Шелест-2. Экспедитор - Константин Георгиевич Калбанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я был уверен, что за день-другой ей полегчает. Ну, правда. Она мне казалась пусть и не циничной, но вполне расчётливой, а оказалась ранимой и беззащитной. И ведь страдала не только она, но и Рощин, чтоб ему трижды опрокинуться. За прошедшую неделю разрыва эта сладкая парочка превратилась в тень самих себя. Лизу я наблюдал воочию, кляня себя последними словами и всячески стараясь её расшевелить. О Вадиме мне в деталях поведал молочный брат, разузнавший всё доподлинно у прислуги в пансионе. И оба не посещали занятия в университете. Несчастные влюблённые, раскудрить их через коромысло, а я, стало быть, разлучник!
Вот и решил исправлять то, что наворотил. Нет, я и сейчас считаю себя правым, просто не ожидал, что оно вот так обернётся. Представляю, до чего дошло бы через годик, когда они окончательно прикипели бы друг к дружке.
И этот пентюх мне ещё какие-то там намёки кидал насчёт того, что он может подлянку Лизе устроить. Ага. Вот интересно мне, какую именно. Он скорее в огонь и в воду за неё, чем посмеет навредить. Да только я этого сразу не понял.
К слову, пару дней назад встретился с Марией. Её высочество приходила навестить запропавшую подругу. И теперь мы реально разругались. Причём признавая правоту Долгоруковой, я в долгу не остался. Защитная реакция, ага. А в чем она не права-то, когда сказала, что можно было этой парочке исподволь капать ядом, предоставив им возможность расстаться самим. Мол, деликатней надо, тоньше, а я как зверь, с мясом выдрал. Нет, она, конечно, права, но я-то так не умею. Мне кому в морду это запросто, а всякие закулисные игры и интриги это уже без меня.
Словом, решил я помочь сестрице. Ну, коль скоро она с милым своим расстаться никак не желает и страдает, а вместе они быть не могут, значит, нужно подтянуть её дар на его уровень. Были у меня предположения, как этого добиться. Правда, я понятия не имел, насколько это может быть эффективным.
Из записей покойного Седова следовало, что он сумел пробить барьер узоров, скормив покойному же Егорову желчь волколака и поместив его под выброс Силы. Я добился того, что запас энергии, собранный в кармане, не выбрасывается, а истекает потоком. Значит, если проглотить желчь и оказаться внутри конструкта, тогда поток устремится по многократно расширенным каналам, и эффект выйдет в разы большим. Ну, во всяком случае, в моём понимании всё именно так и должно происходить.
Остаётся выяснить это на практике. И другого подопытного кроме себя самого я не видел. Не на Лизе же опыты проводить. И потом, случись несчастье, что, по моему мнению, до крайности маловероятно, я всего лишь вернусь в свой мир, вот и всё. Сестра же погибнет окончательно и бесповоротно.
Нет, моё отвращение никуда не делось, разве только с течением времени я стал к этому относиться чуть проще. Уже не видел в этом столь уж великий грех. С одной стороны, я никогда не был белым и пушистым, с другой, с кем поведёшься, от того и наберёшься. А с третьей, если прижмёт, я ещё и не то сожру, а уж за Лизу так и подавно…
Оставалось раздобыть волколака. И вот именно по этой причине я и заявился в этот гадюшник. Имелся у меня один кандидат на роль оборотня, да и до полнолуния осталось всего ничего. В этот раз я решил ничего не изобретать, а использовать проверенную схему.
— Терпень? — подойдя к сидевшему в тёмном углу, спросил я.
Звероватого вида мужик с всклокоченной кустистой бородкой, которая придавала этому персонажу особо злобный вид, ну или отвратный. Впрочем, таковым его нутро и было. На сегодняшний день один из первых душегубов Москвы, готовый прирезать за пару медяков. Дворян, ясное дело, обходит стороной, а вот простецов режет без разбора. О том, чтобы припугнуть, оглушить и ограбить, даже не задумывается. Нож в бочину, так оно куда проще, никто не трепыхается, и никаких неожиданностей не случится.
— Чё надо? — оторвавшись от солидного куска отварной говядины, спросил упырь.
Странное дело. Мясо довольно сложно испортить, и этот кусок, несмотря на то, что приготовлен наверняка каким-нибудь грязным чудом, пахнет вполне аппетитно. Однако в окружающей обстановке его запах мне показался вонью, и откровенно захотелось блевануть. Да ещё и грязные жирные руки убийцы с солидным свинорезом производили то ещё отталкивающее впечатление. И это несмотря на то, что я повидал всякого и понюхал разного.
— Ты сначала ответь, ты Терпень или нет?
— А железо в брюхо?
Я активировал телекинез из арсенала земельников и придвинул по столу к его руке кружку с пивом.
— Не думаю, что это хорошая затея, — покачал я головой.
— От-тано как. Благородный, значит, — хмыкнул он и, взяв кружку, сделал солидный глоток.
— Мне оторвать твою башку, чтобы ты начал отвечать на вопросы, или ты всё же ею начнёшь думать?
— Я Терпень, я. Поди, не знал бы, не подошёл, — поставив кружку, вновь хмыкнул он.
Ни капли страха. В его глазах человеческая жизнь стоила настолько мало, что и свою он ценил ничуть не больше. Оно, конечно, сладко поспать, да вкусно поесть куда лучше, но если и в канаве сдохнуть, то трагедии в этом никакой. Все там будем, никто мимо не проскочит, и рано или поздно конец один, а коль скоро так, то чего трястись как осиновый лист.
— Дело есть, — произнёс я.
— Я занят, — показав на деревянное блюдо с куском мяса, произнёс он.
— Сотня целковых.
— Порешить кого надо, барчук?
— Много разговоров. Жду тебя на улице, не выйдешь, ухожу.
Я не боялся, что меня узнают или запомнят, потому как прежде чем заявиться сюда, поработал над своей внешностью, а голос изменил, подпустив хрипотцы. Да и одёжку мне Хруст прикупил у старьёвщика соответствующую.
В том, что этот душегуб пойдёт за мной, я ничуть не сомневался. Сотня рублей на дороге не валяется, и он обязательно захочет их получить.
Выйдя из трактира, я немного обождал, и вскоре за моей спиной хлопнула дверь, а на крыльце появился Терпень. Поправил на ходу шапку и, запахнув полушубок, ловко подпоясался кушаком. Оружия вроде как не видать, но оно имеется. Как минимум его свинорез, который, скорее
