Грани пустоты - Алекс Рауз

Какая сила наделила Марту такой властью? Какая сила допускает это… Когда Марта дышит, перестают дышать остальные. Или она и есть та изначальная точка отсчета, или Вселенная хаотична и бессмысленна. События просто происходят, и нет, не существовало для этого законов, кары, последствий, справедливости. Логики, дьявол бы ее побрал!

Впервые Николай не хотел бороться. Впервые с той ночи в лесу, когда Марта пришла, он чувствовал неотвратимость смерти. Учитель превратился в палача, коим и являлся всегда. Палача и хозяина, ведь без ее дозволения он не мог даже умереть.

Бороться не за что, никого не спасти.

Новый город, раскинувшийся перед его взором, зажигал свет, готовясь к ночи. Тысячи огоньков мерцали внизу холма, жизнерадостно поглощая свои последние глотки воздуха и даже не подозревая об этом. Людям не положено знать своих творцов, какими бы странными ублюдками они ни были. Николай свесил ноги с обрыва, вновь ощущая, как сердце разбивалось на миллионы осколков. Как поверить, что все они живы, когда через мгновение станут мертвы навечно, будто и не существовали никогда?

Вера во всемогущую Жизнь – та частица, что отличала его от Марты, – покидала Николая. Потеряв веру, он станет так же бесполезен, как и все люди внизу, не обладающие его даром, его проклятьем. И здесь абсолютно неважно, сколько минут ему осталось дышать, когда исход предрешен.

Посеревшее небо ярко прорезал полный диск луны. Николай мог создать сколько угодно лун в каждом сотворенном им мире, но всегда делал лишь одну. Как дань воспоминаниям о прекрасном мире до прозрения. Воспоминаниям, которые почти померкли, потому что всегда были ложью. Но Николай отчаянно держался за них, как за спасательный круг – за мнимую тихую гавань, где не было Марты.

Даже удивительно, как у такой жестокой, холодной Марты получился такой человек, как он. Должно быть, она ошиблась. Ведь это случайность… Она не могла специально сделать его таким… слабым? Таким…

Он не мог подобрать слов, но остро чувствовал абсурдность самой ситуации. Марта ошиблась, и лишь дело времени, когда она это признает.

– Слезай, старик! – раздался неожиданный голос снизу.

Старик? – удивился Николай и посмотрел на свои руки, покрытые тонкой паутиной морщин. Действительно, сегодня он выглядел крайне старым.

У подножия холма, в нескольких метрах под ним, застыл юноша на черном байке. Кожаная куртка с яркими металлическими нашивками показалась смутно знакомой. И как он не услышал рева приближающегося двигателя?

Прежний Николай бы спустился. Он бы поговорил, послушал, о чем думает его очередное творение… Но не сегодня. Какой смысл снова узнавать, любить людей, чей век для него короче бабочки-однодневки?

– Слезай, говорю, – уверенно повторили снизу.

Николай подставил лицо лунному свету и закрыл глаза. Минуту спустя он все же расслышал звук взревевшего и отдаляющегося двигателя. Ведь вокруг просто люди, набор прогнозируемых и подконтрольных фантазий и желаний. Они все снова мертвы.

Но вскоре назойливый звук вновь возник в поле слышимости, уже гораздо ближе. Николай резко обернулся, за его спиной стоял все тот же юноша в кожаной куртке, его лицо скрывал серый капюшон.

– Я знаю тебя, – спокойно произнес он.

– Это невозможно, я сегодня впервые прибыл в ваш город, – устало отбарабанил заученную фразу Николай.

– Другой город, другой мир и колумбийская сигара, Николай. – С этими словами молодой человек скинул капюшон с головы.

– Ворс… – одними губами произнес Николай, замирая.

– Спасибо, – улыбнулся его собеседник. – Никак не мог вспомнить имя на этот раз.

Николай с трудом поднялся на ноги и протянул руку, остановившись всего в нескольких сантиметрах от юноши, не в силах поверить собственным глазам. Этой встречи не было в его плане…

Но живой человек, улыбавшийся прямо перед ним, нарушал еще одно из бесчисленных правил Марты.

– Отыскать тебя – нелегкая задача, травник. – Улыбка спала с лица Ворса. – Вернуть свою пропадающую память и то проще.

Вернуть… память??

– Зачем ты искал меня? – Голос дрожал, но ноги уже держали крепко, и он буквально чувствовал, как одна за одной на лице разглаживались усталые морщины. – Я не отвечаю на вопросы о смысле бытия и…

– Я ищу! – перебил его Ворс. – Ищу… черт, опять, имя! Не помню. Ищу ее, ты знаешь, о ком я.

– Не знаю, Ворс, – твердо ответил Николай. Что случится с миром, если этот парень обо всем догадается? Насколько этот сценарий в принципе возможен? Он вступал на неизведанную территорию или приближал неизбежный крах.

Ворс прикрыл глаза, его лицо перекосило, будто от сильной боли, но он тихо произнес:

– Тот мир, где падали бомбы. Плакали дети, умирали люди. Ты был смотрителем музея, я помню. Очарование реальностью в полумраке… И лес. Где я встретил ее впервые, ты тоже был там, травником. И много, множество других миров, Николай. Нынешний такой бестолковый, что в нем нет имен. Но они есть у тебя, как я вижу.

– Кая, – не выдержал демиург. Он больше не хотел играть в эту паршивую игру и подчиняться правилам. Сегодня он мог позволить себе больше. Каплю надежды в океане безысходности.

И робкая улыбка всплыла на усталом лице. Как же давно он не улыбался! Так давно, что почти забыл эти ощущения.

– Кая… – выдохнул Ворс, и перекошенное болью лицо просветлело. – Я помню, я не забывал.

И они замолчали, но эта тишина больше была не пустой. Под светом холодной луны очередного мира, затерянного на краю вечности, Николай впервые был не один.

– Все умирает, – грустно произнес он наконец. – Опять, и я не могу гарантировать тебе, что возродится когда-либо вновь. Ты ищешь зыбкую тень, Ворс. Твои чувства к Кае – лишь набор воспоминаний, погруженный чужой рукой в твою голову перед вашей первой встречей в лесу.

– Каждый наш шаг через секунду лишь воспоминание. Но это не значит, что мы его не делали. И не отменяет его ценность.

Николай взглянул на свои руки – руки молодого мужчины. Так вот как это происходит, вот как возрождается вера. Всего несколько слов… А он просто глупый дурак.

– Что нужно, чтобы миры продолжали появляться?

– Я должен оставаться полезным, – растерянно сказал демиург.

Оставаться полезным, играть по ее правилам и надеяться, что Марте не наскучит.

– Тогда оставайся полезным. – Ворс взглянул в его глаза и твердо добавил: – Просто дай мне больше времени. Моих сил хватит на все остальное.

И растаял в воздухе. Сначала он, потом байк, а потом и весь город у подножия холма.

Последней потухла серебристая луна, а небо прорезал холодный оранжевый свет мира Марты.

Не дай мне упасть

Пятый день