Осень (сборник) - Елена Федорова

– А вот это мне совсем не нравится, – он поднялся. – Вот что, моя милая кузина, выкладывай немедленно, что с тобой стряслось?

– Пойдем прогуляемся, – сказала она, протянув ему обе руки. – Мне нужно проветрить мозги.

– Идем, – он легонько подтолкнул ее в спину. – Мы будем гулять под дождем и слушать песни ветра, – посмотрел на портрет. – Простите, Розалинда, что оставляем вас наедине с вечностью, – закрыл дверь.

Энтони и Беатрис прошлись по парку. Они долго стояли перед клумбой хризантем, а потом Беатрис поведала ему о сегодняшней встрече с Элюаром. Энтони нахмурился.

– Знаешь, Бет, – сказал он. – Вся эта история мне уже порядком надоела. Скажи, тебе нужен этот дом?

– Если Мэтью выгонит меня, то да, – ответила она.

– Так значит, твоя меланхолия связана вовсе не с тетушкиной болезнью и не с чехардой вокруг дома, а с неурядицами в личной жизни, – он взял ее руки в свои, посмотрел в глаза. Она кивнула. – Ну же, Бет, не держи это в себе.

Она уткнулась ему в грудь, всхлипнула:

– Мэтью подал на развод. Он назвал меня развратной женщиной, обвинил меня в связи с учителем Алана.

– Фантастическая глупость! – воскликнул Энтони. – Как ему такое могло прийти в голову?

– Он застал нас в столовой, – ответила Беатрис. – Мы слишком громко смеялись, я выглядела очень счастливой, это и стало причиной гнева Мэтью.

– Ты, конечно же, не стала оправдываться, – Энтони отстранился, посмотрел на Беатрис.

– Не стала, – сказала она. – Не стала потому, что мне нравится этот молодой человек. Рядом с ним я и впрямь чувствую себя счастливой, у меня словно крылья за спиной вырастают. А с Мэтью никогда такого не было.

– Это закономерно, Бет, – сказал Энтони. – Ты никогда его не любила. Ты вышла за него замуж только потому, что привязалась к Алану, а он к тебе. Ты заменила ему мать, отдала ему всю свою любовь. Теперь, когда он вырос, ты почувствовала себя женщиной, созданной для любви и восхищения. Но твой супруг сделан из другого теста, он настоящий мужлан, который не умеет любить по-настоящему. Он восхищается только собой. Он – пуп земли, центр вселенной, вокруг которого все должно вертеться.

Поэтому, он воспринял твою жертву, как необходимый шаг, который ты обязана была сделать во имя него. За это ты получила право пользоваться его деньгами, жить в его доме, выполнять его приказы, подчиняться ему, гордиться своим благодетелем, смотреть только на него.

А ты посмела обратить внимание на какого-то безродного юношу. Ты флиртовала с ним в доме своего господина, поэтому ты не достойна носить имя супруги Мэтью Бернара. Тебя следует наказать со всей строгостью, – Энтони обнял Беатрис. – Милая моя, Мэтью не верит в невинность твоих бесед с учителем, потому что он сам не без греха. По его мнению, все пути ведут в постель. Ты знаешь, что он…

– О, прошу тебя, Энтони, избавь меня от этих сплетен, – взмолилась Беатрис. – Я все знаю про Мэтью. Но я больше переживаю за учителя, который из-за меня лишился работы. К тому же он разуверился в моей добропорядочности, и…

– Если так, то он не стоит твоих слез, – отрезал Энтони. – Забудь об этом юнце. Он тебя не достоин. Он – мыльный пузырь. Чуть-чуть покрасовался, поднялся в небо и лопнул, оставив после себя несколько мокрых капель. Сотри их, Бет, и не вспоминай о них. Ты достойна большего.

– Не стоит меня возвышать, – попросила она. – Лучше отругай меня за глупое поведение, подскажи, что делать. Если ты, конечно, знаешь, что мне теперь делать?

– Знаю, милая, – он поцеловал ее в волосы. – Ты должна быть счастливой. Завтра откроют завещание, а в субботу будет бал. Ты должна быть на нем королевой.

– Я не смогу быть королевой. Потому что у меня нет бального платья, – сказала она с улыбкой.

– Значит, мы его тебе подарим, – проговорил Энтони так, словно он был волшебником. – Сегодня тетя Мэрил получила от портнихи десяток новых платьев.

– Зачем ей столько? – удивилась Беатрис.

– Думаю, она сказала, что в доме есть еще одна дама, которая не прочь принарядиться, – ответил Энтони. – Иди, наряжайся и не думай ни о чем дурном.

– Спасибо, дорогой, – Беатрис прижалась к нему, поцеловала в щеку. – Как хорошо, что ты у меня есть!

– Я тоже счастлив, Бет, – он отстранился. – Но я был бы еще счастливее, если бы… – улыбнулся. – Нам с тобой нужно исповедаться во всех своих грехах. Нам нужно записать наши исповеди на бумаге, чтобы наши близкие знали, за что нас нужно презирать, а за что – любить. Ты согласна со мной?

– Да, Эн. Я думаю, это хорошая идея, – ответила Беатрис. – Но я не хочу писать исповедь сейчас. Давай сделаем это после праздника. А вдруг мы с тобой так развеселимся, что совершим нечто предосудительное?

– Не смеши меня, Бет. Если даже угроза смерти не толкнула тебя в мои объятия, то глоток вина тем более не заставит тебя совершить глупость. Я в тебе не сомневаюсь.

– Спасибо, Энтони. Я тебя люблю, дорогой, – она крепко прижалась к нему. Он едва сдержался, чтобы не поцеловать ее в губы. Простонал:

– Бет, что ты делаешь со мной?

– Прости, – она разжала объятия, отошла в сторону. – Прости, я…

Развернулась, побежала к дому, а он остался стоять под дождем…

Беатрис и Мэрил до ужина примеряли наряды и никак не могли выбрать, какое же платье лучше. Каждое было по-своему красивым и подчеркивало стать дамы, одетой в него.

– Давай оставим их все, – предложила Мэрил. – Поделим их пополам: пять – тебе, пять – мне. Кстати, мы можем заказать себе еще по два платья, и будем менять их каждый день, чтобы наши кавалеры потеряли головы от нашей красоты.

– О, нет, Мэрил, давай пощадим их, – улыбнулась Беатрис. – Думаю, нам хватит и пяти платьев, чтобы повергнуть мужчин в шок.

– Ты, права, Бет, – сказала Мэрил. – Мужчин всегда шокирует наше стремление к красоте. Им непонятно, зачем мы прячемся под одеждой. Зачем нужны все эти буфы, рюши, кружева, когда можно обойтись без них. А, между тем, не сводят глаз с дамы, разодетой в пышный, дорогой наряд. Парадокс. Ты не находишь? – Беатрис кивнула. – Да, забыла спросить, ты передала Элюару мое приглашение на праздник?

– Да. Он обрадовался, – ответила Беатрис, убирая наряды в шкаф.

– А ты? – Мэрил хитро улыбнулась, усевшись в кресло.

– Я? – Беатрис повернулась к тете. – Встреча с этим господином меня не радует совершенно. Этот Ричард какой-то двуличный. Он мне неприятен.

– О каком Ричарде ты говоришь? – удивилась Мэрил. – Я спросила тебя про Карла Элюара, писателя, с которым ты встречалась по моей просьбе.

– И я говорю о нем же, – ответила Беатрис. – А называю я его Ричардом потому, что в нашу первую встречу, он представился мне Ричардом Львиное Сердце.

– В какую это первую встречу? – Мэрил нахмурилась. – Не хочешь ли ты сказать, что познакомилась с ним до того, как я дала тебе поручение?

– Я познакомилась с ним в вагоне поезда, который привез меня в Лиль, – ответила Беатрис.

– О чем вы говорили? – поинтересовалась Мэрил.

– Ни о чем существенном, – ответила Беатрис. – Он, как бы между прочим, сообщил мне, что его бросила жена, но пока это – тайна. Еще он отругал меня за то, что я не знаю, кто такой этот Ричард Львиное Сердце. Вот, пожалуй, и все.

– Все? – Мэрил не поверила.

– Остаток пути господин Элюар провел в коридоре, – сказала Беатрис.

– Почему? – Мэрил вытаращила глаза.

– Курил, наверно, – ответила Беатрис.

– Карл не курит, – сказала Мэрил.

– А ты откуда знаешь? – спросила Беатрис, усевшись напротив тетушки.

– Это давняя история, – ответила Мэрил. – Можно сказать, что мы с Карлом знаем друг друга с детства. Когда-то мы даже испытывали нежные чувства друг к другу. Но… – она посмотрела на Беатрис. – Все было таким мимолетным, что словно и не с нами было. К тому же, он стал знаменитостью, и упоминать о легком флирте с ним стало просто неприличным. Почему? Да потому, что каждая вторая дама считала своим долгом поведать умопомрачительную историю о том, как за ней ухаживал Элюар, и о том, какой он умопомрачительный кавалер. Поэтому для меня стало делом чести не числиться в списке его возлюбленных. Потом Карл женился и сплетни поутихли, – Мэрил встала, подошла к столу, достала шкатулку, протянула Беатрис.

– Этой вещице столько же лет, сколько тебе, – сказала она. – Карл подарил ее мне в знак нашей дружбы, нашей нежной дружбы. Он был тогда милым мальчиком. Ему было лет двадцать пять или чуть больше. А мне уже перевалило за тридцать. К тому же, я только-только оправилась от болезни, и смотрела на мир, как будто видела его впервые. А Карл только-только понял, что владеет удивительным даром – облекать мысли и чувства в слова. Он записывал сказки и читал их мне. Ах, какие это были дивные вечера! Нам было хорошо вместе. Но мы оба понимали, что между нами не может быть ничего, кроме доброй дружбы. Ничего… – она улыбнулась. – Здесь, в этом доме, Карл Элюар написал свою «Розалинду», которая принесла ему известность. Красивая сказка, верно?