Битва за Севастополь. Последний штурм - Нуждин Олег Игоревич

В конце дня 32-й полк, понесший большие потери, был сведен в два батальона. Но успехи 50-й дивизии с начала наступления были значительными, и понесенные ради этого жертвы казались оправданными. На счету соединения к 27 июня было 2499 пленных, 11 танков, 29 орудий, 11 зениток, 14 противотанковых пушек, 215 минометов, 208 пулеметов и много иного военного имущества[357].

Южный сектор

Схема № 10

В утренних сумерках ударная группа 72-й дивизии захватила советские оборонительные позиции у ПМ 036. Ее дальнейшее продвижение было остановлено неоднократными контратаками, некоторые из них были численностью до роты. Еще одна боевая группа продвинулась вдоль железнодорожной линии на 1200 м северо-западнее ПМ 26, не встречая на своем пути никакого сопротивления. В конце концов дальнейшее продвижение было остановлено командиром группы, который опасался быть отрезанным от основных сил своего полка. Остаток дня на участке 72-й дивизии прошел без происшествий, если не брать во внимание беспокоящий огонь советской артиллерии. Боевые группы, закрепившись, вели наблюдение.

По воспоминаниям бойцов 388-й дивизии, 27 июня противник крупными силами атаковал позиции батальона капитана К. Чугуненко на Федюхиных высотах и позиции соседей у д. Кадыковка. Создавалось впечатление, что немцы нащупали стыки между частями и теперь старались расчленить 778-й полк. Атаки были отбиты.

Тем временем румынская 1-я дивизия перешла в решительное наступление. В 6.30 она начала медленное продвижение в сторону занимаемых советскими войсками позиций и неожиданно для себя обнаружила, что они покинуты. В 7.30 была достигнута линия ПМ 041–300 м южнее моста через р. Черная. Здесь румыны попали под обстрел артиллерии с Сапун-горы и от дальнейшего продвижения вперед отказались, закрепившись на достигнутых рубежах. Днем к ним на смену прибыли части румынской 18-й дивизии, и в итоге на передовой остался только 19-й батальон 1-й дивизии. Части, направленные против д. Новые Шули, попали под обстрел с направления ПКТ 50 и также остановились. В 14.00 румынская 1-я дивизия перешла в подчинение командира XXX корпуса[358].

Итоги дня

Поздно вечером адмирал Ф.С. Октябрьский собрал на своем командном пункте генералов И.Е. Петрова и П.А. Моргунова, дивизионных комиссаров И.Ф. Чухнова и Н.М. Кулакова, а также адмирала Ф.Г. Фадеева на очередное совещание.

Командующий Приморской армией отметил, что положение продолжает ухудшаться, особенно в III секторе. Обороняющаяся здесь 25-я дивизия понесла в боях большие потери, заканчивается боезапас, пополнить который неоткуда. Видимо, в течение ночи дивизию придется отвести на ст. Инкерман, за Черную речку. Дождаться прибытия всех частей и подразделений 142-й бригады, скорее всего, не удастся, так как не позволяет обстановка. Следовательно, бригаду придется вводить в бой по частям, разрозненно, иначе фронт будет не удержать. Далее генерал И.Е. Петров дал оценку противника и его намерений. Командарм заявил, что немцы продолжат натиск, для чего они располагают достаточным количеством сил и боеприпасов как для пехоты, так для артиллерии и авиации.

Генерал П.А. Моргунов сообщил, что оборону города осуществляет сводный полк в количестве 1500 штыков под командованием подполковника Н.А. Баранова. Его поддерживают 2-й и 177-й отдельные артиллерийские дивизионы. Ранее находившаяся в резерве 9-я бригада полковника Н.В. Благовещенского большей своей частью уже брошена в бой и занимает выс. Карагач. Ее 4-й батальон остается в противодесантной обороне на случай высадки противника с моря или с воздуха.

Заканчивая совещание, адмирал Ф.С. Октябрьский и комиссар Н.М. Кулаков приказали вновь «почистить» тылы и направить всех, способных держать оружие, на передовую. Они еще раз призвали приложить все усилия, чтобы дать отпор противнику, рвущемуся в Севастополь[359].

По приведенному выше распределению сил СОРа видно, что командование недооценивало степень опасности десанта через Северную бухту и одновременно переоценивало опасность воздушного десанта. Поэтому в составе IV сектора было всего 1500 бойцов, которые удержать многокилометровый фронт были не в состоянии. Следует отметить, что оборудованной обороны здесь не было, а контроль за побережьем осуществлялся отдельными патрулями. А в это время целый батальон 9-й бригады оставался в бездействии.

Командование СОРа все еще рассчитывало на продолжение обороны, хотя надежды на ее благополучный исход почти не оставалось. Многие командиры ощущали бесперспективность дальнейшего сопротивления и разрабатывали варианты действий на случай худшего исхода событий.

В ночь на 28 июня бывший командир 172-й дивизии полковник И.А. Ласкин беседовал с начальником политотдела соединения старшим батальонным комиссаром Г.А. Шафранским, его заместителем батальонным комиссаром А.Г. Нешиным и секретарем парткомиссии М.Р. Нейгером. «Было признано целесообразным, если не будет производиться эвакуация севастопольцев, смело идти на прорыв линии фронта врага и уходить в горы… Иначе все наши люди будут уничтожены»[360], – рассказывал в своих воспоминаниях И.А. Ласкин. Предполагалось, что пробиваться следует хорошо организованными группами на пространстве между Ялтинским и Симферопольским шоссе. Начаться прорыв должен не позднее чем через полтора часа после наступления темноты.

С планом ознакомили начальника оперативного отделения капитана Б.А. Андреева, который был уроженцем Крыма. Тот с ним полностью согласился и сообщил, что подобные разговоры уже шли среди работников штаба[361]. Как видим, многие командиры и политработники явственно ощущали кризис обороны, разрабатывали планы, однако командование СОРа никак не желало мириться с поражением. Оно все еще рассчитывало сорвать немецкое наступление и сохранить за собой Севастополь.

В этот день была окончательно решена судьба бронепоезда «Железняков». Прямыми попаданиями авиабомб были завалены оба выхода из Троицкого тоннеля, а сам бронепоезд остался внутри него. Экипаж сумел снять и вынести на поверхность несколько минометов и пулеметов, которые были включены в общую схему обороны сектора. Входы в тоннель были окончательно засыпаны 28 июня. В нем помимо 60 человек с бронепоезда «Железняков» и 300 раненых из 2-го Перекопского полка морской пехоты осталось около 400 человек – руководители и часть рабочих Спецкомбината № 1, боевая дружина, жители Корабельной стороны. Потери СОРа за день составили 578 человек убитыми и 107 человек ранеными.

28 июня

Северный сектор

Схема № 6

В течение дня 22-я дивизия оставалась на своих позициях и вела наблюдение за южным берегом бухты. Командиры с тревогой отмечали, как там возводятся оборонительные сооружения, которые им предстоит штурмовать в самом ближайшем будущем и которые, как ожидалось, будут стоить значительных потерь.

Войска 22-й и 24-й дивизий готовились к броску через Северную бухту. План операции в основном был разработан еще к 25 июня. В операцию от 22-й дивизии решили выделить 16-й пехотный полк, от 24-й – 31-й полк и батальон 102-го полка. Дивизионные интенданты выделили для этой цели две сутодачи продовольствия (сухим пайком), так как допускалось, что солдаты на плацдарме могут быть отрезаны от своих в течение нескольких дней. В качестве дополнительного пайка от армии получили 360 кг шоколада[362].

В течение двух последних дней 190-е командование штурмовых лодок сосредотачивало плавсредства вблизи побережья в бухте Голландия. Все старались хорошо замаскировать от наблюдений как с суши, так и с воздуха. Немецкая артиллерия вела беспокоящий огонь по противоположному берегу Северной бухты, одновременно уничтожая разведанные ранее цели и пристреливая новые рубежи на случай завтрашнего наступления.