Убийство на Острове-тюрьме - Ши Чэнь

Я хотел было крикнуть, чтобы предупредить У Чао, но не смог издать ни звука.

– У меня нет выбора. Я не хочу больше работать с этими людьми. Я планирую поговорить с директором Го завтра. Если он не примет мое предложение по реформе больницы, то мне придется подать заявление об отставке… Господин Хань, почему у вас такие большие глаза?

У Чао, казалось, что-то заметил по моему выражению. Он сразу же обернулся назад.

Эту сцену, вероятно, он не забудет до конца своей жизни.

Немолодая женщина свирепо посмотрела на него; ее искаженное лицо было уродливым, как у злого духа. В то же время она высоко подняла шприц и вонзила его У Чао в шею!

– Ах…

У Чао оттолкнул Юань Цзин и побежал к двери. Шприц продолжал болтаться в его шее. Не успел он выбежать в коридор, как его шаги стали путаться, а тело стало раскачиваться из стороны в сторону. Менее чем через тридцать секунд он с глухим стуком упал на пол.

Медсестра несколько раз потыкала в него носком туфли, чтобы убедиться, что он не встанет. Увидев, что внезапная атака на У Чао увенчалась успехом, она обратила свое внимание на меня.

Глаза у нее были как у призрака.

Она достала еще один шприц и начала набирать в него разные неизвестные лекарства.

Мой страх был настолько сильным, что я ничего не мог сделать, кроме как широко открыть глаза. Возможно, от страха в горле послышалось сипение. Медсестра подошла ко мне, направила кончик иглы вверх, осторожно подтолкнула поршень, и я увидел, как сжимается и потом хлещет светло-желтая жидкость.

Я покрылся холодным потом и уставился на острие иглы.

Она подняла мою правую руку, подтянула повязку к локтю и затем, нацелившись на вену, вонзила кончик иглы в кожу.

Жгучая боль!

Игла пронзила мою плоть!

Она начала медленно толкать поршень. Однако препарат, который она вводила мне, немного отличался от препарата, введенного У Чао.

– Отпустите…

Я наконец смог снова говорить, но мой голос был чрезвычайно слабым.

– Я спасаю тебя.

Мне хотелось выругаться, но слова будто застряли у меня в горле.

Все тело болело, казалось, что кости разваливались на части. Я не мог двигаться. Я хотел было что-то сказать, но, когда открыл рот, не смог произнести ни звука. Боль мало-помалу исчезла, и я потерял сознание.

3

Все шаталось из стороны в сторону.

Я чувствовал себя словно ведро, которое качается в руке при каждом шаге. Время остановилось, по крайней мере для меня. Вокруг была темнота, и я чувствовал, как мое тело уносит то вправо, то влево, отчего меня затошнило. Я попытался на мгновение замедлить дыхание и успокоить разум. Когда я почувствовал, что мне стало немного легче, я спросил себя: что это за место? Что сейчас произошло? Почему я раскачиваюсь взад и вперед, как маятник?

Мои руки были раскинуты, кто-то держал их. Я хотел распахнуть глаза, но смог лишь немного разлепить их.

Передо мной был прямой коридор. Казалось, я будто видел его раньше.

Коридор был такой длинный, практически бесконечный, с несколькими ржавыми железными дверями по обеим его сторонам, похожими на ту, что была в моей комнате. Я случайно заметил, что на бетонном полу много черных пятен крови. Наверное, они были оставлены уже давно и уже практически слились с полом. Я поднял глаза и увидел свисающую с потолка металлическую табличку с надписью «Блок А». В конце коридора стояла каменная статуя. Статуя женщины, глаза которой были закрыты полосой ткани. С парой крыльев на спине. Похожая на ангела, она держала в левой руке меч, а в правой – щит, как будто собиралась дать отпор врагу в любой момент.

Да, где-то я уже ее видел. Но не мог вспомнить, где именно.

«Палата слева от статуи…»

Почему эта фраза пришла мне в голову?

Все шаталось из стороны в сторону.

С обеих сторон меня поддерживали охранники. Ноги у меня отнялись, а носки ботинок волочились по бетонному полу с неприятным чирканьем. Но охранникам было все равно, они тащили меня вперед. Когда они почти вплотную приблизились к статуе, то повернули за угол и бросили меня в палате слева от нее. Затем железная дверь с грохотом закрылась.

Я был в оцепенении, лежа на полу, как труп. В поле моего зрения попадала только щель под дверью.

ЧАК-ЧАК-ЧАК-ЧАК-ЧАК…

Шаги постепенно стихли, и вокруг воцарилась тишина. Мои веки начали тяжелеть. Я не хотел спать, но это оказалось сильнее меня, и я не мог больше сопротивляться. Я неохотно повернул шею и отвел взгляд от потолка к окну. Между железными решетками сидел голубь. Клянусь, это была не галлюцинация, а настоящий голубь. Голубь, которого я видел уже дважды; голубь, которого Дон Кихот называл Санчо.

Собираешься снова доставить письмо? Тан Вэй еще жива?

Я продолжил засыпать.

* * *

Не знаю, сколько времени прошло. Когда человек находится без сознания, у него пропадает ощущение времени. Я полностью утратил способность мыслить, рассуждать, говорить, помнить и реагировать на окружающие меня вещи. Короче говоря, я ничем не отличался от трупа. Если бы не очнулся, то и вправду стал бы трупом.

Какая глупая шутка…

Я с большим усилием открыл глаза и оглядел комнату.

Это была маленькая узкая комната. Дверь была сделана из цельной стальной пластины и выглядела особо прочной. Справа – голая целая стена, а в комнате – ветхая деревянная кровать и унитаз, отделенный цементной плитой. Перед унитазом металлический умывальник. В центре комнаты располагались стол и стул, ножки которых были прибиты к полу, чтобы их нельзя было сдвинуть. Это казалось таким знакомым, как будто я где-то это уже видел. Нет сомнений в том, что это должна быть палата психиатрической больницы «Наньмин». Ци Лэй не нарушил своего обещания. Он бросил меня в психушку и сделал все возможное, чтобы я умер здесь. Моя интуиция подсказывала мне, что на этот раз Го Цзунъи должен был знать о действиях Ци Лэя. В этот момент я боялся, что он ищет пропавшего Чэнь Цзюэ по всему острову, чтобы тоже заточить его сюда.

Я хотел встать, но как только уперся в пол руками, то почувствовал резкую боль в пояснице. Кажется, я получил серьезные внутренние повреждения.

Двигаться надо было плавно и медленно, чтобы избежать ужасной боли.

Мне потребовалось пять или шесть минут, чтобы подняться с пола на кровать. Как же это было сложно…

Что со мной сделают дальше? Сведут с ума,