Странное наследство - Виктория Джоунс

Табун угоняли в Райфл из загонов и с пастбищ ранчо «Клин Крик» ранним утром, когда вершины хребта Элберта засияли под яркими лучами солнца, восходящего над восточной стороной горизонта. Но на траве в низинах и лощинах еще лежали тяжелые капли жемчужной росы, отчего луга в загонах и на выпасах казались матовыми. Оливия и чета Мартинов стояли на крыльце большого дома, провожая проходящие мимо косяки, возглавляемые самыми красивыми и сильными жеребцами.

Оливия наблюдала за подобным зрелищем первый раз в жизни. Это зрелище одновременно и восхищало и приводило в трепет, а по спине пробегали мурашки восторга. Столько силы и мощи было в слаженных движениях этих мускулистых и гармонично сложенных, природой и эволюцией отточенных прекрасных существ!

Кони шли стройными рядами, словно полки солдат на параде в честь возвращения из летних полевых лагерей. Ритмичное движение стройных, мускулистых ног, словно выточенных по единому образцу. Нежно выгнутые длинные шеи, гордо вскинутые головы с развевающимися на ветру гривами. Струящиеся во время движения лоснящиеся хвосты. Само воплощение здравого смысла их природы, силы, покорности и преданности человеку, приручившему этих гордых животных, пусть далеко не всегда гуманными средствами!

В них все-таки осталось что-то, неуловимо напоминающее о Скалистых Горах. В лиловых умных глазах навсегда затаился черный мрак ущелий и каньонов, наполненных влажным прохладным воздухом, каменные ступени которых заросли пышными папоротниками и хвощами, а отвесные обрывы сочатся горной влагой и увиты мощными плетями вездесущего плюща.

В воздухе носился запах конюшни, влажного дерева и примятой травы. Но сильнее всего уже веяло дорожной пылью и полынью, и скоро эти запахи вытеснят и заслонят все остальные. Лишь вытоптанная трава и многочисленные следы конских копыт с ямками от шипов на подковах будут напоминать путникам о том, что здесь проходит конная тропа.

Оливия печально смотрела на удаляющийся табун. Погонщики почти летали на своих лошадях вдоль флангов, подгоняя отставших маток с жеребятами и молодых двух-трехлеток жеребчиков, все еще не покорившихся и норовящих отбить от этого огромного табуна небольшой косяк в десяток голов, чтобы увести его на волю. В них все еще бурлила тяга к вольной жизни в каньонах. Манила прозрачная, сладкая вода горных ключей и рожденных в вечных ледниках чистых ручьев и рек, чья текущая влага кажется белой от взбитой на острых камнях пены.

Оливия оставалась на две недели одна. На душе у нее было немного грустно. Безмятежное веселье закончилось вместе с детством. Она оставалась хозяйкой ранчо «Клин Крик», пока еще не ощущая себя таковой. Но и Мартины, и Рони Уолкотт, и Берни Дуглас убедили ее в том, что так необходимо. Она должна научиться жить самостоятельно, чтобы затем стать настоящей работодательницей для окружающих людей, таких как Пабло Гомес, Эндрю Гилмер, Мэган и Сэмюэль Матайесы, а также Берни Дуглас.

Мэган простила своего мужа и помирилась с ним. Оливия этого не могла понять. Ну, почему, почему Мэган предпочла сильному, уважающему и любящему ее Рони Уолкотту этого нахального подонка Сэма? Отметина на ноге останется у него на всю жизнь, и этот позорный шрам — дело рук Оливии. О чем юная девушка нисколько не жалела! Она считала, что подлость в человеке изжить невозможно! Можно немного приглушить ее влияние на характер, на отношения с окружающими. Но истребить — невозможно!..

Что Оливию радовало, так это то, что у нее наконец-то есть свой собственный дом. Не просто четыре стены и крыша, а уютный дом из нескольких комнат, в котором она собиралась прожить жизнь с Бернардом Дугласом и их детьми. У них обязательно появятся дети. Много детей. Веселые, здоровые и счастливые девочки, и мальчики, похожие на Берни. Они будут жить в горах, пить воду из горных ключей, дышать чистейшим воздухом. Играть с жеребятами и бегать с ними вперегонки.

Оливия и Берни Дуглас попрощались еще до завтрака. В эту почти бессонную волшебную ночь Берни нашептал ей столько ласковых слов, что у нее долго-долго кружилась голова. Она полюбила Берни так сильно, что верила каждому его слову и жесту. Когда он находился рядом, то запах его кожи приводил в трепет каждую клеточку ее тела, и у нее от волнения подкашивались ноги, в голове путались мысли, звенело в ушах… Она преданно смотрела в его серо-зеленые глаза и видела в них любовь, нежность и свое крохотное отражение.

— Ты должна ждать меня так, как верная жена ждет своего мужа и чувствует тот час, когда он вот-вот переступит порог дома! — Берни нежно и бережно поцеловал Оливию в губы. — Мне так трудно расставаться с тобой, любимая! Как только я вернусь, мы в первое же воскресенье отправимся в Смоки-Хилл и обвенчаемся в церкви Святой Троицы. «Ты согласна, Оливия Гибсон, взять в законные мужья Бернарда Дугласа?» — спросит тебя пресвитер. И что ты ответишь ему, малышка?!

— И я отвечу ему: «Да! Да! Да! Согласна!» — Оливия закружилась по комнате, держа над своей кудрявой головой бледно-розовый шарф из тонкого, почти прозрачного шелка. Сегодня она была согласна на все, что предложит ей Берни Дуглас. Она влюблена и любима! От таких слов она вся трепетала!.. Сердце Оливии готово было разорваться от счастья на куски и упасть на пол прямо посередине комнаты!

Свидетелями этого разговора оказались все, кто жил на ранчо. Мэган и Рони, расположившиеся в разных углах столовой, с грустными улыбками наблюдали за резвящейся, счастливой парой. Рони видел, как вся светится от любви к Берни его сестренка! Он был рад за нее. И теперь решил вернуться в деревню и жениться на девушке из соседнего поселения.

— Ее зовут, как и мою сестру, Софи! Она, конечно, не так умна и опытна, как Мэган. Но будет верна мне. Как верна душой своему негодному мужу миссис Матайес. И когда-нибудь мы приедем к вам в гости.

— Правда, Рони! Приезжайте, обязательно! Берни Дуглас очень любит и уважает тебя!.. Но думаю, ты не захочешь, чтобы твоя Софи, как и Мэган, исполняла твои самые невероятные прихоти и желания?! — сердито поинтересовалась Оливия.

— Нет! Нет! И еще раз — нет! Даю тебе слово! — они Уолкотт смутился, но обещание дал твердо и без колебаний.

И Оливия верила ему. Она верила, что в ее жизни наступила счастливая полоса, которая никогда, никогда, никогда не прервется! И планы на будущую совместную жизнь так же уместны сейчас, как и естественны! Ведь на свете нет такой силы, которая разлучила бы ее с самым любимым, самым дорогим мужчиной в жизни! Поэтому, провожая ранним августовским утром последний (как сказал Берни) в этом году табун, Оливия верила тому, что разлука будет короткой. Спустя две, самое большее три недели Берни обязательно вернется к ней навсегда, чтобы уже никогда не расставаться.