Раннее утро - Владимир Пистоленко

Г р и б о в а. Здравствуйте, Ольга Алексеевна. Вы что полуночничаете?

О л я. Да так, не спится.

Г р и б о в а. А мы из области везем столько новостей! Ну-ка, давайте пляшите!

Оля, не понимая, смотрит то на одну, то на другую.

Л ю б а ш а. Кирилла отстояли.

О л я (всплеснув руками). Ксения Петровна, неужто?

Г р и б о в а. Оказывается, директива о нем была дана из центра. А наши старательно выполнили ее. Но в области нашлись-таки умные люди, разобрались, обо всем договорились с Москвой по телефону и для пущей важности отстукали еще и телеграмму. Так что ждите благоверного.

О л я (вдруг забеспокоилась). Простите, а когда это было?

Л ю б а ш а. Позавчера утром.

О л я. Поздно. Он уже улетел. На Север.

Г р и б о в а. На какой Север? Зачем?

О л я. Где-то там, за Полярным кругом, есть опытная станция. Кирилла назначили директором и главным агрономом. Вчера получила письмо.

Молчание.

Л ю б а ш а. Вот вам и договорились!

Г р и б о в а. И он что же, сразу туда, как говорится — мимо дома с песнями?

О л я. Поехал посмотреть.

Г р и б о в а. Ну, а настроение как, судя по письму?

О л я. Настроение приподнятое. Рассуждения. Планы…

Л ю б а ш а. Значит, загорелся? Кирилла Никитича мы знаем.

Г р и б о в а. Как это все бездарно… Вы, конечно, тоже уедете. Вот и конец одного поиска. Как говорится — даны нам благие порывы, свершить их не нам суждено.

О л я. Не обвиняйте Кирилла, вы же все понимаете, знаете!

Г р и б о в а. Да… Конечно…

Л ю б а ш а. На месте Кирилла Никитича я бы так же поступила. Не хотите меня, ну и черт с вами. Наплевать!

Г р и б о в а. Нет, эта его идея должна жить… Ольга Алексеевна, может, останетесь? Временно! Вы же работали в одной упряжке. Довести надо… До конца!

О л я. Не знаю… Не решила. И не спрашивайте сейчас…

Л ю б а ш а (Грибовой). Ждать-то больше года! Ничего себе жертва. Да пропади все пропадом! Впрочем, как хотите, я скоро в отпуск, на юг, и да здравствует Черное море!

Г р и б о в а. Еще не знаю, поживем — увидим.

Л ю б а ш а. Я уже путевку получила с вашего разрешения.

Г р и б о в а. Чистая работа. (Обнимает Олю.) Ольга Алексеевна, извините меня… И поверьте, я не сухарь. До завтра!

Грибова и Любаша уходят.

О л я. Ксения Петровна!

Г р и б о в а возвращается.

Считайте что обо всем договорились…

Г р и б о в а (и обрадована и ошеломлена). А вы… Вы не спешите. Подумайте.

Оля молча утвердительно кивает головой.

Спасибо. (Крепко пожимает ей руку.) И спокойной ночи. (Уходит.)

Оля усаживается на ступеньки крыльца. Снова появляется  Л ю б а ш а.

Л ю б а ш а (садится рядом, закуривает). Курить будете?

О л я. Я ведь не курю.

Л ю б а ш а. А я попыхиваю. Особенно когда на душе кошки скребут. Выпить чего-нибудь не найдется? В смысле бодрящего?

Оля отрицательно качает головой.

Жаль. Ладно, обойдемся. (Молчание.) Значит, остаетесь?

О л я. Придется!

Л ю б а ш а, А я бы не смогла. Нет! Позови он меня, я имею в виду человека, которого… Ну, который мне дорог… (Умолкает.) Улетела бы! Без крыльев! На край света! Куда угодно!

О л я. И я тоже…

Л ю б а ш а (поднимается, уходит и тут же возвращается). Уезжайте, плохо будет и вам и Кириллу. В области я слышала разговор, что против него затевалась возня… Так что мой совет — не надо собак дразнить. И уезжайте. Туда, к нему. От всей души прошу! А там — смотрите. (Уходит.)

Оля прислоняется к перилам крыльца, стоит с закрытыми глазами.

О л я (шепотом.) Слышишь, Кирилл, мне плохо без тебя. И сама не знаю, что делать… Как быть?..

Опытная станция на Севере. Небольшая комната в стандартном доме, скромная обстановка: железная койка, несколько стульев, стол, на нем портативная радиоустановка, радиоприемник. В печке горит огонь. У стола  К и р и л л  делает какие-то записи. По радио передают последние известия.

Г о л о с  и з  р а д и о п р и е м н и к а. На Урале, в Тюменской и Омской областях будет преобладать ненастная погода с сильными ветрами. В республиках Средней Азии малооблачно и тепло — температура девятнадцать — двадцать четыре градуса. Двадцатого сентября в Москве я Московской области отмечается похолодание: ночью плюс пять — семь, днем десять-одиннадцать градусов тепла.

К и р и л л (к приемнику). Взял бы да и поведал о нас: двадцать пять мороза, снегу — вровень с крышами.

Замигала сигнальная лампочка радиостанции, послышались позывные.

Ходос. Слушаю.

Г о л о с  и з  р а д и о у с т а н о в к и. Добрый вечер, Кирилл Никитич! Новость нужна?

К и р и л л. Если хорошая — пожалуйста.

Г о л о с  и з  р а д и о у с т а н о в к и. Упряжка прибыла. Теперь все наши дома. Есть новость специально для вас.

К и р и л л. Письмо, да? Ну, не дразни!

Г о л о с  и з  р а д и о у с т а н о в к и. Ваша жена приехала.

К и р и л л. Что?!

Г о л о с  и з  р а д и о у с т а н о в к и. Точно. Пошла к вам, Серегин провожает.

Кирилл выключает радиостанцию, мечется по комнате. В дверь стучат.

К и р и л л. Да-да! Входите!

Дверь распахивается, на пороге появляется  Л ю б а ш а  с чемоданом и свертком в руках.

(Кидается навстречу, но, увидев, что это Любаша, ошеломленно останавливается.) Любаша?! Ты?

Л ю б а ш а. Я. (Протягивает руку.) Нужны гости?

К и р и л л. Такие гости да не нужны? Вы что, вдвоем с Ольгой?

Л ю б а ш а. Почему с Ольгой? Одна. Можно раздеться?

К и р и л л. Конечно! (Помогает ей.) А мне дежурный по радио сообщил — жена приехала. Ну, путаник!

Л ю б а ш а. Это я натворила. Он стал расспрашивать, кто да что, я и брякнула. Знал бы ты, как я замерзла, словно ледышка.

К и р и л л. Иди к печке. И чай будем пить. Может, спирту?

Л ю б а ш а. Налей. Нет, не надо. (Подсаживается к печке.) Вот где благодать! А ты далеконько укатил. И самолетом летела, и почтовым вертолетом, потом на оленях. Едешь, а кругом полутьма, снежная мгла и такое ощущение, будто на всем белом свете ничего живого. Нигде! Жутковато.

К и р и л л. С непривычки.

Л ю б а ш а. Втянулся?

К и р и л л. Не совсем. А вообще — интересный край. И дела здесь начаты удивительные. Мой предшественник был по-настоящему талантлив.

Л ю б а ш а. Сбежал?

К и р и л л. Замерз… Завтра я тебе покажу кое-что из его опытов. На грани гениальности! Но все запущено. Станция была около года без хозяина. А перспективы — дух захватывает!

Л ю б а ш а. Работа мне найдется?

К и р и л л. Сколько угодно! Нет, ты серьезно?

Л ю б а ш а. Мы же договорились. Или забыл?

К и р и л л. Нет, помню. Как же ты нашла?

Л ю б а ш а. Нашла.

К и р и л л. Садись чай пить. Только к чаю ничего нет.

Л ю б а ш а. Я тебя сейчас московскими пирогами кормить буду. Не хуже, чем у бабы Васи. Можно хозяйничать? (Достает из свертка еду, подает на стол.)

К и р и л л. Пей, а то остынет. Как там мои поживают?

Л ю б а ш а. Живут. И Николаха, и баба Вася. А Ольга… она решила временно там остаться.

К и р и л л. Знаю.

Л ю б а ш а. За твои опыты взялась…

К и р и л л. Напрасно, конечно. Я написал. Надо выждать. Сейчас это голос вопиющего в пустыне. Но удивительно, кто-то что-то придумал, кто-то, не проверив, утвердил своим авторитетом. И пошла новая мода гулять по нашей земле. Пока другая не придет на смену. (Недовольно взмахивает рукой.)

Л ю б а ш а. Я ей почти то же самое говорила. Да разве ее переубедишь…

К и р и л л. Как же ты надумала двинуться сюда?

Л ю б а ш а. А я и сама не знала, что ударюсь в эту сторону. У меня отпуск. Ехала на Кавказ. К морю, в Гагры. В Москве все переиграла. Сдала путевку, узнала твой адрес и вместо юга махнула на север. Думала, обрадуешься.

К и р и л л. А я действительно рад.

Л ю б а ш а. Правда?

К и р и л л. Даю слово! Друзья детства не забываются.

Л ю б а ш а. Только друзья детства?

К и р и л л. Ну… не только. Что было, Любаша, то было.

Л ю б а ш а. А у меня навсегда осталось. Я часто думаю — как бы оно сложилось, не подвернись Ольга?