Время химер - Бернард Вербер

Оказывается, Джонатан притащил огромный поднос с кофе, омлетом, круассанами и стаканом апельсинового сока. Он ставит поднос ей на постель.

– Апельсиновый сок из химического порошка, разведенного водой, но все остальное местное: яйца несут здешние куры, круассаны печет булочник из настоящей муки, которую мелют из пшеницы, выращиваемой в теплице за городом.

Офелия пробует круассан.

– Вкусно!

– Как говорит мой отец, пока есть хорошее питание, цивилизация не рухнет. Он утверждает, что от животных нас отличает гастрономия. Ведь мы – единственные живые существа, которые смешивают разные продукты, разогревают, сильно меняют и эстетически сервируют, а не пожирают в том виде, в котором они существуют в природе.

– Никогда не рассматривала это под таким углом, – весело признается Офелия.

– Еще мой отец – отменный повар, – продолжает Джонатан, садясь на край ее кровати. – Я стараюсь его нагнать. Я вот все думаю… Что вы ели до того, как попали сюда? Чем питались?

– В Кукуфас мы кое-что выращивали, но очень ограниченный набор, – отвечает она. – Плюс консервы, остававшиеся в домах. Все равно мама ничего не смыслит в кулинарии.

Офелия сердито пожимает плечами, и это не ускользает от внимания Джонатана.

– Я понял по вашему с матерью обмену взглядами, что между вами пробежала кошка. Я не ошибся?

– Мама отстала от того мира, который сама создала. При этом хочет все держать под контролем. Она не доверяет жизни.

– Тебе тоже? – подсказывает Джонатан.

– В свое время она, наверное, шла в авангарде прогресса, а теперь не понимает, что времена изменились. Больше нельзя жить так же, как четверть века назад! Тем более после войны.

– Понимаю. Мой отец тоже слегка отстает от нынешнего мира, – говорит молодой человек. – Видала наше правительство? Клуб стариканов, все делающих для того, чтобы ничего не менялось. Совершенствуя свечу, не изобретешь электрическое освещение…

– Похоже, они никак не сообразят, что воспроизведение одних и тех же решений порождает одни и те же конфликты. С ума сойти! – И Офелия сердито накалывает омлет на вилку.

– Святая правда! – соглашается Джонатан. – Кроме меня, здесь есть и другая молодежь, но все решения принимаются без оглядки на нас. Благодаря медицине Легитимус пока что не жалуется на здоровье. Он и его банда будут править еще лет тридцать, если им потакать.

Джонатан встает и подходит к окну.

– Отец как-то раз объяснил мне, что в былые времена люди были бескомпромиссными. Чуть что им не по нраву, сразу забастовка, демонстрация, а то и революция.

– Тебе хочется революции? – удивляется Офелия.

– Мне хочется изобрести новый способ совместного проживания, при котором молодежь сможет заявлять о своих интересах и проявлять креативность.

Он стоит к ней спиной, она смотрит на него и видит уже не вчерашнего юнца в дурацкой фуражке, а мужчину в расцвете сил, со своими убеждениями, которые он готов отстаивать. Эта перемена ей по нраву.

– Я подожду внизу, хорошо? – говорит Джонатан и уходит с подносом.

Минут через двадцать они заходят на лыжный склад. Джонатан подбирает для Офелии толстую сиреневую ветровку, шерстяные носки, шапочку и перчатки, лыжные ботинки. От ботинок она в ужасе – огромные, жесткие!

Наконец она полностью экипирована.

– Вверх-вниз, говоришь? – спрашивает Офелия, возясь с креплениями.

– Загвоздка в том, что подъемники и канатные дороги больше не работают – нет запчастей.

– А ваши вертолеты?

– Быстро вышли из строя. И вообще, их нечем заправлять. Остался один способ подъема – пеший.

– Не слишком утомительно?

– Оно того стоит, – заверяет ее Джонатан, щелкая застежками своих креплений. – Бывает, все утро лезешь вверх ради нескольких минут спуска.

– Кажется, у меня родилось решение!

Офелия снимает лыжи и кое-как добредает в лыжных ботинках до спортцентра, где поселили Ариэлей. Там она находит Гермеса и говорит ему:

– Ты мне нужен.

Она объясняет ему свой замысел. Сначала Гермес настораживается, но идея поработать живым подъемником приходится ему по душе.

Так, в объятиях двух людей – летучих мышей, Офелия и Джонатан возносятся к началу горнолыжной трассы. Два других Ариэля доставляют наверх их лыжи.

– До меня только сейчас дошло, что их крыло – мембрана между двумя длинными пальцами! – перекрикивает Джонатан шум ветра и режущих воздух крыльев.

– Они приобрели крылья за счет рук, – кричит в ответ Офелия. – Вместо рук у них ноги. Пальцы ног длинные и гибкие.

Они летят над засыпанными снегом елями. Воздух становится все более колючим, но Офелии тепло в ее толстой куртке.

– Я включу музыку, она придаст этому мгновению великолепия, – говорит Джонатан и достает смартфон. Небеса оглашает симфоническая музыка.

– Что это? – спрашивает Офелия.

– Музыка к фильму «Чайка по имени Джонатан Ливингстон»[55], сочинение и исполнение Нила Даймонда[56]. Родители назвали меня Джонатаном, потому что обожали эту музыку.

Молодые люди упиваются невероятным ощущением: благодаря разумным летучим мышам они парят над белоснежными вершинами под чарующую музыку Нила Даймонда.

– Куда вас опустить? – спрашивает Джонатана «его» Ариэль.

– Сюда! Это пик Буше, лучшего места не придумаешь. Отсюда шикарный длинный спуск.

Два Ариэля долетают со своими пассажирами до точки назначения и оставляют их там. Двое других, носильщики, сбрасывают им лыжи.

Офелия жмурится и делает глубокий вдох. Вокруг свежесть, чистота, прозрачность.

Она открывает глаза. Такой чудесной панорамы она еще не видела.

– Это место, куда не добралась Третья мировая, – подсказывает Джонатан Уэллс.

– На какой высоте расположен Валь Торанс? – спрашивает его Гермес.

– Две тысячи триста метров.

– А мы сейчас на какой высоте?

– Примерно три тысячи четыреста.

Ариэль указывает на соседнюю вершину.

– Как называется эта гора? Ручаюсь, она еще выше.

– Конечно, это же сам Монблан, высочайшая гора Франции, четыре тысячи восемьсот метров над уровнем моря.

Человек – летучая мышь с интересом разглядывает Монблан.

– Что можно увидеть с его вершины?

– Увы, лыжникам он недоступен, – сетует Джонатан.

– Нам нет преград! – говоря это, Гермес подманивает жестом крыла трех других Ариэлей. – Как вы насчет Монблана?

Троица не возражает.

– Значит, так, Сапиенсы: мы слетаем за шапочками, перчатками и теплыми куртками, чтобы попробовать покорить Монблан. А вы, если я правильно понял, поедете отсюда вниз. Встречаемся за ужином?

И они улетают. Люди остаются одни.

– Впечатляющий перепад высот… – растерянно бормочет Офелия.

– Ничего, мы поедем по пологой трассе, чтобы ты могла освоиться. Пора крепить лыжи.

Он показывает, как это делается. У нее ощущение, что ее ноги закованы в кандалы.

– Знаешь, – продолжает Джонатан, надевая солнечные очки, – твоя идея использовать Ариэлей в роли живых подъемников поможет им стать своими для местных жителей. Те поголовно безумные лыжники и очень страдают оттого, что им приходится подниматься пешком. Лыжи – здешняя религия.

– Я поищу и