Демоны рая - Михаил Кликин

— Стой… — шептал ему Яр. — Не подходи…

Попискивал разрядившийся карабин — сколько выстрелов он мог еще сделать? Десять? Три? Ни одного?

— Не тронь меня… — умоляюще бормотал Яр, целясь в космача, но не смея нажать на спусковой крючок. — Убирайся… Прочь! Прочь!..

Они долго разглядывали друг друга. А потом израненный космач медленно уполз в лес. Яр следил за ним сквозь прицел и чувствовал, как наливается тяжестью карабин, как слабеют дрожащие руки. Когда космач скрылся в кустах и стих треск ломающихся веток, Яр выронил оружие и медленно опустился на грязную мокрую траву.

Страшный мертвый зверь лежал перед ним. За зверем лежал убитый люд.

А возле неказистого дома лежал еще кто-то. Еще один труп.

Яр закрыл лицо руками и беззвучно заплакал. «Адаптация, — звенело в его голове. — Адаптация». Мертвая Алета молчала.

Его нашли через три часа — и не узнали.

— Вон кто-то сидит! — крикнул издалека Ларс, прыгая на костыле.

Яр медленно поднял голову, повернулся на шум.

— Вы не видели… — обратился к нему Ларс и осекся. Глаза его округлились, рот открылся.

— Не видели нашего человека? — продолжил вместо него Айван. — Беж, чужик. Яром звать. — Запыхающийся старик добавил еще несколько непонятных слов, и Яр догадался, что его приняли за люда. Это было смешно и дико. Он помотал головой. Сказал, кашляя:

— Это же я… я…

— Это он, — сказал Ларс.

— Калабин, — сказал малолетний Саня, выныривая из-за спин взрослых и указывая на оружие.

— Ты? — удивился Айван. — Ты!

— Медведь, — подал голос кто-то из толпы.

— И здоровый какой! Я таких не видел никогда!

— Это ты его так? — спросил Ларс, подбирая оружие.

— Космач, — Яр помотал головой. — Космач.

— Это медведь, — поправил его Айван. — Зверь. Животное. Космачи — они другие. Они не совсем звери.

— Я видел. — Яр попробовал подняться. Сибер Херберт поддержал его, потянул вверх. — Я видел. Космача.

— Тут Чик! — крикнули впереди. — Мертвый!

Кого-то громко вырвало.

— Я думал, это все розыгрыш, — сказал Яр, поднимая глаза на окруживших его людей. — Я думал, это нарочно. Чтобы привык быстрей. Адаптация. Думал — адаптация.

— Это все Чик, — сказал хмурый Айван. — Не знаю, откуда он взялся.

— Бежал за помощью, — мрачно проговорил Ларс. — Хотел, чтобы мы отпугнули медведя. Ясно же.

— Просил петард у меня, — пробормотал Яр. — Бубухи.

— Ты-то сам как?

— Я?.. Не знаю… Кажется, живой… Кажется… Вам видней, наверное.

— Выглядишь плохо.

— Надеюсь, не хуже того люда? — попытавшись улыбнуться, Яр кивнул в сторону трупа со снятым с черепа лицом.

— Его звали Чик, — хмуро сказал Айван.

— Там еще кто-то есть, — сказал Яр. — В траве. Около дома.

— Где?

— Вон там. — Он поднял руку.

Сделать это было непросто.

Сразу несколько человек кинулись в сторону, куда указал Яр. Встали над телом, не решаясь к нему притронуться, так сильно оно было изуродовано. Кто-то из деревенских людов — их всегда можно было узнать по одежде и обильной растительности на лице и руках — перевернул труп и сказал что-то.

— Это его мать! — повторили негромкие слова люда сразу несколько голосов. — Мать Чика!

— Не расходиться! — прикрикнул на своих людей Айван. — Держитесь вместе. Следите за лесом! — он повернулся к Яру. — Значит, здесь был космач? Ты уверен?

Яр кивнул.

— И куда он делся? — спросил старик.

— Ушел… В лес… Уполз…

— Ты его ранил?

— Нет.

— Ты его напугал?

— Нет.

— Почему он тебя не тронул?

— Они тут дрались. Со зверем. Зверя я убил. А космача не смог.

— Карабин разряжен, — заметил Ларс. — Всю обойму расстрелял.

— Он пищал, — сказал Яр.

После этих его слов весь окружающий мир вдруг потемнел, а через мгновение и вовсе исчез.

Назад его несли на носилках. Он был словно мертвый — не шевелился, не дышал: только слабое биение на запястье подтверждало, что он жив. Страшно довольный картавый Саня бежал впереди — ему доверили тащить карабин. Ларс отставал, его не ждали, и потому он пришел в деревню, когда уже стало темнеть. Большая часть людей, возглавляемых Айваном, осталась в лесу возле домика погибшего Чика. Остался там и Херберт. Как ни рвался он помочь своим товарищам, бессознательному Яру и хромому Ларсу, но пришлось послушаться Айвана. Старик считал, что сибер будет полезней в лесу. Им всем предстояло много работы: они должны были осмотреть окрестности, похоронить тела, обследовать избу Чика и забрать из нее все, что могло хоть как-то пригодиться.

Все это измученному Яру рассказал Эриг, словоохотливый местный врач, покинувший город восемнадцать лет тому назад и потому уже похожий на люда.

Осматривая пациента, Эриг рассказал, что подстреленный Яром зверь оказался не медведем, а медведицей. Она пришла к дому слабоумного Чика с выводком медвежат — их следы отчетливо читались в грязи. Что разозлило ее — осталось загадкой. Эриг рассказал, что в избе нашли мертвой еще одну пожилую женщину. Ее загрызла медведица — это можно было понять по страшным ранам на теле погибшей. Видимо, зверь проник в дом в то время, пока Чик бегал за помощью. Расправившись с первой жертвой, зверь бросился догонять вторую женщину. Он сломал ей спину и отгрыз руку, а потом отправился на задний двор, где визжала перепуганная свинья и, кудахча, носились куры — к ним из леса подбирался космач. Там-то два лесных великана и сшиблись в драке…

Яр слушал Эрига, закрыв глаза. В какой-то момент он заснул, сам того не заметив, и ему привиделось, как огромная медведица врывается в тесный дом и набрасывается на перепуганных престарелых женщин, сидящих возле крохотного, затянутого мутной пленкой оконца.

Он вздрогнул и очнулся.

Эриг все еще был рядом. Он рассеянно что-то бормотал и переливал из одного пузырька в другой какую-то густую, розового оттенка жидкость. Яру она сразу не понравилась.

— Это что? — спросил он.

— Наше местное успокоительное, — откликнулся Эриг. — У тебя шок, мой друг. Будешь принимать это лекарство два раза в день. Оно слегка горчит, зато спать станешь крепко и без кошмаров. — Он зачерпнул розовую жидкость ложечкой и протянул Яру. — Начнем сегодня же.

Ничего более горького Яр в своей жизни не пробовал. Он сморщился и едва не выплюнул лекарство. Но Эриг быстро закрыл ему рот шершавой ладонью и строго приказал:

— Глотай!

Дар речи к Яру вернулся минут через пять.

— Больше не буду… — Он даже приподнялся на кровати, стремясь отодвинуться от наполненного розовой гадостью пузырька. — Хватит…

— Два раза в день, — повторил Эриг.

— Но я же здоров!

— У тебя шок.

— Нет! Нет у меня никакого шока!

— Не спорь с доктором, — холодно сказал Эриг. Он отступил на два шага, взял с полки небольшое овальное зеркало, поднес его к лицу Яра. Спросил: — Ну, так что? Вопрос снимается?

Яр посмотрел на свое отражение.

Да, грязный. Да, исцарапанный. Глаза немного дикие, как у того люда, у Чика. Но…

Зеркало дрогнуло, и Яр увидел свои волосы. Он сперва решил даже, что это парик, так сильно они были всклокочены.

И они были белые. Совсем седые, словно у древнего старика, доедающего последние в своей жизни дозы танатола.

— Два раза в день, — холодным голосом проговорил Эриг. — Под моим контролем.

Яр, почти не слыша доктора, смотрел на свое отражение. Дрожащая рука его рылась в растрепанных седых волосах.

ГЛАВА 17

Через два дня от густо выпавшего снега не осталось и следа. Лес вновь сделался темным и мрачным, а деревня утонула в грязи. Яр теперь часто подходил к мутному зеркалу, висящему на стене, втайне надеясь, что старческая белизна его волос сойдет так же, как растаявший снег. В городе он смог бы перекраситься в любой цвет. Но здесь, в маленьком полудиком мирке, отрезанном от цивилизации, никто и не помнил, кажется, о существовании такой элементарной вещи, как краска для волос. Впрочем, здесь не было много еще чего. Вспомни любую простейшую вещь, любой обыденный предмет — и можно с уверенностью утверждать, что его здесь нет. И, что хуже всего, его невозможно раздобыть.

Крем для лица, для рук, любой парфюм, тушь для ресниц — если хоть что-то из этого и завалялось у бежей в сундуках, то оно давно уже высохло, испортилось, пришло в негодность. Ароматизаторы, пищевые концентраты, карточки Расширенного сервиса, электронные ключи — этому нет здесь применения. Пылесосы, коммуникаторы, климат-центры, спортивные тренажеры — все это здесь одинаково ненужно. Узнать точное время — проблема, потому что часы имеются не у каждого, а те, что есть, показывают неизвестно что, поскольку синхронизировались в последний раз много лет тому назад. Да что говорить — нормальной столовой посуды не найти, туалетной бумаги, настоящего мыла нет!