» — «Да, — говорит Жанна, — словно откуда-то издалека. Триста пятьдесят четыре, двести сорок два». На какой-то миг в трубке воцаряется тишина — если не считать далекого монотонного голоса. «По крайней мере, — говорит Ролан, — он использует телефон хоть с какой-то практической целью». Ответ мог бы быть вполне предсказуемым — первая жалоба, — но Жанна молчит еще несколько секунд и повторяет: «Соня только что куда-то ушла». Поколебавшись, она добавляет: «Наверное, она к тебе пошла. Вот-вот будет». Ролан мог бы и удивиться: с чего это, мол, так, что это Соня вдруг забыла у него? «Не ври», — говорит Жанна, и кошка выскальзывает из-под ее руки с оскорбленным выражением на мордочке. «Я не вру, — отвечает Ролан. — Я имел в виду не то, придет ли она вообще или нет, а то, который сейчас час. Соня прекрасно знает, что в такое время меня раздражают любые гости, да и звонки тоже». Восемьдесят пять, — диктует кто-то издалека. Четыреста шестнадцать. Тридцать два. Жанна закрывает глаза и ждет первой паузы в этом потоке, чтобы сказать то единственное, что еще осталось невысказанным. Если Ролан сейчас положит трубку, ей еще останется этот голос где-то в глубине линии; она сможет, прижимая трубку к уху, постепенно сползать с дивана, поглаживая кошку, которая уже вернулась и растянулась рядом с ней, лениво поигрывая баночкой с таблетками, и можно будет слушать до тех пор, пока и голос, диктующий цифры, не устанет, и уже не останется ничего, совсем ничего, если не считать трубки, которая вдруг станет пугающе тяжело давить на руку, — мертвая вещь, которую нужно отбросить, не глядя. Сто сорок пять, — говорит голос. И где-то еще дальше, словно легкий набросок карандашом, кто-то, кто, скорее всего, мог бы быть робкой, застенчивой женщиной, спрашивает между двумя щелчками: «Алло, это Северный вокзал?»

Второй раз ему удается выскользнуть из-под сети, но прыжок назад оказался плохо просчитан, и он поскальзывается на влажном песке. С усилием, которое заставляет публику не на шутку поволноваться, Марк отбивает сеть круговым движением меча и одновременно выставляет вперед левую руку, получая звонкий удар трезубцем в бронзовый щит. Не обращая внимания на восторженные комментарии Ликаса, проконсул поворачивается к сидящей неподвижно Ирине. «Сейчас или никогда», — говорит проконсул. «Никогда», — отвечает Ирина. «Да, он уже не тот, что раньше, — повторяет Ликас, — и это ему дорого обойдется. Нубиец не даст ему второго шанса. Тут и смотреть больше не на что». На некотором расстоянии от них, почти неподвижный, Марк, похоже, осознает совершенную ошибку; подняв щит, он твердо смотрит на уже подобранную сеть, на трезубец, гипнотизирующе мерцающий в двух метрах от его глаз. «Да, ты прав — он уже не тот, — говорит проконсул. — Ирина, ты на него поставила?» Напряженный, готовый в любой миг к броску, Марк кожей и самым нутром чувствует, что толпа бросила его. Будь у него мгновение покоя, он сумел бы разорвать парализующий его узел, эту невидимую цепь, начинающуюся где-то далеко позади него, так, чтобы он не знал где, цепь, в какой-то миг принимающую облик личной заявки проконсула, обещания особой, дополнительной платы и того сна с рыбой, а сейчас, когда уже нет времени ни для чего, она ощущается уже как образ из того самого сна — танцующая прямо перед глазами сеть, что притягивает сверкающей чешуей каждый луч, проникающий на арену сквозь дыры в ограде. Все — цепь, ловушка, западня; публика взрывается аплодисментами, когда Марк стремительно бросается вперед, заставляя ретиария, в первый раз за поединок, отступить на шаг; Марк выбирает единственную дорогу — смятение, пот, запах крови, лик смерти прямо перед ним, и нужно убить, победить ее; кто-то, кто думает о нем под маской улыбки, кто-то, желавший его, стоявшего над агонизирующим фракийцем. «Яд, — говорит сама себе Ирина, — когда-нибудь я найду яд, но пока — прими от него кубок, будь сильнее, жди своего часа». Пауза в разговоре затягивается, как тянется коварная черная галерея, в которой прерывисто бьется далекий голос, диктующий цифры. Жанна всегда верила в то, что самое важное когда-то оказывается ближе, чем любые слова; может быть, эти цифры сейчас важнее любого разговора — для того, кто их так внимательно слушает, как для нее — аромат духов Сони, прикосновение ладони Сони к ее плечу, перед тем как уйти, — все это значит куда больше, чем слова Сони. Но вполне естественно, что Соня не ограничилась зашифрованным — зацифрованным — сообщением, что она предпочла сказать все всеми возможными словами, наслаждаясь ими от первого до последнего. «Я понимаю, что тебе будет тяжело, — повторила Соня, — но я ненавижу ложь, терпеть не могу скрывать что-либо и хочу сказать тебе все, как есть». Пятьсот сорок шесть, шестьсот семьдесят два, двести восемьдесят девять. «Мне наплевать, к тебе она пошла или нет, — говорит Жанна. — Мне теперь вообще все все равно». Вместо очередной цифры — долгое молчание. «Ты слушаешь?» — спрашивает Жанна. «Да», — говорит Ролан и кладет окурок на край пепельницы, чтобы не торопясь нашарить на столике коньяк. «Чего я не могу понять…» — начинает Жанна. «Только, пожалуйста, не надо… — перебивает ее Ролан. — В таких делах вообще мало кто что понимает, дорогая, да если и поймешь — что с этого толку? Жаль, что Соня поторопилась, не ей бы следовало говорить тебе это. Да черт побери, перестанет он когда-нибудь талдычить свои цифры?» Далекий, слабый, но четкий голос, наводящий на мысль об организованном и упорядоченном мире муравьев, продолжает свой пунктуальнейший диктант — сквозь приблизившуюся и сгустившуюся тишину. «Но ты… — безо всякого смысла говорит Жанна. — Значит, ты…»

Ролан делает глоток коньяка. Ему всегда нравилось отбирать слова, избегать поверхностных разговоров. Жанна повторит и дважды, и трижды каждую фразу — всякий раз с новым ударением; пусть говорит, пусть мелет одно и то же, а он тем временем подготовит минимум веских ответов, которые приведут в должный порядок этот жалкий хаос. Тяжело дыша, он выпрямляется после очередного обманного движения и резкого шага в сторону, что-то подсказывает ему, что на этот раз нубиец будет атаковать иначе, что удар трезубцем последует до, а не после броска сети. «Смотри внимательно, — поясняет Ликас своей жене, — я уже видел, как это бывает, в Апта Юлии[137], удачный отвлекающий маневр». Почти не защищенный, рискуя оказаться под вовремя брошенной сетью, Марк бросается вперед и только затем поднимает щит, чтобы прикрыться от сверкающей реки, которая молнией слетает с руки нубийца. Сеть отбита кромкой щита, но трезубец срывается вниз — и кровь фонтаном хлещет из бедра Марка, короткий меч которого лишь без толку бьет по древку оружия противника. «Я же тебе говорил!» — кричит Ликас. Проконсул внимательно смотрит на рану в бедре гладиатора, на кровь, стекающую под позолоченные поножи; едва ли не с грустью думает он о том, как Ирина хотела бы погладить это бедро, ощутить его тепло и крепость, постанывая, как стонет она, когда он сдавливает ее изо всех сил, чтобы сделать ей больно. Нужно будет сказать ей это сегодня же ночью, сказать — и посмотреть ей в глаза, выискивая в лице Ирины, в этой совершенной маске, едва заметные признаки уязвимости; под своей маской она будет до последнего притворяться безразличной к его словам, как сейчас она изо всех сил изображает благородный интерес к схватке, заставляющей плебс выть от восторга в предчувствии неизбежного скорого конца. «Удача отвернулась от него, — говорит проконсул супруге. — Я чувствую себя едва ли не виноватым в том, что привез его сюда, на эту провинциальную арену. Нет, точно, какая-то его часть осталась там, в Риме». — «А остальное — останется здесь, вместе с деньгами, которые я на него поставил», — смеется Ликас. «Ну прошу тебя, не надо так, — говорит Ро-лан, — глупо продолжать говорить по телефону, если мы можем увидеться сегодня же вечером. Я тебе повторяю: Соня поторопилась, поступила опрометчиво, а я бы хотел смягчить для тебя этот удар». Муравей перестал диктовать числа, и слова Жанны звучат совсем иначе; в ее голосе не слышно слез, что удивляет Ролана: он-то заготовил ответ в расчете на лавину жалобных упреков. «Смягчить удар? Для меня? — уточняет Жанна. — Ну конечно — изворачиваясь, обманывая меня в очередной раз». Ролан вздыхает, заставляет себя пропустить ответы, которые могли бы затянуть до полной тоски этот безрадостный диалог. «Извини, но если ты будешь продолжать в том же духе, я предпочел бы прервать разговор, — говорит он, и в первый раз в его голосе появляется приветливая заинтересованность. — Лучше всего, я думаю, будет, если я завтра зайду к тебе. В конце концов, мы же цивилизованные люди, какого черта!» Откуда-то издалека слышен муравьиный голос: восемьсот восемьдесят восемь. «Не приходи, — говорит Жанна, и забавно слышать слова, перемешанные с цифрами: не восемьсот приходи восемьдесят восемь, — не приходи больше никогда, Ролан». Драма, весьма вероятные угрозы свести счеты с жизнью, тоска — как с Мари-Жозе, как со всеми теми, кто принимает это так близко к сердцу. «Не глупи, — советует Ролан, — завтра сама поймешь, что так лучше для обоих». Жанна молчит, муравей диктует круглые числа: сто, четыреста, тысяча. «Ну, до завтра», — говорит Ролан, радостно-удивленно разглядывая платье Сони, только что появившейся в дверях и остановившейся с полувопросительным-полунасмешливым выражением на лице. «Быстро она тебя вызвонила», — говорит Соня, положив на стол сумку и журнал. «До завтра, Жанна», — повторяет Ролан. Тишина тетивой натянутого лука повисает в трубке, пока ее сухо не обрывает далекая цифра — девятьсот четыре. «Хватит талдычить эти идиотские числа!» — изо всех сил кричит Ролан и, прежде чем отодвинуть трубку от уха, слышит щелчок на другом конце линии — лук выстреливает свою безобидную стрелу. Почти неподвижный, понимающий невозможность увернуться от вот-вот накроющей его сети, Марк стоит лицом к лицу с великаном нубийцем — слишком короткий меч сжат в выставленной вперед руке. Нубиец ослабляет туго сложенную сеть, еще немного, снова подбирает ее, подыскивая самое удачное положение; он крутит ею, словно желая подразнить публику, призывающую его покончить с уже раненным противником. Чтобы бросок сети получился как можно более стремительным, он чуть опускает трезубец и поворачивается боком. Марк бросается навстречу сети, подняв высоко щит, он — словно башня, рассыпающаяся на части, ударившись о черную скалу; меч вонзается во что-то, отвечающее диким воем еще выше; в глаза и в рот набивается песок, бесполезная сеть падает на задыхающуюся рыбу.

1 ... 53 54 55 56 57 58 59 60 61 ... 165
Перейти на страницу:
Открыть боковую панель
Комментарии
Настя
Настя 08.12.2024 - 03:18
Прочла с удовольствием. Необычный сюжет с замечательной концовкой
Марина
Марина 08.12.2024 - 02:13
Не могу понять, где продолжение... Очень интересная история, хочется прочесть далее
Мприна
Мприна 08.12.2024 - 01:05
Эх, а где же продолжение?
Анна
Анна 07.12.2024 - 00:27
Какая прелестная история! Кратко, ярко, захватывающе.
Любава
Любава 25.11.2024 - 01:44
Редко встретишь большое количество эротических сцен в одной истории. Здесь достаточно 🔥 Прочла с огромным удовольствием 😈