Безупречный - Элси Сильвер

— Саммер?

Когда я поднимаю взгляд на Ретта, он стоит во всей своей суровой красе — кончики длинных волос мокрые, и вода стекает по его подтянутым плечам. Дрожь пробегает у меня по спине. Он держит для меня раскрытое полотенце, и все, что я хочу сделать, — это подойти к нему.

И я делаю это. Я стою, чувствуя, как вода стекает с меня, словно сброшенная кожа. Как будто Ретт каким-то образом стер обрывки воспоминаний и тревожные звоночки мочалкой. Когда я выхожу из ванны, я жду, что он окинет взглядом мое тело, но он глубоко погружается в мои глаза.

Я не знаю, почему я не ожидала, что он это сделает. Он всегда относился ко мне с уважением. Это из-за репутации? Его взгляда? Из-за сентиментальных вещей, которые он говорит?

Мне кажется несправедливым думать, что он может быть кем угодно, только не джентльменом. Ковбой из маленького городка, грубоватый по натуре, с репутацией распутника, он относится ко мне лучше, чем когда-либо относился любой другой мужчина. Чем любой человек.

Я сонно вздыхаю, когда он оборачивает полотенце вокруг моих плеч. Но он не оставляет все так. Он нежно вытирает меня. Мои волосы, мою шею, мою спину. Он опускается на колени рядом со мной и с такой заботой вытирает мои ноги. Я думаю, он делает это лучше, чем я умею сама.

Но он все же легонько прикусывает мою ягодицу, прежде чем встать. На его лице мальчишеская ухмылка, а в глазах дьявольский блеск.

— Иди приляг. — Он указывает на кровать, и я просто ухожу, не огрызаясь, как сделала бы раньше.

Потому что я этого не хочу. Мне больше не нужно с ним ссориться. Я больше не хочу с ним ссориться.

Добравшись до кровати, я падаю лицом вниз. Я чувствую, что могу заснуть прямо на месте, на этой кровати, завернувшись в полотенце. Я позволяю своим глазам закрыться, но через несколько мгновений они распахиваются.

Ретт сдернул с меня полотенце. Я слышу звук выдавливания лосьона и хруст его ладоней, трущихся друг о друга.

Его теплые мозолистые руки скользят вверх по моей обнаженной спине, и я стону. Отчасти потому, что это приятно, но в основном потому, что не могу насытиться прикосновениями Ретта ко мне.

— По-моему, это я должна делать тебе массаж.

— По-моему, ты ошибаешься, — хрипит он. И я таю в постели, впитывая ту его сторону, о существовании которой даже не подозревала. Сладкую, и нежную, и привлекательную.

Каким-то образом то, что он выглядит таким неотесанным, делает его более привлекательным. Он не похож на мягкотелого мужчину из тех, кто произносит красивые слова или водит тебя на роскошные свидания.

Он совсем не похож ни на одного мужчину, с которым я была.

И это счастье.

— Я люблю твои веснушки, — бормочет он у меня за спиной, подушечкой пальца проводя линии по моей спине. — Они напоминают мне созвездия. Как будто я мог бы провести линии между ними и появились бы картинки.

Это такие необычно значимые слова. Я шевелю пальцами ног, тихо хмыкаю и прислоняюсь щекой к кровати, чтобы посмотреть на него в ответ.

— Прямо здесь две так близко друг к другу, что они почти похожи на одно целое.

— Как двойные звезды, — бормочу я.

— Что такое двойные звезды? — Его палец нежно проводит по тому месту, о котором он говорит.

— Две звезды, которые кажутся нам похожими на одну, когда мы видим их на небе. Но на самом деле их две. Склеенные гравитационным притяжением, они всегда вращаются вокруг друг друга.

— Вроде как мы двое, застрявшие вместе, — размышляет он.

Мысль о том, что мы застряли вместе, проносящуюся в моем угасающем сознании, прерывает звук моего телефона, звонящего на прикроватном столике.

Из-за этого Ретт убирает от меня свои руки.

И тут у меня сводит живот, потому что Ретт говорит:

— Здесь написано, что звонит Роб.

Я приподнимаюсь на локтях и смотрю на Ретта через плечо.

— Почему он тебе звонит?

— Я не знаю, — честно отвечаю я. Но я могу предположить, что это как-то связано с тем, что Ретт подмигивал мне до и после своего сегодняшнего заезда. Сегодняшнее мероприятие транслировалось, а это значит, кое-кто, возможно, его видел. И этот кое-кто — это Роб, от звонков которого раньше у меня внутри все трепетало. Но прямо сейчас, глядя на светящийся экран моего телефона в руке Ретта, все, что я чувствую, — ужас.

— Я не хочу с ним разговаривать, — говорю я, переворачиваясь, чтобы сесть и снова натянуть на себя полотенце. Это может коснуться темы, которую я еще не готова обсудить с Реттом. Мне нужно выяснить, к чему все идет, прежде чем я пойду по этому пути и расскажу обо всем.

Ретт протягивает мне телефон, его лицо жесткое и непроницаемое.

— Ответь.

Я приподнимаю бровь, глядя на него и задаваясь вопросом, действительно ли он может справиться с этим. Зная, как он разозлился из-за Эмметта, я предполагаю, что нет. Но я не в настроении спорить, поэтому подталкиваю себя к краю кровати, чтобы прислониться к изголовью и взять телефон из рук Ретта. Не глядя ему в глаза, я провожу пальцем по экрану, чтобы ответить.

— Алло?

Ретт садится на кровать рядом со мной.

— Саммер? — спрашивает Роб. Его голос безукоризненный и вкрадчивый. От него у меня совсем не встают дыбом волосы. Он не звучит грубо и сексуально, он похож на хруст шин по гравию.

— Да. — Очевидно. Кто, черт возьми, еще это мог быть? — Что случилось? Что-то не так?

— Почему всегда что-то должно быть не так, чтобы я позвонил тебе?

Мое лицо щиплет, и я закатываю глаза. Год назад это могло бы показаться мне милым, сейчас это звучит просто глупо.

— Тебе вообще не следует мне звонить.

Ретт поворачивает голову в мою сторону, и я чувствую его взгляд на себе, как прикосновение.

— Я знаю, — говорит Роб. Хотя я едва слышу его из-за прилива чувств, которые Ретт подстегивает во мне.

— Хорошо, итак… — Я подавляю визг, когда Ретт внезапно протягивает руку и поднимает меня на себя. Мое полотенце падает, и я седлаю Ретта Итона, совершенно голая. Его руки сжимают мои бедра, пока он осматривает мое тело так, как будто готов съесть его.

— Прости, — выдыхаю я, стараясь, чтобы это не звучало слишком возбужденно. — Я, э-э, уронила телефон. — Ретт приподнимает бровь, а затем подносит палец к губам. «Тсс».

Я на мгновение смущена.

Он кладет руки на мои бедра и опускается на кровать, прижимаясь лицом к моей…

— О