Ангелотворец - Камилла Лэкберг

Писательница посмотрела на мужа. Его явно что-то беспокоило — она хорошо знала это выражение лица.

— О чем ты думаешь? — спросила Эрика осторожно.

— Не знаю. Это… Нет, не важно… потом пойму, — с раздражением ответил Патрик.

— Надо собрать вещи обратно в коробки, — предложил Йоста.

— Да, ничего не поделаешь…

Хедстрём вместе с ним стал складывать вещи в коробку. Только Эрика стояла, задумавшись, и не делала попыток помочь. Она обвела комнату глазами в надежде что-нибудь обнаружить и уже готова была сдаться, когда взгляд ее упал на маленькие черные книжечки. Это были семейные паспорта, которые Йоста аккуратно сложил на столе. Женщина подошла ближе и молча пересчитала их. Потом разложила в ряд на столе.

Патрик оторвался от своего занятия и заинтересованно посмотрел на жену:

— Что ты делаешь?

— Ты разве не видишь? — спросила она.

— Вижу что?

— Пересчитай их.

Муж сделал то, что Эрика попросила, и зрачки его расширились.

— Тут только четыре паспорта, — сказала она. — А должно быть пять, учитывая, что Эбба была слишком мала для получения документов…

Хедстрём поднял паспорта, открыл их один за другим и проверил имена и фотографии, а потом повернулся к жене.

— Ну, что, кого не хватает? — спросила та.

— Аннели, — ответил полицейский. — Не хватает паспорта Аннели.

Фьельбака, 1959

Мама знает лучше. Инес выросла с этой истиной и никогда не пыталась ее оспорить. Отца она не помнила. Ей было три года, когда с ним случился удар. Он оказался в больнице, где умер спустя пару недель. С тех пор они всегда были втроем: Инес, мама и Нанна. Иногда Инес задумывалась, любит ли она мать. В этом у нее не было уверенности. Девочка любила Нанну, любила мишку, с которым спала с малых лет, но любила ли она маму? Ей было известно, что родителей любить должно и что другие дети в школе любят своих мам. Когда Инес ходила с подружками к ним домой играть, она видела, как другие девочки бросаются в объятья своих мам и как те нежно им улыбаются. У нее все сжималось внутри при виде этой картины. Инес же дома ждали только объятья и улыбки Нанны. Мама хорошо относилась к ней, она никогда не повышала на дочь голоса. Напротив, это Нанна могла ее отругать, если девочка не слушалась. Но мама всегда решала все, а у Инес в доме не было права голоса. Для мамы очень важно было делать все правильно. Она всегда говорила: «Если что-то делаешь — делай это хорошо». Да, она ненавидела небрежное отношение к делу. Домашние задания по шведскому языку нужно было писать аккуратным почерком и только по линейке. Задания по математике нужно было выполнять так, чтобы ни одна цифирка не вышла за края клеточки. Ни в коем случае нельзя было стирать неверные ответы и записывать новые, так что Инес приходилось сначала делать все в черновике, а потом уже переписывать в тетрадку. А еще ей было абсолютно запрещено устраивать беспорядок в комнате. Потому что если там будет грязно, может произойти все, что угодно. Что именно может случиться, девочке было неизвестно, но комнату Инес должна была держать в чистоте. Лаура могла заглянуть туда в любой момент. И если там был беспорядок, на лице у нее появлялось такое разочарование, что Инес становилось страшно. После такого мать долго разговаривала с дочерью, а та ненавидела эти разговоры. Ей не хотелось разочаровывать маму, а именно об этом и были разговоры, о том, как сильно Лаура в ней разочарована. Нельзя было мусорить и в комнате Нанны, и в кухне. А в остальные комнаты — спальню, гостиную, гостевую комнату и салон — Инес не пускали. Вдруг она что-нибудь разобьет, боялась мама. Детям там, по ее мнению, делать было нечего. И Инес подчинялась. Так было проще. Ей не хотелось лишний раз обсуждать с матерью эти вещи. Поэтому проще было не провоцировать ее.

В школе девочка тоже слушалась учителей и старалась не привлекать к себе внимания. Судя по всему, взрослым нравилось, когда их слушаются, потому что Инес стала любимой ученицей преподавательницы. Другие дети не обращали на нее внимания. Но никто и не ссорился с ней. Пару раз ее пытались дразнить, говоря что-то про ее бабушку, но Инес ничего не поняла, потому что бабушки у нее не было. Она спросила о бабушке у мамы, но вместо ответа услышала, что им надо обсудить порядок в ее комнате. А когда она задала тот же вопрос Нанне, та ответила, что это не ее дело. Больше Инес не спрашивала. Если мама не хочет отвечать, значит, так и надо. Мама всегда знает лучше.

Эбба спрыгнула с лодки на берег и поблагодарила почтовых служащих за помощь. Впервые со дня приезда на остров она испытывала радость и предвкушение. Скорее, скорее — женщина поспешила по тропинке к дому. Ей не терпелось увидеть Мортена. Подойдя ближе, она поразилась тому, в каком красивом здании они живут. Конечно, много еще надо сделать, но все равно их дом был похож на белоснежную жемчужину в обрамлении зеленого бархата деревьев. В воздухе пахло морем. Им с Мортеном понадобится время, чтобы снова обрести друг друга, но кто знает, может, эти испытания только укрепят их брак? Раньше Эбба об этом не думала, но, возможно, стоит рискнуть и завести еще ребенка? Конечно, не сейчас. Сначала надо закончить ремонт. Но, может, позже у Винсента появится братик или сестричка? Он будет смотреть на их второго ребенка с неба и радоваться…

Эббе удалось успокоить приемных родителей, когда те позвонили ей. Она попросила прощения за то, что скрыла от них правду о происходящем на острове, и отговорила от приезда. А еще рассказала им, что узнала о своей семье. Родители были за нее рады. Они знали, как много это значит для их воспитанницы. Но они были против того, чтобы Эбба возвращалась на остров. Так что она солгала им, сказав, что еще одну ночь проведет у Эрики и Патрика, и они успокоились. Эббу и саму пугала мысль о том, что кто-то хочет причинить им зло, но Мортен решил остаться, и она не могла бросить его одного. Второй раз в жизни она выбрала мужа. Страх потерять его был страшнее страха смерти. Гибель Винсента научила ее тому, что не все в жизни можно контролировать. Ей суждено было быть рядом с Мортеном, что бы с ними ни случилось.

— Эй! — крикнула Эбба, войдя в дом. — Мортен, где ты?

В доме было тихо. Фру Старк медленно поднялась по ступенькам, прислушиваясь к каждому звуку. Может, он поехал по делам в деревню? Но нет, она видела лодку у причала… И там была еще одна лодка. Может, у них гости?

— Эй! — крикнула она снова, но ответом ей было только эхо собственного голоса. В лучах яркого солнца, проникавшего в окно, танцевала пыль. Эбба вошла в спальню…

— Мортен?

Она недоуменно уставилась на мужа, сидевшего на полу спиной к стене. Взгляд его был устремлен прямо перед собой. На ее появление он никак не реагировал. Эбба присела на корточки и провела рукой по его волосам. Старк выглядел очень усталым.

— Как ты? — спросила она. Он повернул к ней голову и спросил без всякого выражения:

— Ты вернулась домой?

Эбба закивала:

— Да, и я столько хочу тебе рассказать! Я много думала, пока была у Эрики. Я поняла то, что ты, наверное, давно уже понял. У нас есть только мы двое. Мы должны попытаться все наладить. Я люблю тебя, Мортен. Винсент всегда останется в наших сердцах, — они прижала руку к груди, — но мы живы и должны продолжать жить.

Женщина умолкла, ожидая реакции, но ее супруг молчал.

— Когда Эрика рассказала мне о моей семье, все стало вдруг ясным…

Опустившись рядом на пол, Эбба начала с энтузиазмом рассказывать о Лауре, Дагмар и Душегубке. Когда она закончила, Мортен неожиданно кивнул:

— Вина у вас в крови.

— Что ты имеешь в виду? — растерялась его жена.

— Вина у вас в крови, — повторил он резким голосом и провел рукой по волосам, растрепав их, но когда Эбба потянулась, чтобы их поправить, оттолкнул ее руку. — Ты никогда не признавала свою вину.

— Какую вину? — с ужасом спросила фру Старк. Ей стало страшно, но ведь это был Мортен, ее муж, и у нее не было причин бояться…

— Это ты виновата в смерти Винсента, — все тем же тоном ответил мужчина. — Разве мы сможем продолжать жить как прежде, если ты не хочешь признать свою вину? Но теперь я хотя бы знаю причину. Это у тебя в крови. Твоя прабабка была детоубийцей, и ты тоже убила нашего ребенка.

Эбба дернулась, как от удара. Хотя эти слова и были больнее ударов. Она убила Винсента?! Ей хотелось закричать от отчаяния, но женщина понимала, что муж сам не знает, что говорит. С ним что-то не так. Иначе он никогда не сказал бы ей такого.

— Мортен… — постаралась успокоить его Эбба, но он не унимался:

— Это ты убила его. Это твоя вина. Только твоя.

— Зачем ты так? Ты же знаешь, как все произошло. Я не убивала Винсента. Никто не виноват в его смерти, ты это знаешь!

Она схватила мужчину за плечи, чтобы привести в себя, но тут вдруг заметила, что кровать незаправлена, а на полу стоит поднос с тарелками, на которых лежат остатки еды и два бокала со следами красного вина.