История Спарты (период архаики и классики) - Лариса Печатнова

Когда древние историки говорят, что Спарта представляла собой военный лагерь, они совершенно верно передают суть вещей. В условиях казармы семья могла пребывать только на периферии как бытия, так и сознания граждан, ибо без частичного обесценения семейных отношений невозможно было создать новую социальную общность со своей, предназначенной только для "внутреннего употребления" этикой.

Сильнейшим образом специфика спартанского образа жизни повлияла и на женщин. Они оказались под тотальным влиянием мужской этики и были вынуждены формировать свои сообщества по мужскому типу, имитируя их систему воспитания, включая обряды инициаций и культовые церемонии[014_22]. Даже свадебные церемонии с их переодеванием невесты в мужскую одежду и бритьем ее головы представляли собой имитацию мужских союзов (Plut. Lyc. 15, 4-5). Если бы можно было обеспечить преемственность поколений без семьи, спартанский законодатель непременно бы это сделал.

Структурирование общества по военному образцу способствовало сохранению в Спарте четкого деления на возрастные классы. Для унифицированной и эффективной подготовки молодых граждан была достаточно рано создана система общественного воспитания, или ajgwghv. Хотя, конечно, любые структуры, основанные на делении по возрастному принципу, корнями своими уходят в глубокую древность, однако спартанская система воспитания в своем классическом виде далеко ушла от своего родоплеменного прообраза. Вряд ли спартанская ajgwghv была производной от общедорийских институтов, поскольку ни в одном дорийском государстве кроме городов Крита и Спарты подобная система не зафиксирована. Что касается влияния Крита на Спарту, то древняя традиция вполне определенно свидетельствует о критском происхождении многих спартанских институтов, включая систему воспитания и общественных обедов[014_23]. И Аристотель, и Эфор считают несомненным фактом то, что спартанские институты были заимствованы на Крите. В качестве аргумента Аристотель приводит то соображение, что спартанские институты в большинстве своем были более совершенным вариантом их критских прототипов[014_24].

Сущность спартанской системы воспитания (ajgwghv) заключается в том, что все мальчики гражданского происхождения, начиная с семилетнего возраста и до 18-20 лет, получали одинаковое воспитание в закрытых полувоенных школах (агелах), где основное внимание обращалось на их физическую и идеологическую подготовку (Xen. Lac. pol. 2; Plut. Lyc. 16, 7-18). Прохождение полного образовательного курса было обязательным условием для инкорпорирования молодых спартанцев в гражданский коллектив. По словам Плутарха, "кто из граждан не проходил всех ступеней воспитания мальчиков, не имел гражданских прав" (Mor. 238 e)[014_25].

Внешне спартанские агелы были полностью свободны от сословных различий. Образование и воспитание в них было абсолютно унифицировано[014_26]. Программа обучения была общей для всех, причем гуманитарный цикл в ней занимал минимальный объем. Идеологическое "зомбирование", целью которого было привитие спартанской молодежи духа безусловного патриотизма, достигалось с помощью чтения Гомера и спартанских поэтов-патриотов, главным из которых был Тиртей. В Спарте поэзия отчасти заменяла собой отсутствующее письменное законодательство. Она играла огромную роль в создании и закреплении в общественном сознании необходимых норм поведения. Как остроумно заметил В. Йегер, стихи Тиртея еще во времена Платона оставались Библией для спартанцев[014_27].

Но вряд ли правомерно утверждать, как делает Исократ, что спартанцы "не знают даже грамоты" (Panath. 209). Это типичное для Исократа риторическое преувеличение. Грамоте спартанцы, разумеется, обучались, но, как отмечает Плутарх, в чисто практических целях - "лишь в той мере, в какой без этого нельзя было обойтись" (Lyc. 16, 10), а "прочие же виды образования подвергали ксенеласии" (Mor. 238 e). Нам представляется совершенно верным наблюдение Ю. В. Андреева, что письменная культура приравнивалась в Спарте к предметам роскоши и рассматривалась как нечто неуместное и даже опасное[014_28]. В этом ракурсе становится понятным и странное на первый взгляд запрещение надписывать на могильном камне имя умершего (Plut. Lyc. 27, 3).

Единственным гуманитарным предметом, изучение которого всячески поощрялось, была музыка. Мальчиков обучали хоровому пению и обращению с такими музыкальными инструментами, как кифара и флейта. Репертуар хоров соответствовал духу государства и призван был на эмоциональном уровне воспитывать в молодежи глубокое чувство патриотизма и единения с товарищами по оружию. Хоровое пение, наиболее консервативное из всех видов музыкального искусства, служило еще одной цели - воспитанию в молодых людях чувства безусловного уважения к старшим путем фиксирования заслуг старшего поколения перед государством[014_29].

Приоритетное внимание к военно-спортивной подготовке при почти полном отсутствии правильного гуманитарного образования привело к тому, что в Спарте классического периода полностью исчезла своя интеллигенция, а следовательно, - и какая-либо духовная жизнь. Иерархическое здание культуры спартанцы заменили моделью уравнительного образования. Но социологи не раз уже отмечали, что "попытки выравнивания иерархических систем всегда приводят к падению среднего уровня, а не к повышению его"[014_30]. Монополия государства на воспитание молодежи и излишняя специализация абсолютно несовместимы с настоящей образованностью.

И Ксенофонт, и Плутарх утверждают, что Спарта была для своих граждан "обществом равных возможностей". Единственное официальное деление, которое существовало в спартанских школах, - это деление по возрастному принципу. При этом младшие возрастные группы безусловно подчинялись старшим, т. е. уже на уровне воспитания в Спарте осуществлялся принцип полного соподчинения возрастных классов. Как верно заметил английский исследователь Ст. Ходкинсон, специально занимающийся проблемами спартанского общественного устройства, "вся система соподчиненности в Спарте базировалась на своей собственной иерархии, критерием которой была возрастная продвинутость"[014_31]. Однако эта соподчиненность все же не была абсолютной. Внутри воспитательной системы существовали механизмы, с помощью которых из каждого поколения спартиатов выделялась группа лидеров. Воспитатели, или педономы, развивая в своих учениках дух соперничества, старались уже на ранних этапах выделить из их среды наиболее способных. Вот как описывает это Плутарх: "Едва мальчики достигали семилетнего возраста, Ликург отбирал их у родителей и разбивал по отрядам, чтобы они вместе жили и ели, приучаясь играть и трудиться друг подле друга. Во главе отряда он ставил того, кто превосходил прочих сообразительностью и был храбрее всех в драках. Остальные равнялись на него, исполняли его приказы и молча терпели наказания, так что главным следствием такого образа жизни была привычка повиноваться. За играми детей часто присматривали старики и постоянно ссорили их, стараясь вызвать драку, а потом внимательно наблюдали, какие у каждого от природы качества - отважен ли мальчик и упорен ли в схватках" (Lyc. 16, 7-9). Таким образом, фундаментом спартанского воспитания было поощрение не только дисциплины, но и личных заслуг. В дальнейшем по этому же принципу выбирались кандидаты в корпус "всадников" (Xen. Lac. pol. 4, 3-6).

Окончательное размежевание происходило в конце обучения, когда лучшие юноши выбирались в корпус "всадников", который, в свою очередь, был резервом для пополнения политической и военной элиты. Корпус "всадников" был особым подразделением спартанской армии. К спартанской коннице он не имел никакого отношения. Название сохранилось еще от тех стародавних времен, когда ядро войска составляла аристократическая конница[014_32]. Во время военных действий корпус "всадников" сражался рядом с царем (Thuc. V, 72, 4).

Этот элитный отряд, чья численность была неизменной и составляла триста человек, в отличие от обычной армии никогда не распускался. Как отряд быстрого реагирования, он в основном действовал внутри Спарты. Сюда на конкурсной основе попадали те молодые спартиаты, которые уже сумели проявить себя (Plut. Lyc. 25, 6). Служба в корпусе была важным шагом в военно-политической карьере спартиата[014_33].

Успешное прохождение всех этапов воспитания было настолько самоценно, что иногда использовалось как решающий аргумент в защиту гражданина, обвиняемого в том или ином преступлении. Так, Сфодрий, бывший гармостом в Феспиях в 378 г. и совершивший неудачное вторжение в Аттику, по настоянию Агесилая был оправдан[014_34]. Аргументация Агесилая в защиту Сфодрия, приводимая Ксенофонтом, - важнейшее свидетельство значимости для общества каждого члена спартанского "клуба" лидеров. "Он [Агесилай] в разговорах со всеми всегда держится того мнения, что считать Сфодрия не совершившим преступления нельзя; однако же, тяжело предать смертной казни человека, который держал себя, как настоящий спартиат и в детстве, и в отрочестве, и в юности (pai'" te w[n kai; paidivsko" kai; hJbw'n)[014_35]; именно в таких воинах нуждается Спарта" (Hell. V, 4, 32).