Древо Мира Грез - Оленик Виктория

На улицах царила тишина и покой. Только несколько гномов подметали дорожки, тихо насвистывая знакомую мне песенку про безалаберных магов. Увидев нас, они прекратили работу и отставили метлы в сторону. Под их хмурыми взглядами даже как-то неуютно стало.

— У вас тут случайно по утрам студенты не пропадают? — прошептала я, догоняя Линда и цепляясь за его руку.

— А феи? Феи не пропадают? — Дзинь скрылась в моих волосах и на всякий случай схватилась за сережку.

Гномы, угрюмо сгорбившись, проводили нас взглядами и, убедившись, что мы достаточно далеко, вернулись к работе. Скребущий звук метел и шуршание листьев еще долго сопровождали нас.

— Гномы не любят, когда за их работой наблюдают люди, — усмехнувшись, пояснил Линд. — Их это… раздражает. Ты разве не заметила, что они никогда не появляются здесь в дневное время?

Нет, не заметила. Когда я вообще что-то замечала?

Дом Алигары почти ничем не отличался от дома любого преподавателя Академии — такой же белый, с тонкими колоннами и расписными окнами. Разве что был расположен на самой вершине холма. Наверное, из окон открывается потрясающий вид на море.

— Пришли, — вздохнул Линд и нахмурился. — Дзинь пусть не показывается, а ты сама поменьше говори. К Алигаре нужен особый подход.

Я кивнула.

Дверь нам открыла женщина, но не Алигара. Увидев Линда, она чуть улыбнулась.

— Проходи, мой мальчик. Алигара уже встала.

Внутри дом оказался… просторнее, чем снаружи. По крайней мере, я никак не ожидала увидеть кучу дверей, ведущих непонятно куда, и даже коридор, достойный нашего родового особняка. Алигара действительно богата, если может позволить себе роскошь пространственной магии[60], я уж не говорю об обстановке. Очень изящные статуи, красивые картины — частью даже Джейка Эленви, знаменитого художника прошлого века, — шелковые обои глубокого синего цвета… Да, дом оформлен со вкусом.

— Прошу вас, — женщина выразительно посмотрела на меня, и я, совсем смутившись, нырнула в открытую дверь вслед за Линдом.

— Отличный домик. Я теперь не удивляюсь, что Линд предпочел всё это отцу, — чуть слышно фыркнула фейка. — Если уж дом в Академии такой, каково же родовое имение?

Я хмыкнула. Нет ничего удивительного в этом богатстве. Стария, хоть и не гласно, но все-таки считается верховным родом, самым старшим. Соответственно, и живут его представители лучше. А также жены его представителей и дети.

Власть и сила — вот как можно в двух словах описать Алигару. Красивая женщина, чуть постарше моей матери. Темные, вьющиеся на концах волосы, которые спускались к изящным плечам, проницательные зеленые глаза. В ней все было гармонично, ничто не выбивалось из общей картины.

Она будто возвышалась над другими и абсолютно точно знала об этом. Когда она на меня посмотрела — всего на две секунды — мне показалось, что кто-то заглянул глубоко внутрь меня, в те темные уголки, которые были недоступны даже мне.

— Здравствуй, мой милый мальчик, — Алигара бросила папку на стол и откинулась на спинку стула. Руки она сложила на груди, будто показывая, что чем скорее уберется «милый мальчик», тем лучше.

Линд ни слова не сказал. Сев в кресло, он пристально посмотрел на женщину. Презрительно, спокойно, равнодушно. От такого взгляда люди обычно раньше времени седеют.

Почти осязаемое молчание повисло в кабинете, только часы громко тикали. Мне вдруг очень захотелось провалиться под землю. Но этим двоим было вроде как даже комфортно. Я уже хотела было извиниться за вторжение, но тут Алигара рассмеялась — просто и добродушно — и наклонилась вперед.

— Ну что ж, Линд, ты все такой же бука! — в глазах женщины плясали задорные искорки. Но они очень скоро погасли. — Что-то случилось?

— Да, — сухо ответил Линд, бросая на стол список. — Объясни мне, как твое имя оказалось в списке Ордена Свиты.

Алигара чуть побледнела, схватила листок и быстро пробежалась глазами по списку. Почти тут же бросила его на стол, словно по ошибке взяла в руки змею, и резко встала. Подойдя к окну, она нервно прикусила губу.

— Не думала я, что ты узнаешь именно так, — наконец сказала она. — Хорошо. Да, я состояла в Ордене. Как ты мог заметить, кое-кто тоже.

— Про это я и раньше знал, — глухо отозвался Линд. — Но ты? — он поднял на нее глаза, полные ненависти и боли. — Как ты могла?! Ведь она была твоей подругой!

— Мы обе ввязались в это, — тихо поправила Алигара, отчего Линд растерянно замер. — Все верно. Она не меньше меня знала, она играла в эти игры наравне.

Интересно, о ком сейчас разговор? Я задумчиво посмотрела на женщину, и она, заметив мой взгляд, едва заметно улыбнулась.

— Кто эта очаровательная девушка?

— Не уходи от темы, — грубо оборвал ее Линд. — Так ты участвовала в этом?

Алигара вздохнула и вернулась в кресло.

— Знаешь это чувство, когда кажется, что весь мир вращается вокруг тебя? Мы были молоды и глупы. В наших руках оказалась власть и сила, которая никому даже не снилась. Мы могли повелевать любым человеком. Иллюзии, грезы, кровь! — Алигара поморщилась. — Мы нашли древние знания, и кое-кто считал, что может их использовать. О да, они были настоящими фанатиками. Стать выше Создателя, кому могло это прийти в голову?

Я вздрогнула. Выше Создателя! Прошлый сон будто развернулся перед моими глазами. Так, выходит, это была не шутка.

— Только полному психу, — тихо заметила Дзинь. Я поправила волосы, заодно легонько толкая фейку. Пусть молчит. Неизвестно, чего ждать от этой женщины.

— Что ж. Поначалу было весело, — Алигара выдвинула ящик и достала оттуда палочки-благовония. — Поначалу. Но мы не думали, что он зайдет так далеко.

— Он? — переспросил Линд.

Алигара подняла голову и внимательно посмотрела на Линда, будто призывала подумать.

— Нет, — прошептал Линд.

— Он расшифровал текст. Эльнолвы всегда его интересовали, он знал их язык, как свой собственный. И он не побоялся провести ритуал, — Алигара наклонилась вперед и тихо продолжила. — Когда мы поняли, что наделали, чему мы помогали, было поздно. Это не шутки, Линд. Это по-настоящему. Опасно выпускать такую силу из шкатулки, но мы ее выпустили. Было поздно. Ему нужно было семь человек, семь сил. И твоя мать обладала такой силой. Идеальным даром, чистым родовым даром.

Она поставила палочку в стакан и зажгла ее.

— Она была последней каплей. Мы испугались. Большинство были за предводителя и хотели идти дальше. Хотели власти — абсолютной власти. Но мы поняли, что если оставим все, как есть, потом пожалеем. И мы обратились к Совету.