Паутина прошлого - Дмитрий Корсак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После разгромного разбора полетов, «двоечников» с позором изгнали за оградительную ленту, и теперь капитан был готов обменяться мнениями.
– Что скажете, Викентий Сергеевич? – спросил он.
– Вряд ли тут похититель постарался. Зачем ему убивать Маврина? Он ему живым нужен.
– Но ведь и на случайного грабителя или наркоманские разборки не похоже, – возразил Кравченко.
– Что верно, то верно.
– Ничего у меня с этим делом не клеится, – посетовал Кравченко. – Вместо раскрытия – потенциальный висяк. И не говорите мне, Викентий Сергеевич, что есть пуля, а значит, будет и оружие. Оружие, может, и будет, да только чую я, с оруженосцем нас ждут проблемы. Даже не проблемы – вырисовывается полная жопа.
– Что-то ты, капитан, сегодня совсем мир в черном свете видишь, – хмыкнул Брагин.
– И вы бы увидели, если бы разделили со мной ту головомойку, что начальство с утра устроило. Единственная надежда, что удастся вычислить женщину, с которой разговаривала Юберева. Вчера записи передали в техотдел, они там какую-то новую систему распознавания лиц тестируют, вот и посмотрим, на что она годится.
Не заметив, как при последних словах напряглось лицо Брагина, капитан направился к Фишману, а Брагин наконец решил, что дальше откладывать визит нельзя. Звонить он не стал, лучше все выяснить при личной встрече. Только какой она окажется спустя девять лет?
Подполковник уже садился в «шевроле», когда его перехватил Трифонов.
– Тут такое дело, – безопасник слегка замялся. – Вчера наружка пасла не трех человек, как вы просили, а четырех. Кравченко позже перезвонил и попросил еще одну команду.
– И кто стал четвертым?
– Зубарев. И вот что: вчера он приехал домой в одиннадцать – шел дождь, и наружка не сумела записать номер машины. – Трифонов виновато отвел глаза.
– И что ты хочешь мне сказать? Что Зубарев убил Маврина?
– Не думаю, если время смерти Маврина определено правильно. Но Кравченко наверняка уцепится за это обстоятельство, раз копает под Зубарева. Под наблюдение объекты были взяты вечером, я не знаю, где они были, но вполне вероятно, что провели время вместе. – Трифонов внимательно посмотрел на подполковника и добавил: – Капитану про Зубарева я пока говорить не стал, знаю, что вы с ним вроде как дружны, но долго с информацией тянуть не смогу. Кстати, Зайцева тоже весь вечер не было дома, вернулся к часу ночи.
– А Беркович?
Пожатие плеч выглядело красноречивее ответа.
– Дома не ночевал.
– Спасибо, э-э… – Брагин хотел назвать Трифонова по имени, но сообразил, что до сих пор так и не удосужился его узнать.
* * *
Заявиться к женщине спустя девять лет – все равно что стать персонажем анекдота. Ушел не попрощавшись, позабыв… Нет, не немой футляр, а свои обещания – распутать дело, найти настоящего преступника, снять все обвинения с брата… Не сдержал ни одного.
Обычную панельную девятиэтажку Брагин нашел быстро, как будто и не прошло девять лет с его последнего визита. Впрочем, это не лабиринты Коломны, дома́ в спальных районах стоят четко в ряд друг за другом, точно солдаты.
Дверь подъезда оказалась закрыта на замок, но Брагину повезло: перед ним в парадную вошли двое подростков.
Чувствовал себя подполковник паршиво. И потому что страшился предстоящего разговора, и потому что был зол на Артема. Нет, мыслей по поводу причастности Зубарева к похищениям у него не возникало, бесило отношение: ведь просил же по-человечески посидеть дома, не вмешиваться! Но Зубарев – дело второе, главное сейчас – Арина.
Чем сильнее он старался не думать о том, что Арина замешана в похищениях, тем навязчивее становилась эта идея. Кто больше нее заинтересован в мести Юберевой? Кто может так сильно хотеть справедливости? Кому есть дело до того старого преступления? Олег умер два месяца назад – наверное, столько времени и необходимо, чтобы подготовить похищения. Как же Брагину не хотелось верить в виновность женщины, в которую девять лет назад он был влюблен. Сердце подсказывало ему, что чистая, милая, отзывчивая Арина не могла совершить подобное, однако разум считал иначе. Годы могли ожесточить ее, смерть брата требовала мести – так говорил рассудок.
В полном смятении он вошел в лифт. «Я должен опередить Кравченко, должен все выяснить раньше него, Арина – взрослый человек, она не станет устраивать сцены», – убеждал себя Брагин, но чтобы нажать кнопку звонка, пришлось взять себя в руки. Избавиться от постыдного малодушия он смог с большим трудом, пришлось почти минуту простоять возле обшитой вагонкой двери, прислушиваясь к себе.
Когда в недрах квартиры раздались легкие шаги, Брагин почувствовал, как забилось сердце. Словно пацан на первом свидании.
Дверь открылась. Они молча рассматривали друг друга, и он был благодарен ей за это молчание.
Арина изменилась. Черные волосы коротко обрезаны, скулы стали четче, у губ пролегли складки. Сами губы выглядели тоньше и будто плотнее сжатыми, в уголках глаз появились первые морщинки.
– Здравствуй, – произнес он.
– Здравствуй.
– Можно войти?
Она молча сделала шаг в сторону, пропуская его. Потом так же молча развернулась и прошла вперед. Брагин двинулся следом. Машинально отметил, что Арина чуть похудела, но стала более подтянутой, рельефной. Подполковнику, глядящему ей в спину, обтянутую черной футболкой, на мгновение почудилось, что перед ним совсем незнакомый человек.
С тех пор, как девять лет назад Брагин осматривал комнату Олега, в квартире ничего не изменилось, разве что сама квартира приобрела неуловимое ощущение нежилого помещения.
Они протиснулись вдоль сложенных у стены больших картонных коробок, какие обычно используют при переезде. Неужели готовится сбежать? Обогнув коробки, Арина прошла на кухню, опустилась на табурет и вопросительно посмотрела на Брагина. В ее взгляде не было ни симпатии, ни неприязни, одно сплошное безразличие. Он сел напротив. Помолчал, глядя на старый буфет, машинально отметив, что не так должна выглядеть кухня, на которой хозяйничает женщина, – ни занавесок на окнах, ни запахов еды. Потом произнес одно слово:
– Соболезную.
– Если бы не тюрьма, Олег был бы жив, – послышался ответ. Ее голос тоже изменился, утратил мягкость и теперь звучал резко и слегка хрипловато.
– Прости меня.
– За что?
– Не смог завершить расследование, не смог доказать невиновность Олега, оставил тебя в беде.
– Тебе не кажется, что извинения опоздали на девять лет?
– Да. Но у меня не было выбора.
Как же жалко прозвучало оправдание!
Арина не ответила.
– Где ты была сегодня ночью? – Он сам себе был противен, задавая этот вопрос, и в то же время не мог его не задать. – Около полуночи, если точнее.
Арина с насмешкой подняла брови.
– Даже так? Я подозреваемая? И в чем же? Теперь уже и мне стало интересно, что же произошло в полночь.
Брагин молчал.
– Дома я была, – все-таки снизошла до ответа Арина.
– А вчера вечером?
– Тоже дома.
– Кто-то может подтвердить?
Арина презрительно фыркнула, но ответила:
– Я живу одна, мамы не стало через год после суда над Олежкой, Олег умер два месяца назад. То преступление, в котором он был невиноват, прошлось по всей нашей семье.
Брагину хотелось подойти к ней, обнять, прошептать на ухо успокаивающие слова, но
