Расёмон – ворота смерти - Ингрид Паркер

Нисиока рассмеялся:

— Нет. Но будет, потерпите. Так что же вы все-таки думаете о моих последних рассуждениях?

Акитада подождал, когда Нисиока снова наполнит чарки, потом сказал:

— Они касаются только преподавательского состава, а ведь убийство мог совершить кто угодно. Студенты, служебный персонал, посетители, друзья, даже члены семьи.

Нисиока небрежно отмахнулся:

— У Оэ не было друзей, а семья такая, что и говорить о ней не приходится. Что до служащих, то им не было никакого дела до Оэ, а ему до них. То же самое можно сказать о студентах, с одним существенным исключением — Исикава. Исикава беден и умен в равной степени, и этой весной они с Оэ вдруг необычайно сблизились. Исикава начал проверять сочинения вместо Оэ. Очень любопытный факт.

— Да, — согласился Акитада. — Особенно учитывая другой факт — то, что Исикава выиграл всю сумму ваших ставок. Он явно не нуждался в скудном жалованье, которое выплачивал ему Оэ.

Нисиока уронил ломтик редьки, уже поднесенный ко рту, и, покраснев от возмущения, воскликнул:

— Что значит «ваши ставки»?! Моих ставок там не было! И я вообще попросил бы вас больше не касаться этого вопроса!

— Простите, — пробормотал Акитада. — Насколько я понял, вы подозреваете Оэ в подтасовке экзаменационных результатов, о чем было известно Исикаве.

— Конечно, он это делал. Они разработали хитроумный план, чтобы никто не догадался об участии Оэ. Исикава сгреб выигрыш. Только думаю, большую его часть он отдал Оэ. Все видели, как изменился Исикава после тех экзаменов. Он начал проявлять к Оэ откровенное непочтение, и Оэ мирился с этим. Поговаривают даже, что Исикава навешал Оэ тумаков. Складывается впечатление, будто заговорщики перессорились между собой. — Нисиока брезгливо поводил длинным носом над своей миской, как если бы от лежавших в ней овощей вдруг дурно запахло.

— А доказательства этому у вас есть?

— Какие доказательства? Все, что нужно, это просто наблюдать за поступками людей. Полагаю, Исикава шантажировал Оэ. Что вы на это скажете?

К такому выводу Акитада пришел уже давно. Жаль только, что это никак не объясняло убийства.

— Но убили-то Оэ, а не Исикаву. Зачем Исикаве лишать себя источника доходов?

— А что, если Оэ устал от вымогательств Исикавы и пригрозил выгнать его из университета?

— В таком случае он должен был опасаться, что Исикава раскроет весь их план. Тогда его собственная университетская карьера закончилась бы в два счета.

— Оэ нечего было терять. Он уже собирался уйти на покой.

— А вам это откуда известно? — удивился Акитада.

— Из того, что он сказал, и как он это сказал. Не забывайте, я присматриваюсь и прислушиваюсь ко всему, что происходит вокруг. У Оэ были деньги от выигранных ставок, а свои преподавательские обязанности он ненавидел. По-моему, он был готов продать свое место тому, кто больше предложит. — Помолчав, Нисиока усмехнулся. — Интересно, знал ли об этом Оно? Он беден, как мышь, и это давало ему еще один мотив для убийства Оэ.

— Ну что ж, выбор, кажется, довольно большой, только вот фактов, подтверждающих ваши подозрения, я что-то не вижу.

Нисиока кивнул.

— Фудзивара, Такахаси, Оно, Сато и Исикава. А факты в данном случае не важны, поскольку вы можете исключить всех, кроме кого-то одного. — Акитада вздохнул. Овощи были пересолены, и он снова основательно приложился к предложенному Нисиокой напитку. Нисиока, похоже, привык к соленой пище и к жаре, поэтому как ни в чем не бывало продолжил:

— Предположим, что Фудзивара пошел в храм после состязания. Он достаточно силен, чтобы взгромоздить на статую тело. Однако чтобы встретиться с Оэ, ему следовало предварительно об этом договориться. То же самое относится к Такахаси и Сато.

— Но каждый из них мог столкнуться с Оэ случайно и перейти к действиям внезапно, — возразил Акитада. — Ведь университетские ворота не запирались и не охранялись по случаю праздника.

— Я уже думал об этом, но такое маловероятно. Кроме того, я не верю в совпадения. Исикава и Оно ушли вместе с Оэ и на состязание не вернулись. О том, что они расстались за воротами, мы знаем только с их слов. Что касается вероятности, эти двое подходят как нельзя лучше, действовали они по отдельности или сообща.

— Но Оно утверждает, что вернулся на праздник. — Акитада отодвинул еду. Теперь ему уже хотелось поскорее уйти.

Но Нисиока, возбужденно потирая руки, продолжал:

— Таким образом, я наконец приближаюсь к личности нашего убийцы. Если рассмотреть наименее вероятные кандидатуры первыми, то прежде всего нужно упомянуть Фудзивару. Он талантлив, но фигура весьма нестандартная. Равнодушен к любым внешним проявлениям и к славе, а значит, к сколько-нибудь ощутимым оскорблениям. В этом смысле он полная противоположность Такахаси. Возможный мотив Такахаси существенно усилится, если вы примете во внимание его тщеславие. С другой стороны, его гипертрофированное чувство приличия непременно предотвратило бы желание мстить. А вот Сато, признаться, озадачивает меня. Иногда я подозреваю, что Сато не чужды сильные эмоции, а порой он кажется столь же безразличным ко всему, как и Фудзивара. Эта парочка частенько ходит прополоскать горло в местные питейные заведения. Вы знали об этом?

— То, что человек развлекается по ночам, еще не означает, что он лишен добродетелей. — Акитаду все больше раздражали болтливость и предвзятость самоуверенного Нисиоки, и он уже потерял интерес к обещанному таинственному угощению.

— Совершенно справедливо подмечено. Но в любом случае, несмотря на различие их темпераментов, ни одного из них не назовешь вполне положительным человеком. А теперь перейдем к нашим основным подозреваемым — Оно и Исикаве. Оно — человек абсолютно задавленный, невероятно терпеливый. Но такие люди взрываются, когда чувствуют, что терпение их иссякло. У Исикавы значительно более сильная воля и ум. Вынашивая любой план, он не пожертвовал бы своим добрым именем и не стал бы подвергать себя опасности. Такой человек не взорвется, а отвратит от себя беду, предприняв временные меры и действуя по обстоятельствам. В общем, как ни крути, но и Оно, и Исикава могли убить Оэ. Вот так я представляю себе ситуацию. — И, скрестив на груди руки, Нисиока торжествующе улыбнулся.

— Кажется, вы говорили, что анализ привел вас к одному человеку, — заметил Акитада.

— Разумеется, это Исикава! — Нисиока от души рассмеялся, увидев, как обескуражен Акитада. — И не переживайте из-за того, что не вы открыли правду. Не забывайте, я хорошо знаю этих людей и давно научился верно истолковывать каждое их слово и поступок. Вы тоже научитесь.

— Благодарю за столь обнадеживающие слова, но по-моему, вы считаете преступником Исикаву исходя из того, что он физически силен, а к тому же, похоже, сбежал.

— Это я учел. Но есть и более важная причина. Вспомните: убийца не только привязал труп жертвы к статуе учителя Куна, но и унес с собой его белье. Почему?

— Жест презрения к убитому?

— Не только к убитому. Это жест презрения к университету и ко всему, что он символизирует. Оно на такой поступок не способен, поскольку вся его жизнь посвящена этому заведению и он давно надеется стать старшим преподавателем. А вот Исикава частенько позволял себе отпускать циничные замечания. Так что выказать презрение к самому учреждению и к Оэ, как своего рода его представителю, вполне в его духе.

— Возможно, вы и правы, но это не доказывает того, что убийца именно он, — возразил Акитада.

— Ну это как сказать, — не унимался Нисиока. — Достаточно пустить по его следу полицию. А что до меня, то я присмотрел еще одного человека… и эта версия, пожалуй, может оказаться весьма любопытной, пока мы ждем ареста Исикавы. — Взгляд Нисиоки упал на миски, и он запоздало вспомнил об обязанностях гостеприимного хозяина. — Я вижу, вам не понравилась еда, — заметил Нисиоки. — Ну, ничего. Я припас самое вкусное напоследок.

Вскочив, он побежал в кабинет и принялся ворошить там горы бумаг.

— А-а!.. Вот они где! — воскликнул он, осторожно неся деревянную шкатулочку.

Подняв крышку, Нисиока с самодовольной улыбкой протянул шкатулку Акитаде. Та была пуста. Это они обнаружили одновременно.

— Как же так?! — изумился Нисиока. — Просто не представляю… — Он встряхнул шкатулку и перевернул ее вверх дном, видимо, надеясь, что неведомо откуда взявшееся содержимое все-таки вывалится наружу. — Куда же они делись?! Клянусь, еще вчера вечером шкатулка была наполовину полная! Ну да ладно, ничего не поделаешь. Я хотел угостить вас на десерт моими любимыми орешками. Я знаю одну старушку, которая готовит их идеально. Она делает это по своему особому рецепту — сначала обдает соленым кипятком, а потом жарит. Эти орешки — моя единственная слабость. — Нисиока закрыл шкатулку и небрежно швырнул ее в комнату. — Вот сделаю новый запас, и тогда вы отведаете их.