Ревизор: возвращение в СССР 32 - Серж Винтеркей

музея заказать полотно в полный рост. Хочу нашим Бобровым предложить. У тебя же будет возможность их проконсультировать насчёт эпохи, какого они роду-племени? Чтобы у нас соответствие было художественного полотна и исторических фактов. — спросил я его.

— С удовольствием! — сразу заинтересовался он. — Я им и остатки украшений их покажу!

— А с костюмами как быть? — порадовался я его энтузиазму.

— По этому периоду есть хорошие специалисты по бытовой культуре, помогут, — пообещал он.

Глава 20

* * *

Румыния. Бухарест.

— Валер, а тебе сколько лет? — уточнила Галия, чтобы отвлечься. А то он сам нервничал, и она, глядя на него, тоже начала.

— Двадцать девять, — на автомате ответил он, работая над её причёской.

— О! А мне двадцать! В сумме сорок девять! Как раз, номер нашего зеркала!

— Серьёзно? — удивился он, подняв глаза на номер. — И что?

— Это к победе! — уверенно ответила она.

— Ну-ну, — скептически отозвался Валера. — Тут хоть какое-нибудь место получить бы, уже победа… Тут же по очкам считается, в смысле, по баллам… Раз десять надо поучаствовать, чтобы всё понять, за что снимают, за что начисляют…

— Значит, и будешь участвовать, пока не победишь, — улыбнулась Галия ему в зеркало.

— Угу. Перед этим надо во всесоюзных конкурсах сначала побеждать…

— Значит, будешь побеждать… Кстати, ты же после Воронежа собирался в Москву перебраться?

— Сейчас конкурс пройдёт и буду думать. У меня в Москве ни жилья, ни знакомых, ни прописки…

— А ты на ЗИЛ иди. У меня там отец и брат работают. Там и общежитие есть. Я тебя с братом познакомлю, он тебя научит, куда идти, к кому обращаться… Поработаешь сколько-то лет на заводе, квартиру получишь и можно будет подумать о дальнейшем трудоустройстве…

— И кем я пойду на завод? — удивлённо посмотрел он на неё в зеркало. — слесарем, что ли?

— Парикмахером, Валер! Там несколько кабинетов на разных территориях! ЗИЛ — как город в городе!

* * *

Москва. Институт археологии.

Литвинов остался очень доволен тем, что нам с Иваном понравились реконструкции. Мы с ним упаковали их обратно в коробки и перенесли ко мне в машину.

— Я зайду к тебе сегодня вечером, — сказал Иван, прощаясь, — узнать, согласились ли художники. Или они так сразу не дадут ответ?

— Не знаю. Попробую к ним зайти, может, застану… Но ты, в любом случае, заходи.

Приехав домой, сразу зашёл к художникам. Повезло, они оба были дома. Начал с планов построить музей, рассказал, как экспедиция Ивана раскопала там в кургане двойное захоронение.

— Получается, мы их могилу потревожили, — продолжал я. — Хотим перезахоронить там же на территории музейного комплекса, а в самом музее большое художественное полотно выставить в память о них. Вы не возьмётесь за эту работу?

Бобровы потрясённо переглянулись между собой.

— Это же то место, где наш Иван клад нашёл? — уточнил Михаил Андреевич. — Про который ты в газете писал?

— Да, оно, — кивнул я.

— Так это что, ты нам предлагаешь ту самую Городецкую мадонну написать? — спросила Елена Яковлевна.

— Во, точно! — обрадовался художник. — А то я забыл, как её?..

— Ну, да, — подтвердил я. — Антропологи закончили восстановление лиц по черепам. Забрал сегодня реконструкции…

— О… А можно посмотреть? — воскликнула Елена Яковлевна.

— Конечно. Сейчас принесу. Они в машине.

Михаил Андреевич вышел со мной во двор, и вскоре художники с интересом прохаживались вокруг стола в своей гостиной, изучая получившиеся бюсты.

— Иван Алдонин готов оказать всяческое содействие, — продолжал я уговаривать их. — Обещал показать остатки их украшений, не помню, сколько там чего при них было обнаружено, но они не простые смертные были… Ещё он обещал устроить консультацию по костюмам той эпохи, сказал, что есть знакомые специалисты. Они же будут в полный рост…

— Интересная может оказаться работа, — заинтересованно произнёс Михаил Андреевич, переглянувшись с Еленой Яковлевной. — А какого размера портреты нужны?

— Хотелось бы в увеличенном масштабе, — развёл я руками. — Вот тоже нужно с вами посоветоваться… Как большие полотна перевозят? Они же ни в двери, ни в окна не проходят…

— На валу перевозят, — ответил он. — Ну, это катушка такая деревянная специальная, — пояснил художник, видя, что я не понял. — Это не важно, технология отработана, я договорюсь о доставке… Но хорошо бы понимать, в каком помещении работа будет выставляться, какое будет освещение… Можно же сразу конкретные условия учесть.

— Там на нулевом цикле ещё строительство, — ответил я. — Считаете, нужно окончания подождать?

— Зачем? У вас же есть проект? — уточнил он.

— Ну, конечно.

— Можно же сразу сказать, в каком именно месте будет Мадонна выставляться?

— Посмотрю, — пообещал я. — По–хорошему, это надо бы согласовать с будущим руководством музея… Организация музейных экспозиций, не совсем мой конёк… Точнее, совсем не мой…

— Да мы понимаем, — улыбнулась Елена Яковлевна. — Это вообще редкие специалисты. И очень часто люди не от мира сего.

Как и художники, — подумал я, не став озвучивать эту мысль.

— Ты нас, главное, сведи с руководством музея, — сказал Михаил Андреевич, — а там мы уже определимся все вместе и по размеру полотна, и по местоположению.

— А, понял… Я так понимаю, пока мы с размером не определимся, то и о цене говорить рано?

— Ну, в любом случае, — взглянул он на жену, — это будет не дороже четырех тысяч?

Елена Яковлевна неопределённо пожала плечами.

– За одну или за обе? — решил уточнить я.

— За обе, конечно, мы же не собираемся драть деньги за такое нужное дело. Не в Москве же музей будет на территории Кремля, а в глубинке… — сказал Михаил Андреевич.

— Я скажу начальству, не дороже пяти, на всякий случай, — кивнул я.

— Хорошо бы туда съездить, — заметила художница.

— Обязательно, Леночка, съездим, — пообещал он.

— А что с реконструкциями делать? — спохватился я.

— Оставь их нам! — потирая руки, ответила Елена Яковлевна. — Над эскизами, пока, поработаем.

— Ага! — обрадовался я, поняв, что договоренность теперь точно достигнута, и они в деле. —