Северное сияние - Филип Пулман

— Помогите! — кричала Лира бродяжникам, которые были всего лишь за стеной снега, но не могли ничего увидеть. — Спасите меня! Фардер Корам! Лорд Фаа! Помогите, ради Бога!

Госпожа Коултер визгливо выкрикнула команду на языке северных татар. Снег расступился, и там были они, целый отряд, вооружённые винтовками, и деймоны-волки рычали рядом с ними. Предводитель их, помогая госпоже Коултер, поднял Лиру одной рукой, как будто она была куклой, и бросил в сани, где она лежала, поражённая и ошарашенная.

Грянул выстрел и потом другой, когда бродяжники поняли, что происходит. Но стрелять по мишеням, которых не видишь, очень опасно, особенно если не видать своих. Татары, ставшие плотной группой вокруг саней, могли палить в снег, когда хотели, но бродяжники не смели отстреливаться, боясь ранить Лиру.

Как ей было горько! Как же она устала!

Оглушенная, превозмогая звон в ушах, она приподнялась, чтобы найти Пантелеймона, который всё ещё отчаянно боролся с обезьяной, сомкнув пасть росомахи на золотой лапке, больше не изменявшийся, вцепившийся мёртвой хваткой. А кто это?

Не Роджер ли?

Да, Роджер, колотящий госпожу Коултер руками и ногами, мчась к ней сломя голову, только для того, чтобы быть сбитым с ног татаром, который смахнул его как муху. Сейчас всё было фантасмагорией: белый, чёрный, быстрый зелёный трепет вокруг её зрения, растрёпанные тени, мчащиеся огни…

Мощный вихрь отбросил занавес снега в сторону, и в расчищенную площадь выпрыгнул Йорек Барнисон, с лязгом и скрежетом железом по железу. Через секунду громадные челюсти щелкали направо и налево, лапа, разрывающая закованную в кольчугу грудь, белые зубы, чёрная сталь, красная мокрая шерсть…

Потом что-то резко рвануло ее вверх, и она схватила Роджера, вырывая его из рук госпожи Коултер. Следом деймон каждого ребёнка, крикливые птицы, трепетавшая от изумления, взволнованно мчались за ними, и потом Лира увидела в воздухе около себя ведьму, одну из тех изящных растрёпанных чёрных теней из высоты, но достаточно близко, чтобы прикоснуться; и в голых руках ведьмы был лук, и своими бледными голыми руками (на этом морозном воздухе) она натянула тетиву и после отпустила стрелу в глазную щёлку закованного в кольчугу татара, только на три фута дальше капюшона…

И стрела помчалась в находящуюся на полпути спину, и деймон-волк человека умер в полупрыжке, даже не достигнув земли.

Вверх! В воздухе Лира и Роджер были подхвачены уцепились слабеющими пальцами за ветку облака-сосны, где грациозно восседала молодая ведьма, потом она повернула сосну вниз и влево, где стала неясно вырисовываться огромная земля.

Они упали в снег возле корзины воздушного шара Ли Скорсби.

— Запрыгивай внутрь, — позвал техасец, — и затащи своего друга. Ты видела этого медведя?

Лира видела, что три ведьмы держали верёвку, привязанную к скале, притягивая к ней воздушный шар.

— Залазь внутрь! — она крикнула Роджеру и перелезла через сплетённый из кожи край корзины, чтобы упасть в снежную кучу внутри. В следующий момент Роджер упал туда же, а после мощный шум, что-то между рыком и грохотом, сотряс землю.

— Давай, Йорек! На борт, старый дровосек! — завопил Ли Скорсби, и в заскрипевшую от тяжести корзину ввалился медведь.

Тотчас аэронавт опустил руку, сигналя, и ведьмы отпустили верёвку.

Шар тут же поднялся и хлынул вверх в густо заснеженный воздух со невероятной скоростью. Вмиг земля исчезла в тумане, а они поднимались вверх, всё быстрее и быстрее, так, что Лира подумала, что ни одна ракета не отрывалась от земли стремительнее. Она легла на пол корзины, придерживаясь за Роджера, прижатая вниз ускорением.

Ли Скорсби подбадривал и смеялся, и издавал дикие техасские крики восторга; Йорек Барнисон спокойно отстёгивал свои доспехи, цепляя ловким когтем все завязки и складывая их рывками, скрывая в своем меху. Где-то снаружи свист воздуха через иголки сосен-облаков, и одежды ведьм говорили о том, что ведьмы летят с ними рядом.

Мало-помалу Лира привела отдышалась и успокоилась. Она приподнялась и оглянулась вокруг.

Корзина оказалась намного больше, чем она думала. Вокруг боков стояли ящики философских инструментов, лежали груды мехов и бутылок, наполненных воздухом и целая куча разных других вещей, слишком маленьких, либо неясных в густом тумане, для того, чтобы понять для чего они нужны. «Это облако?» — спросила она.

— Конечно. Заверни своего друга в какие-нибудь меха прежде, чем он превратиться в сосульку. Здесь холодно, но будет ещё холоднее.

— Как вы нас нашли?

— Ведьмы. Одна ведьма хочет поговорить с тобой. Когда мы выберемся из облака, то определим своё местонахождение, а потом сможем сесть и поболтать.

— Йорек, — сказала Лира, — спасибо, что пришёл, — медведь хрюкнул и обосновался, чтобы слизать кровь со шкуры. От его веса корзина наклонилась в одну сторону, но это было неважно. Роджер был настороже, но Йорек Барнисон обращал на него внимания не больше, чем на снежинку. Лира сосредоточилась, цепляясь за край корзины, когда стояла и удивленно смотрела на облако прямо под подбородком.

Только через несколько секунд шар прошёл облако и, всё ещё быстро поднимаясь, взмыл в небеса.

Красота!

Над ними плыл шар. Над и перед ними пылала Аврора прекраснее всего, что Лире доводилось когда-либо видеть. Она была повсюду, или даже они почти стали частью её. Громадные сияющие полосы дрожали и расходились, как трепет крыльев ангелов; каскады светящегося великолепия кувыркались вниз с невидимых скал, чтобы сливаться в огненную реку или ниспадать огненными водопадами.

Лира ахнула, потом она посмотрела вниз и увидела еще более дивное зрелище.

Насколько хватало глаз, к самому горизонту, разлилось море белизны. Мягкие пики и туманные пропасти поднимались или открывались тут и там, но в основном это напоминало твёрдую массу льда.

И через это возрастающие поодиночке и по парам, и большими группами прибыли также маленькие чёрные тени, те растрёпанные, но элегантные силуэты, ведьмы на своих ветках облачных сосен. Они прилетели стремительно, без какого-либо усилия, вверху и впереди шара, наклоняясь к одной стороне или к другой, чтобы направлять. И одна из них, лучница, которая спасла Лиру от госпожи Коултер, летела непосредственно бок о бок с корзиной, и Лира впервые видела её ясно.

Она была молода — моложе госпожи Коултер; прекрасная, с яркими зелёными глазами; и одетая, как остальные ведьмы, в полоски чёрного шёлка, но без мехов, капюшона или рукавиц. Казалось, что она вообще не чувствует холода. Вокруг её лба была простая цепочка маленьких красных цветов. Она сидела на ветке своей облачной сосны как на коне, и придерживала его в ярде от удивлённого взгляда Лиры.

— Лира?

— Да! А вы Серафина Пеккала?

— Да.

Лира понимала, почему Фардер Корам любил её и почему это разбивало его сердце, хотя она не знала ни одну из этих вещей мигом раньше. Он старел; он был разбит старостью; а она будет молода ещё многие поколения.

— У тебя чтец символов? — сказала ведьма голосом, как высокое дикое пение Авроры, что Лира едва могла словить смысл этого сладкого звука.

— Да. Он в моём кармане, цел и невредим.

Лира увидела огромные крылья, а потом он летел рядом с ней: серый деймон-гусь. Он что-то коротко прогоготал и стал описывать широкие круги возле воздушного шара, который продолжал подниматься.

— Бродяжники проложили тропу к Болвангару, — сказала Серафина Пеккала. — Они убили двадцать два стражника и девять сотрудников станции, и сожгли все, что до того уцелело. Они уничтожили Болвангар.

— А госпожа Коултер?

— Никаких следов.

— А дети? Все дети в целости и сохранности?

— Все спасены.

Серафина Пеккала дико крикнула, и остальные ведьмы закружили и полетели к воздушному шару.

— Господин Скорсби, — сказала она. — Верёвку, если вы позволите.

— Госпожа, я бесконечно благодарен. Мы всё ещё поднимаемся. Я полагаю, что мы продолжим подниматься ещё некоторое время. Сколько же сил вам потребуется, чтобы тащить нас на север?

— Мы очень сильные, — сказала ведьма.

Ли Скорсби прикрепил катушку крепкой верёвки к покрытому кожей железному кольцу, которое собирало верёвки, обвязывающие газовый мешок, к которому была подвешена корзина. Когда всё было крепко привязано, он выбросил свободный конец, и вмиг шесть ведьм устремились к верёвке, поймали и начали тащить, подгоняя ветки облачных сосен к Полярной звезде.

Когда воздушный шар начал двигаться в том направлении, Пантелеймон подлетел, чтобы сесть на насест на краю корзины в виде крачки. Деймон Роджера вышел, чтобы посмотреть, но вскоре пополз назад, поскольку Роджер крепко спал, так же как и Йорек Барнисон. Только Ли Скорсби не спал, спокойно жуя тонкую сигару и рассматривая свои инструменты.