Королева Шотландии в плену - Джин Плейди

— Норфолк поступил мудро, женив своих сыновей на трех дочках Дакра, — прокомментировала графиня.

— Очень мудро, очень хитро, — добавил Леонард. — Я собираюсь оспаривать это дело.

Бесс кивнула. Она сомневалась, что у него много шансов выиграть дело. Некоторое время они говорили о семейных делах, затем Бесс как бы ненароком сказала:

— Я должна представить вас королеве Скоттов. Ей не понравится, если она узнает, что вы были здесь и не зашли к ней, чтобы засвидетельствовать свое почтение.

— Я был бы рад поговорить с ее величеством.

Мария познакомилась с Леонардом Дакром.

Кавендиш привез Марии письмо от Норфолка. Мария с восторгом схватила послание. Интрига, которая, как ей казалось, плелась вокруг нее с момента приезда в поместье Уингфилд, внесла оживление в ее жизнь, и она приветствовала это.

Пройдя с письмом в спальню, Мария села у окна и вскрыла его. Герцог писал, что глубоко встревожен, поскольку до него дошли слухи, что папские шпионы в Лондоне вместе с испанским послом планируют выдать ее замуж за дона Хуана Австрийского. Ему необходимо, чтобы она разуверила его. Он ждал ее ответа. Он посылал ей бриллиант, который должен был подтвердить его верность данному ей слову, и просил, чтобы брачный контракт между ними был составлен немедленно.

«Почему бы и нет?» — подумала Мария. Чем скорее состоится ее свадьба с Норфолком, тем быстрее она освободится из своей тюрьмы. Она уже рассматривала брак с ним как единственный выход. Кроме того, ей хотелось замуж; она устала жить без мужа. Она убеждала себя, что забыла Ботуэлла и что он больше ничего не значит для нее.

Мария достала свой миниатюрный портрет и золотую пластинку. Она пошлет их Норфолку в качестве доказательства своей верности данному обещанию и попросит Лесли без промедления подготовить брачный контракт.

Она ответила на послание герцога самыми нежными фразами и, вложив в письмо пластинку и миниатюру, отправила Кавендиша обратно к Норфолку. Вскоре после этого был составлен брачный контракт между Марией и Норфолком, хотя те английские пэры, которые высказывались в поддержку этого брака, не были поставлены в известность. Норфолк не был уверен, кто его друг, а кто враг, поэтому не знал, кому доверять. Как ему казалось, имело значение только то, что контракт подписан.

И он был убежден — и Мария тоже, — что скоро она станет его женой.

Граф и графиня обсуждали несчастную судьбу Леонарда Дакра.

— Мне кажется, он не очень-то любит милорда Норфолка, — сказала Бесс.

— Это легко понять.

Бесс согласно кивнула. Видеть, как титул и состояние, на которые человек имел право, отбираются другими, было невыносимо.

— Конечно, Леонард станет оспаривать этот вопрос, — сказал граф, — но у него нет шансов.

Он подошел к окну посмотреть на окрестности, и в этот момент его слегка качнуло.

— Вы выпили слишком много вина, — смеясь, сказала графиня.

Граф обернулся, собираясь возразить, но ему вдруг стало очень плохо; он потянулся, чтобы ухватиться за портьеру, и потерял сознание.

Когда он пришел в себя, то обнаружил, что лежит в своей постели и в комнате находятся Бесс с докторами Колдвелом и Фрэнсисом. Граф попробовал позвать их, но оказалось, что он потерял голос; он попытался поднять руку, но не смог пошевелить ею. Бесс подошла к постели.

— Не пытайся двигаться, дорогой, — мягко произнесла она.

На губах его были слова, которые он не мог вымолвить, и она продолжала:

— Ты заболел, но теперь все будет в порядке. Я позабочусь об этом. Доктора здесь. Они очень надеются на твое выздоровление.

Она положила руку на его лоб; рука была очень холодной, и ему показалось, что от нее исходит огромная жизненная сила.

— Б… Бесс… — Его губы сформировали слово, а глаза наполнились слезами. Он чувствовал себя настолько слабым, что обрадовался ее силе.

— Тебе необходимо некоторое время отдохнуть, — сказала она ему. — Закрой глаза и постарайся уснуть. Со временем все будет хорошо. Я сказала докторам, чтобы они не покидали Уингфилд, пока твое состояние не покажется мне удовлетворительным.

Ему ничего не оставалось, как только повиноваться ей.

Прошло около недели после удара, прежде чем граф стал снова говорить и слегка двигать конечностями. Бесс почти не покидала комнату больного; она сама готовила ему жидкие каши и снадобья; она охраняла комнату, где лежал ее больной муж, и не впускала никого, кроме врачей. Она постоянно совещалась с ними, и все соглашались, что граф обязан жизнью неутомимой Бесс.

Когда она решила, что он достаточно хорошо себя чувствует, чтобы выслушать ее планы, она села возле его постели и заговорила с ним.

— Мой дорогой, — сказала она. — У вас было воспаление мозга. Доктора считают, что это было вызвано вашими волнениями. Кстати, ваша дорогая пленница каждый день передавала вам нежные послания и настаивала, чтобы ей сообщали о вашем состоянии. Надеюсь, это поможет вашему выздоровлению.

— Но, Бесс, — сказал он, — мне ничто не могло помочь лучше, чем ваш заботливый уход.

Бесс засмеялась.

— Неужели вы думаете, что я бы позволила моему мужу стать инвалидом? Вам станет лучше, уверяю вас.

— Я чувствую себя лучше.

— Конечно. Все то время, пока вы лежали в этой постели, вы не волновались о посланиях к вашей драгоценной пленнице и от нее. Вы перестали думать об этом очаровательном создании. Позвольте мне сказать вам, Джордж Талбот, что именно поэтому ваше состояние улучшилось. Сейчас вам нужно только одно, что важнее всего остального. Вам следует забыть обо всем и поехать на ванны в Бакстон. Я знаю, что это окончательно вылечит вас. И я намереваюсь отвезти вас туда.

— Но как же королева?

— Которая? Ваша королева или… та, другая? Да, ведь я забыла, что они теперь обе ваши королевы, не так ли? Не волнуйся насчет королевы Скоттов. Она все еще здесь, несмотря на то, что вы не могли охранять ее. Вот видите, существуют и другие, которые могут выполнять обязанности тюремщика не хуже, чем граф Шрусберийский. Нет, любовь моя, вы едете в Бакстон. Я твердо решила отвезти вас туда.

— Разве вы не помните, что, когда умирала жена Ноллиса, королева не позволила ему навестить ее?

— Я не Ноллис. Я говорю, что ванны Бакстона нужны вам, и вы их получите. Я уже написала королеве рассказ о вашем состоянии здоровья и попросила ее разрешения отвезти вас в Бакстон.

— И вам ничего не ответили?

— Мне ничего не ответили… но я жду ответа со дня надень.

— Бесс, даже вы не получите согласия. Она пришлет вам такой же ответ, как и Ноллису.

Внезапно лицо Бесс ожесточилось.

— Вы — мой муж, — сказала она, — и это — моя обязанность: вылечить вас. Я знаю, что это можно сделать, посетив Бакстон, и, что бы ни ответила королева, вы едете в Бакстон.

Он улыбнулся, глядя на нее. Она казалась неуязвимой. Но ему не верилось, что они поедут в Бакстон.

Леонард Дакр постоянно приезжал в Уингфилд во время болезни графа, а поскольку графиня была все время занята в комнате больного, Дакру было нетрудно посещать королеву в любое время, когда он хотел.

Дакр был крайне ожесточен. Он не получил удовлетворения своих претензий на семейное состояние и приходил в ярость, размышляя, каким хитрым оказался Норфолк, женившийся на вдове его брата, устроивший браки своих сыновей с его племянницами и заполучивший таким образом огромное состояние Дакров. А ведь Норфолк — и без состояния Дакров — был самым богатым пэром в Англии. Леонард Дакр ненавидел Норфолка.

Пока граф был болен, а графиня занята ухаживанием за ним, было легко раскрыть некоторые интриги, которые плелись в этом доме. Немного дружеских отношений там, немного подкупа здесь — и он узнал, что Норфолк не только стремился жениться на королеве Скоттов, но и подписал уже тайный контракт с ней.

Дакр собирался сделать все, чтобы предотвратить этот брак. В Англии имелась еще одна фракция, которая стремится к этому: католическая партия Севера была решительно настроена против того, чтобы Мария вышла замуж за Норфолка-протестанта. Тот факт, что эту партию возглавлял двоюродный брат Дакра граф Нортумберлендский, позволил Леонарду Дакру без труда стать ее членом; а поскольку он посещал королеву Скоттов, то мог быть весьма полезным.

Дакр твердо решил, что Мария должна отвергнуть Норфолка и согласиться с планами фракции Нортумберленда, подразумевавшими, что она вступит в союз с доном Хуаном Австрийским, который приедет в Англию и будет сражаться за ее дело. И еще за дело, очень дорогое сердцам католиков Севера, намеревавшихся свергнуть с трона королеву-протестант-ку, которую они считали бастардом (ублюдком), а не настоящей королевой Англии, и поставить вместо нее католичку Марию, королеву Скоттов.